нем, снова превращались в деревья и заросли, ковры – в мох, гобелены – в листья, серебряные чаши – в дикие розы, а ослепляющие зеркала – в лужи с застоявшейся водой.
Сэр Роланд Бретонский едет через мрачный Броселианд, на одно лье опережая свое войско. С ним нет ни сопровождающего, ни пажа. Изображение красного креста на его плече свидетельствует о том, что он дал клятву отправиться в Палестину, и, проезжая по покрытой листьями дороге, он боится, что опоздает и не успеет вовремя прибыть на место собрания, став самым медлительным рыцарем из всех, обещавших освободить Святую землю от мусульман. Опасаясь, как бы это действительно не произошло, он пришпоривает своего измученного коня и несется через призрачный лес. С тревогой рыцарь наблюдает, как садится солнце и яркая луна поднимается над верхушками деревьев, бросая голубоватый свет, просачивающийся через листву, на мшистую землю.
Возвращаясь из Крестового похода, Роланд дал торжественную клятву, что никогда не будет общаться с девушками, перед которыми никто так не преклонялся, как он. Больше никогда не будет он танцевать с ними и не сможет поцеловать их губы. Он стал служителем Креста. Он не имеет права взять девушку за руку, если его рука не будет в перчатке, ему запрещено сидеть рядом с нею. Также, если ночь застанет его в дороге, он не должен останавливаться, пока не рассветет. «Я ничем не рискую, – с небольшой долей грусти смеется он, еще сильнее пришпоривая коня. – Вряд ли мне удастся до рассвета нарушить здесь клятву».
Но, увидев, что луна садится, он решает отдохнуть в лесу, пока не рассветет, потому что без ее света не видно дороги. Он спешивается, привязывает лошадь к дереву и осматривается в поисках зарослей мха, которые мог бы использовать в качестве постели. Оглянувшись, он видит свет, исходящий из глубины леса. Хорошо зная традиции своей страны, сначала он решает, что перед ним блуждающий огонек или факел, который несет в руках странствующий эльф. Но, подойдя ближе, видит, что перед ним здание, окна которого ярко освещены, будто для праздника. «Клянусь, – говорит он. – Я прекрасно знаю каждый замок в этой местности Бретани, но еще ни один сеньор не строил свое жилище в лесу Броселианд».
Он решает рассмотреть замок и подходит к нему ближе. У ворот нет ни стражника, ни лакея, а за дверями виден великолепный зал. Он входит внутрь и тотчас же слышит прекрасную музыку, которая распространяется по комнате, подобно дуновению ветерка. Шепот виол и нежный призыв флейт, подобные птичьему пению вдалеке, наполняют его душу. Роланда, как змей, проводник грешных мыслей, обвивающийся вокруг цветка, охватывает экстаз. Сжав свои четки, он уже собирается уйти, когда в конце зала внезапно открываются двери, и ему является воплощение красоты. На кушетке, обитой бархатом, сидит девушка настолько прекрасная, что все остальные женщины по сравнению с ней кажутся простыми судомойками. Волна золотистых волос растекается по ее спине, глаза сверкают, подобно звездам, ее улыбка кажется неземной. Вокруг нее стоят девять девушек, немного менее красивых, чем она сама.
Девушка поднимается и вместе со своими служанками подходит к Роланду. Она приветствует его и собирается снять перчатку с его руки, но он говорит, что дал клятву и ему нельзя снимать перчатки в присутствии женщины. Она ничего не отвечает. Затем просит его сесть рядом с ней на кушетку, но он снова отказывается. Слегка смутившись, красавица приказывает принести ужин. На столе появляются изысканные кушанья, но рыцарь даже не смотрит на них. Тогда одна из девушек берет лютню и начинает умело играть на ней. Роланд слушает неподвижно, пока она, отложив инструмент, не начинает танцевать перед ним, кружа и порхая вокруг его стула, как бабочка. В конце концов она опускается рядом с ним и кладет голову на его одетую в броню грудь, поднимает к нему лицо, исполненное страсти, и смотрит на него влюбленными глазами. Сэр Роланд колеблется. Пораженный ее неземной красотой, он уже собирается нагнуться и поцеловать ее, но, как только наклоняет голову, она выскальзывает, увидев, что верхушки деревьев озарились первыми лучами солнца. Звезды бледнеют и пропадают, и ухо начинает различать звуки, сопровождающие восход солнца. Замок медленно преображается. Сверкающая крыша превращается в небесный свод, покрытые гобеленами стены становятся сросшимися друг с другом деревьями, превосходная мебель превращается в поросшие мхом насыпи и холмы, а ковры под заключенными в броню ногами Роланда теперь не отличить от обычной лесной земли.
А что же произошло с девушкой? Посмотрев вниз, сэр Роланд видит старуху, ужасную, как смертный грех. Ее лицо перекошено от злобы. Услышав звук рога, она с громким воплем убегает. Когда на поляну въезжают люди Роланда, они видят его коленопреклоненным и перебирающим четки. Его уста шепчут благодарственную молитву за освобождение от зла, едва не сгубившего его. Роланд был спасен и не нарушил свою клятву!
Упоминание о девяти служанках корриганах заставляет вспомнить фрагмент труда Помпония Мелы: «Остров Сена (Иль-де-Сейн, недалеко от Бреста), в Британском море, недалеко от офисмийского побережья, славится своим оракулом галльского божества. Говорят, что ему служат девять жриц, давших обет девственности. Их называют галликеи и наделяют исключительной силой. При помощи своей магии они могут поднимать ветра и моря, превращаться в любое животное, лечить ранения и болезни, которые другие не в состоянии исцелить, предсказывать будущее. Но все это они делают только для мореплавателей, которые отправляются туда специально, чтобы проконсультироваться с ними».
Подобно сильфам и саламандрам, с юмором описанным Монфоконом де Вилларом в его книге «Граф де Габалис», корриганы стремились соединиться с людьми, чтобы получить вечную жизнь. По крайней мере, именно так считают современные бретонские крестьяне. «Именно поэтому они нарушают все существующие законы благопристойности». Подобные представления распространены во многих странах. Именно они отражены в рассказах о феях, о Лорелее, о несчетных колодцах и водяных эльфах. Такова и королева фей, уехавшая с Томасом Рифмачом:
В отличие от более благоразумного сэра Роланда Честный Томас рискнул и был унесен в королевство, прекрасно описанное автором средневековой баллады, в которой отражена вся поэтичность рассказа.
Это произошло все в том же зеленом Броселианде. Вивиен, еще одна фейри, хитрая хозяйка заколдованного озера, наставница Ланселота, сделала так, чтобы Мерлин никогда больше не вернулся в Камелот и не помогал своими пророчествами королю Артуру.
Но что об этом рассказывают сами жители Броселианда? Давайте послушаем их версию легенды, которая в последнее время подверглась такой острой критике и которая встречается по крайней мере в половине многочисленных интерпретаций этой истории, как прозаических, так и стихотворных. Предлагаю узнать броселиандскую версию событий, произошедших в Броселианде. Несомненно, в местных легендах должно говориться намного больше о волшебстве Мерлина, чем в историях, рассказываемых в Британии. Ведь он уехал оттуда, чтобы обрести рай именно здесь, в Бретани, – согласно местной версии повествования, он остался не из-за сковавшей его магии, а из-за любви к лесной нимфе-фейри.
Мерлин, одетый учеником, однажды майским утром путешествовал по полянам Броселианда. Вдруг, подобно правителю Нанна, он вышел к прекрасному источнику, расположенному в самом сердце леса. Волшебник решил остановиться возле него и отдохнуть. Когда он сел и задумался, на краю воды появилась Вивиен, дочь правителя Броселианда. В ее отца влюбилась фейри долины, предсказавшая их дочери, что ее полюбит мудрейший человек в мире, что он будет готов выполнить любое ее желание, но никогда не сможет заставить ее ответить взаимностью.
Вивиен присела по другую сторону от источника, и взгляды мудреца и девушки встретились. Тогда Мерлин встал, решив, что ему пора уходить, и вежливо поклонился даме. Но она, разозлившись и подумав, что обычного вежливого прощания для нее маловато, пожелала ему счастья и уважения. Ее голос был настолько прекрасным, а взгляд – выразительным, что Мерлин, позабыв обо всем, спросил, как ее зовут. Она представилась ему дочерью хозяина этой местности и также поинтересовалась, кто стоит перед ней.
– Ученик, возвращающийся к своему учителю, – ответил он.
