темноте и сырости в неизвестном направлении. Иролец сходил на улицу и занес в помещение все сумки, оружие и прочую амуницию, чтоб они не мокли и не мозолили глаза возможным воришкам. Однако с размещением возникли определенные трудности. Единственная кровать в здании принадлежала гному, никто на нее не позарился (отчасти из совести, отчасти из-за того, что она больше никому не подходила по росту). С софы убрали все книги и пожертвовали ее девушке, решив в который раз проявить благородство. Так что юношам пришлось размещаться как попало, используя самые удобные чучела и кучи книг.
— Филара, у тебя сухая одежда есть? — поинтересовался кузнец, заметив, что спутница собиралась лечь в том, в чем гуляла под дождем.
— Есть, — откликнулась та.
— Иди и переоденься. Не хватало еще, чтоб ты заболела.
— Да ладно, все скоро высохнет, — вяло сопротивлялась девушка, укладываясь спать.
— А я сказал, иди и переоденься! Желательно во что-нибудь более закрытое и свободное, чем то, что на тебе сейчас.
— Я не заболею, обещаю…
— Филара, давай не будем спорить, а? Ну, я тебя прошу!
— Хорошо, — девушка послушно вздохнула, взяла свою сумку и вышла из комнаты.
— Что ты с ней носишься? — сердито поинтересовался Ральдерик со своего чучела бегемота. — Мало своих проблем, что ли? Только не говори, что в нее влюбился!
— Я не влюбился, — спокойно ответил кузнец, подкладывая какой-то словарь под голову. — У меня невеста есть. Просто я считаю, что с людьми надо по-человечески обращаться.
— С людьми — да. Однако не забывай, что она себя нелюдем позиционирует, так что на нее это правило, считай, не распространяется. После всего того, что она сделала…
— Откуда столько злости, Ральдерик? — удивился Гудрон, — Я не помню за тобой такого прежде. Мне казалось, она тебе сначала понравилась…
— Очень верное слово «сначала». Ты же сам видел, она, пока молчит и не предпринимает никаких действий, кому угодно нравится. Однако с таким характером, как у нее…
— Я признаю, что она себя очень некрасиво повела и из-за нее мы чуть было не вляпались в очень неприятную ситуацию, только это ведь не повод вести себя по-свински.
— Еще какой повод! — дворянин отвернулся к стене. — Разговор окончен, каждый остается при своем мнении.
Дверь открылась и вошла переодетая Филара.
— Ты доволен? — спросила она, демонстрируя примерно такой же комплект одежды, что и прежде, только сухой и чуть менее обтягивающий. — Теперь я могу лечь спать?
— Спокойной ночи, — попрощался кузнец и заснул.
— Спокойной ночи, — отозвалась девушка в темноте, устраиваясь на софе.
Дунгаф спал за стенкой. Дождь хлестал всю ночь, монотонно барабаня по крышам и окнам. Где-то невдалеке пьяные любители деревянного зодчества пытались пускать салют и очень ругались, что у них ничего не получалось.
Утро наступило неожиданно быстро и началось с того, что гном бесцеремонно растолкал спавших юношей, чтобы сообщить им о начале нового дня. Филары поблизости не наблюдалось. Дунгаф объяснил, что она встала пораньше, чтобы приготовить завтрак.
— Кстати, — библиотекарь переводил внимательный взгляд черных глазок с одной невыспавшейся физиономии на другую. — Может быть, вы мне объясните, почему она всю ночь плакала?
— Что? — удивленно переспросил Гудрон. — Я ничего не слышал… Ты уверен, что тебе не приснилось?
— Мне не приснилось, — заверил его гном. — Я через стенку от нее лежал, слышимость очень хорошая была. К тому же вы дрыхли без задних ног, а мне не спалось. Итак, что скажете?
— Может быть, ей соринка в глаз попала, — пожал плечами Ральдерик. — Или по маме скучала.
— Ну-ну, — Дунгаф многозначительно покачал головой и ушел куда-то по делам.
— Как думаешь, она слышала наш разговор? — встревожился иролец.
— Мне все равно, я свою точку зрения не скрываю. Она сразу знала, что я против ее присутствия, так что меня это совсем не волнует.
— Ральдерик! Ну, я тебя прошу! Ну, хотя б попытайся быть менее враждебным!
— Ничего не могу обещать, — буркнул герцог, испытывая определенные угрызения совести, но твердо решивший никому их не показывать.
На этом разговор закончился. Обремененные примерно одними и теми же думами, товарищи разбрелись в разные стороны. Ральдерик ушел умываться и укладывать волосы, а Гудрон твердо решил найти Филару и с ней поговорить. Как и обещал Дунгаф, девушка обнаружилась на кухне, где что-то энергично жарила.
— Доброе утро! — бодро поздоровалась она с замявшимся в дверях сокомандником и улыбнулась.
— Доброе утро, — осторожно приветствовал тот ее в ответ, пытаясь найти на лице следы недавних слез.
Они отсутствовали. Филара вела и держала себя в точности так же, как и в первую минуту знакомства. Если б парень точно не знал, что она ревела всю ночь, никогда бы об этом не подумал, глядя на нее.
— Как спалось?
— Спасибо, чудесно. Софа, конечно, была не ахти, но это всяко лучше, чем на мертвом бегемоте или стопке книг. А-а-а… черт, подгорает! Ура! Не подгорело!
— А что это будет? — поинтересовался иролец, решив проявить заинтересованность и дружелюбие.
— Завтрак!
— Я догадался. А подробности?
— Не знаю. Что получится, — невозмутимо пожала плечами девушка, пробуя свою стряпню.
— Очень оптимистично звучит. Начнем путешествие с расстройства пищеварения… — мрачно подумал Гудрон, но от высказываний по этому поводу воздержался.
Оставив новую товарку химичить на кухне, он тоже пошел умываться. Минут этак через пятнадцать Филара довольно пригласила всех к столу. Что у нее получилось, не взялась бы сказать даже сама повариха. Пока кузнец с опаской тыкал вилкой лежавшую на тарелке непонятность, Ральдерик незаметно пытался отыскать доказательства ночного рёва.
— А она точно плакала? — тихо спросил он у товарища, удивленно разглядывая пышущую энтузиазмом и жизнерадостностью девушку.
— Дунгаф уверен, что да, — отозвался тот так же тихо, удивленно ковыряясь в блюде. — Филара, — произнес он громче, — скажи все же, это что?
— А что, невкусно? — насторожилась спутница.
— Я еще не пробовал, — признался Гудрон. — Просто я привык знать, что ем. В данном случае я вижу морковку, это, кажется, кусочки картофеля с сельдереем. Также, судя по всему, здесь присутствуют яйца и… все остальное…
— Ну попро-о-обуй, а потом еще раз попытаешься угадать!
— Ладно, — иролец решился на личный подвиг и с опаской сунул в рот кусок дрожавшей и колыхавшейся в ложке массы.
Ничего особенного не произошло, по крайней мере, его не размазало взрывом по стенкам кухни.
— Ну как? — поинтересовалась хозяйка, очевидно ожидая похвалы.
— Весьма интересно, — поделился ощущениями кузнец. — Теперь я понял, что сюда еще входит молоко, колбаса и какое-то варенье…
— Крыжовниковое, — подтвердила довольная Филара. — А еще?
— Сюда входит что-то еще?! — с ужасом уставился в тарелку Ральдерик, так и не попробовав ни кусочка.
