— Вон тот особняк! — указал кузнец на другой дом через улицу.
Внезапно яркая и праздничная толпа исчезла. Музыка, смех и звуки беспечных разговоров сменились воплями боли и ужаса, грохотом, пугающим воинственным ором и лязгом оружия. Людей теперь было не меньше, чем прежде, вот только выглядели они совершенно иначе. Перепуганные, растрепанные, раненые или перепачканные чужой кровью, они отчаянно метались по городу. Также появились новые действующие лица, в которых без труда можно было узнать соседей-варваров. Под ноги удивленно замерших товарищей упал труп одного из защитников Калливарда. Верещала избитая, уволакиваемая в подворотню женщина. Двери особняка, из которого путники только что вышли, подвергались яростному штурму. Похоже, их забаррикадировали изнутри, однако вряд ли бы это сильно помогло оборонявшимся, если вспомнить, сколько в доме было больших высоких окон, сквозь которые не так уж и сложно попасть внутрь. Раздался звук бьющегося стекла — захватчики уже тоже это поняли.
Живые растерялись и не сразу заметили, что бессовестно отобранная у местных жителей одежда исчезла, и они остались в своей. Ученый, стоя в одних трусах и радуясь, что не позволил выбросить свою мантию, не поместившуюся под рубашку и шорты, в переулке, принялся спешно ее натягивать. Мертвые были заняты своими делами и не очень обращали внимание на трех странных людей и кота, внезапно оказавшихся посреди боя.
— Их что, два? — потрясенно бормотал Гудрон, пока Ральдерик волок своих спутников вперед по улице в поисках относительно безопасного места, пока ими не заинтересовались воюющие стороны. — Раз одежда исчезла, значит, она не принадлежит этому призраку, да? Она не может существовать на его территории, да? Как думаете, время-местников два?..
— Мне в данный момент наплевать, — буркнул гендевец, сворачивая на боковую улицу, чтоб уклониться от наступавшего с одной стороны народного ополчения и бежавшей ему навстречу толпы захватчиков. — Два три, десять… Предыдущий мне больше нравился.
— Что будем делать? — поинтересовался кот, беспокойно оглядываясь в поисках Филары. — Мы же не можем сражаться со всеми ними?!
— Кстати, что такое «карамболь»? — мысли ирольца, судя по всему, разбрелись по углам.
22
Призраков времени и места в Калливарде действительно было два. По сути своей время-местники — эгоистичные твари, не терпящие соседства и стремящиеся к полному подчинению занимаемой территории. Поэтому в городе между ними постоянно шла упорная непрерывная война. Эта парочка билась за каждую улицу, за каждый дом, за каждую комнату. Призраки давили друг на друга, толкались, пихались, пытались вклиниться и занять место в тылу врага. Один и тот же кусок мостовой мог переходить из рук в руки до сотни раз за день. На поле боя вспыхивали очаги праздника, в центре банкетного зала вдруг мог появиться участок с разрубленным трупом. Иногда доходило до того, что в одном углу помещения юная девушка играла на рояле гаммы, не обращая внимания на то, что в другом в это время какой-то волосатый дикого вида мужик насиловал ее внучку. Подобные пересечения незаметны изнутри реальности духа, она воспринимается цельной и всеобъемлющей. Зато если бы кто-нибудь мог посмотреть со стороны, то он бы в полной мере оценил мозаику действительностей, мигающую и дрейфующую.
Именно этим и занималась Эрлада. Пока юноши думали, как безопасно попасть в дом, где она могла находиться, так, чтоб избежать столкновений, как с защитниками, так и с захватчиками города, девушка сидела под большой статуей орла на крыше какого-то дворца, сильно уступавшего в размерах и роскоши Лданрису, но превосходившего значительную часть своих соседей. Волшебница чувствовала себя гораздо уютней и спокойней под защитой расправленных каменных крыльев. Она наблюдала за тем, что происходило на улицах, обхватив колени и уткнувшись в них подбородком. Иногда кусок мостовой или дом выныривали в обычную серую реальность сегодняшнего дня, но достаточно быстро их снова заглатывал один из время-местников. Сверху Калливард напоминал лоскутное одеяло — рваные пятна яви трех времен возникали и исчезали, перемещались и сливались, разделялись или просто оставались неизменными какое-то время. Драконья дочка не могла видеть, что происходило внутри: даже для нее призраки выглядели туманными завесами. Она лишь точно знала, где начинался один, и где заканчивался другой. Пелена праздника отдавала желтизной, а в дымчатом одеяле завоевания явственно сквозили красные тона.
Девушка обернулась и посмотрела на Лданрис — единственное место, полностью находившееся в сегодняшнем дне. За всё время, что она наблюдала, ни один из духов не посмел прикоснуться ни к самому дворцу, ни к лежавшей перед ним огромной площади. Потом подняла голову — чтоб увидеть огромную клубящуюся воронку Намбату уже даже не приходилось щуриться и сосредоточиваться. Она давила, угнетала и подавляла. Притупляла чувства. Это из-за нее Эрлада сразу не заметила присутствие время- местников. Всё-таки не стоило разделяться с мужем. Где его теперь искать? Волшебница считала, что он был жив и здоров, поскольку свято верила, что почувствовала бы, если б с ним что-нибудь случилось. Драконья дочка вздохнула. Можно было пойти и уничтожить сердца призраков. Где их искать, она догадывалась, поскольку не так много было в городе мест, где ни разу не сменился дух-хозяин. Красноватое пятно возле останков казармы да желтое, накрывавшее небольшой храм неизвестно какой религии. Или не связываться? Девушка задумалась. Взгляд ее упорно возвращался к Лданрису. Волшебница была почти уверена, что рано или поздно все ее спутники туда стянутся. Потому что хвост воронки начинался именно там.
— Ну пожа-а-алуйста! — просила демона Филара, тоже сидя на крыше в другом конце города. — Я же знаю, что ты это можешь!
— С какой стати я должен тащить тебя на соседний дом?! — огрызался тот. — Спустись вниз, да пешком дойди!
— Я не хочу заходить в время-местников, — волшебница тоскливо уставилась на затянутую густым туманом улицу. В отличие от Эрлады она их не различала и воспринимала как единое целое. О том, что их два, ей пришлось убедиться опытным путем. — А не делая этого, передвигаться можно только поверху: они не поднимаются выше чердаков. Большая часть крыш не захвачена.
— Ишь ты, фифа какая! — Крылышками никогда особо не отличался стремлением помочь ближнему своему. — Я тебя сюда гнал? Нет! Ты по своей воле сунулась в этот гадюшник! Сидела бы себе снаружи, горя не знала…
— Ну, Мдумлюкзаваралакр! Ну, миленький! Я должна была! Кому-то всё равно пришлось бы зайти в город, без этого никак. Не мне, так другим. А Ральдерик бы стал спорить и запрещать…
— Ну так пусть другие бы и шли… Что ей надо?
Появившаяся Вальдя пыталась схватить демона, но ее ладонь упорно сквозь него проваливалась. Раздраженно понаблюдав за потугами сопевшей от напряжения девочки, Бяк-Бяк обернулся к создательнице.
— Она что, больная? — мелкий бес опасливо перепорхнул на другое плечо, подальше от заинтересовавшегося им ребенка. — Не подпускай ее ко мне.
— Тогда ты меня донесешь до соседней крыши? — девушка попыталась шантажировать «детище».
— Нет уж, — Крылышками был непреклонен. — Сначала до той, потом до следующей и так до тех пор, пока тут крыши не кончатся! У меня, знаешь ли, не так много душ, чтоб на всякую ерунду их тратить…
— Ты всё-таки купил несколько? — удивилась волшебница.
— Конечно, — важно нахохлился демон, сияя гордостью. За спиной его вдруг начал развеваться плащ, чей цвет из-за темноты разобрать не представлялось возможным. — Причем у меня даже парочка человеческих есть! И это не считая зверей, птиц и одной рыбы!
— С тобой заключил сделку человек?! — не поверила блондинка. — И не один? Что ты для него мог сделать?!
— Завалил навозом дом его тещи от подвала до чердака. Он был очень доволен.
