ребёнка внутрь. До совершеннолетия ребёнок должен жить в клане, под защитой мощнейших заклинаний древних онн и лишь позже может перебраться в своё собственное обиталище.
Я осторожно устроила свернувшуюся в комочек надежду Эль-онн и с минуту смотрела на неё.
Что-то было не так. Не в ней — во мне. Что-то назревало, надвигалось рокотом приливной волны. Сон. Эль. Что-то требовало разрешения, и чем быстрее, тем лучше. От всей дурацкой ситуации с похищениями просто нестерпимо несло неправильностью. Но в чём же дело? Не о дурах же, умудрившихся угодить в человеческие гаремы, я волнуюсь на самом деле! Они и сами о себе неплохо позаботятся, какие-никакие, а эль-ин. И не о подмоченной репутации нашего народа, хотя так с собой обращаться действительно позволять не стоит. Что-то тут было. Что-то, что после каскада изменений последних часов ощущалось особенно остро.
Что хотела мне сказать Богиня?
Хватит.
Я выскользнула наружу.
А там назревал крупный конфликт. Моя рьяная гвардия, то бишь непобедимые северд, искренне считающие, что должны сопровождать меня всегда и везде, нарвались на не менее рьяных защитничков, совершенно логично предположивших, что в личных покоях последней из Уору чужакам делать совершенно нечего. И ведь тормознули самих Безликих, шельмы остроухие! Теперь я имела удовольствие наблюдать перерыкивание сего скопища идеальных да безупречных воинов, грозящее в любую секунду перейти в вульгарную поножовщину.
Глядя в пространство и ни к кому, вроде, не обращаясь:
— Как надену портупею, всё тупею и тупею…
Их точно холодной водой окатили. Честное слово, на мгновение мне показалось, что вся эта увешанная оружием и отягощённая осознанием собственной несокрушимости братия сейчас набросится на бедную маленькую меня. Цеховая солидарность, понимаешь… Придурки милитаризированные. Поймала взгляд начальника охраны из Хранящих (клан, Матерью которого ваша покорная слуга, по идее, является) и удерживала его до тех пор, пока тот не притворится смущённым. Остальные старательно вытягивались а струнку, поджимали животы и делали вид, что они здесь вообще ни при чём.
Наконец я решила, что пока воспитательных мер достаточно.
— Меня кто-нибудь спрашивал?
Невероятно, но этот верзила, возрастом в добрую дюжину тысячелетий, облегчённо вздохнул, будто ему и вправду было неуютно. Хотя, кто знает, многоцветные глаза иногда оказывают такое воздействие на самых, казалось бы, непробиваемых существ.
— Да, Мать. Дельвар и Л’Рис из клана Нэшши только что прибыли из Ойкумены… — Последнее слово он процедил, как изнеженная барышня произносит что-нибудь вроде «мерзкая, скользкая жаба». Презрение и брезгливость, доведённые до абсурда. — …Но не посмели беспокоить вас и юную Уору-тор.
Я чуть склонила голову, благодаря за информацию, и движением ушей приказала воякам приглядывать за ребёнком, а не маяться чушью, но уже уходя, затылком почувствовала, что Дикая обменялась-таки напоследок свирепыми взглядами с кем-то из охраны. Может, это профессиональное заболевание такое? Армиягенная идиотия. Надо будет спросить у Шарена, он, кажется, успел вовремя от этого удрать.
Л’Рис и Дельвар действительно ждали. Один — усевшись на пол по-турецки и внимательно разглядывая плавающий у вытянутых пальцев сен-образ, другой — висящий потолком вниз головой и, судя по всему, досматривая десятый сон.
При моём приближении Л’Рис поспешно вскочил, явно собираясь сдёрнуть с потолка зазевавшегося приятеля. Тот, однако, даром что такая оглобля, от тычка многоопытно увернулся и мягким пёрышком приземлился перед моей царственной особой. И даже поклонился — не глубоко, но по-настоящему уважительно. Л’Рис, в свою очередь, изобразил низкий придворный реверанс, с витиеватым расшаркиванием и подметанием пола воображаемыми перьями шляпы.
Северд-ин рассыпались по комнате, почти невидимые, почти неощутимые. Я уселась прямо на загустевший воздух, давая наконец отдых гудящим мышцам.
— Нашли что-нибудь?
Заговорил, как всегда, Л’Рис.
— Конечно, нашли! Чтобы мы да ничего не нашли — такого в природе быть не может! Хотя вы были слишком оптимистичны, когда говорили, что следы ещё не успели остыть. Они не просто остыли, они заледенели! Покрылись сосульками и обросли инеем, они…
— Ахм… — Я попыталась вежливо вернуть неуёмного к делу. Ауте свидетель, этот рыжий хам может разглагольствовать на любые темы с поистине неиссякаемым воодушевлением. Не говоря уже о цветистости и многословности.
— …что раз уж кто-то предпринял столько усилий, чтобы всё казалось ну очень случайным, то тут можно копнуть поглубже. В том смысле, что где-то поблизости должен был обнаружиться кто-то с лейкой и холодильником, чтобы вышеупомянутый след подморозить. Я немного подумал и пошарил по статистике последних смертей среди арров и других выдающихся представителей homo как их там. Обнаружились преинтереснейшие вещи. Прямо-таки удивительные! Ну просто эпидемия «несчастных случаев»!
— Л’Рис, Л’Рис, приём, Хранительница вызывает Л’Риса… Мы сейчас говорим о наших. Не о людях.
— А-а. Да. Тут всё тоже необычайно интересно. Похищенные девочки чётко делятся на две категории: те, что были захвачены первыми, и те, кто пропал в последние дни. Первые умудрились приглянуться кое-кому из обитающих в тех местах больших шишек (знаете, у людей такие интересные системы управления, феноменально глупые!), и я наткнулся на оживлённейшие переговоры между этими власть имущими и неизвестными субъектами, которых мы и попытались отследить. А вот дети, пропавшие последними, кажется, были нужны уже самим похитителям, по крайней мере ничего напоминающего заказ мне откопать не удалось. Ну да вы и сами знаете, госпожа. Лихо вы их всех тряхнули! Такой вой поднялся — на всю Ойкумену! А арры — как они вдруг начали огрызаться! Будто им альфа-ящера в штаны запустили! Дипломатические каналы на ушах стоят!!! Нет, ну как вы их всех!
Я даже вздрогнула от глубокого, вибрирующего сен-образа, наполнившего вдруг комнату. Звуковой речью этот верзила себя не утруждал принципиально. И хотя Дельвар, правда, не часто вставлял свой веский сен-образ, но зато к нему всегда прислушивались.
— Ты считаешь, что следовало оставить им дурёх как заложниц?
В этом «нет» было всё: и гнев на самоуверенных дураков, вообразивших, что могут прикоснуться к драгоценным и хранимым превыше всех сокровищ эль-леди; и намёк на то, что операция спасения была мной проведена совершенно бездарно, громко и непродуманно, и что специалисты могли бы то же самое сделать быстрее, изящней да так, чтоб люди ничего толком не поняли.
Я небрежно повела ушами, и критика отскочила, как капля воды от тефлоновой сковородки. Чего уж теперь…
На выручку пришёл Л’Рис.
— А вот здесь ты не прав. То, что ристы получили оплеуху, как раз и помогло их вычислить. Ничего мы не узнали, не начни они вдруг по самым засекреченным каналам обмениваться противоречивыми слухами. Я, признаться, даже добавил от себя кое-что, чтобы ребятам не было скучно. Если те две шестёрки, на которых удалось выйти, действительно были из разных крыльев организации, то на самом верху сейчас должна начаться очаровательнейшая грызня. Немного терпения, вмешательство в нужной точке в нужный момент — и они упадут к вашим ногам, моя госпожа, как перезревшая груша!
Дельвар не позаботился на это ответить, только блеснул страшным чёрным глазом и выпустил отвлечённо-философский сен-образ, в том смысле что слишком много «если» — вредно для здоровья.
— То есть вы вычислили всю организацию?
Оба Ступающих Мягко вдруг подобрались. Точно волки перед прыжком.
— Мы смогли очень приблизительно обрисовать очертания «организации». Это нечто грандиозное! Я не понимаю: зачем люди придумывают кучу красивых законов, если при этом создают нечто столь всеобъемлющее специально для того, чтобы эти законы нарушать??? Множество совершенно независимых друг от друга сообществ во множестве не связанных миров действуют по одним правилам, подчиняются какому-то «воровскому кодексу» и вообще…
— Пути смертных неисповедимы. Я приглядывалась к таким структурам, когда решала, как же в весь этот бардак впишутся эль-ин. Но эти… «теневые» слишком откровенно выставляют собственную власть напоказ. Грубо. Арры куда перспективней.
— Не скажи. Моральный облик у нас довольно близок, но ристы, по крайней мере, не стесняются это демонстрировать. Объявив себя аррами, эль-ин согласились принять участие в бесконечном лицедействе.
Мы все резко повернулись к обладателю нового голоса, но за оружие никто, хвала Ауте, хвататься не стал. И как он всегда умудряется появиться незамеченным? В дверном проёме стоял Аррек — отдохнувший, свежий, подтянутый. Прямые волосы чернели влажными прядями, высокий воротник белоснежной рубашки элегантно распахнут. Вокруг бёдер, затянутых в белые же штаны, развивались ремни, удерживающие маленькую коллекцию разнообразнейших средств для уничтожения себе подобных.
Он пластичной походкой, вновь и вновь заставляющей вспоминать о ленивом тигре, пересёк комнату, поднёс мою руку к губам в немом приветствии, обдав запахом свежего лимона. Я вспыхнула. В прямом смысле: по коже пробежала стремительная волна перламутрового сияния. Л’Рис и Дельвар вежливо отвели глаза, делая вид, что их тут вроде как нет. Для столь любопытной парочки это было непросто. Дарай ухмыльнулся.
— Итак, милорды, что же вы успели узнать?
— Не много. Мы старались не очень светиться, и это здорово ограничивало арсенал применяемых средств. Но когда леди Виортея…
— Виор??? — Вот тут уже не выдержала я. От вскрика и сопровождавшего его всплеска эмоций стены едва заметно дрогнули, а Аррек поморщился. — Что во всей этой истории делает Виор?
Риани смотрели на меня с бесконечным терпением взрослых, вынужденных объяснять простые вещи малому, ребёнку.
— Вы сами сказали, что для приманки в этой ситуации нужно использовать кого-то способного постоять за себя. Женщин, достигших ранга Мастера в воинском искусстве, на Эль-онн можно пересчитать по пальцам одной руки.
— Но Виортея-тор? Наследница клана Изменяющихся? Вы что, оба спятили?
— Она — воин и аналитик, единственная с такой специализацией. И она — одно из самых прекрасных существ, виденных нашим миром. Такая не могла не привлечь внимание. И справилась просто отлично.
У меня в глазах потемнело от ужаса и ярости. Эти… Эти… Ауте, они что, не понимают? Она же — последняя, кроме меня и мамы, женщина линии Тей! Она…
— Она — взрослое, совершеннолетнее и очень сильное существо. — Аррек нагнулся, сильно сжав мою руку. — Сколько там было одной моей знакомой леди, когда ей вздумалось в одиночку отправиться исследовать Ойкумену?
— Но…
Он чуть встряхнул меня, щиты на мгновение окрасились красноватыми бликами гнева.
— Не ты ли сама объясняла, что, обращаясь с Виор по-детски, можно нарваться на дуэль? И прости меня, дорогая, но выиграть такую схватку у неё будет гораздо больше шансов, чем у тебя!
Он был прав. Виортея — взрослая. Я сама начинаю метать громы и молнии, вздумай существа, у которых миллионы и миллионы лет за плечами, обращаться со мной покровительственно. И тут же творю то же самое по отношению к… почти ровеснице. Но, но…
