Кажется, пронесло. Выяснять отношения с этим смертным – что танцевать на минном поле. Отличное качество для супруга, вы не находите? Тигр мой, тигр…
Но вопрос требовал ответа. По возможности честного.
– Я и сама не знаю, что почувствовала. Я вообще редко это знаю. Эти ристы – только симптом болезни. И кто, кстати, додумался дать им такое название?
– Сокращение от террористов.
– Что? – Опять он сбил меня с толку.
– Ристы. Начинали как скопище международных террористических организаций. Теперь подросли и заматерели. Я, кстати, только сейчас связал их со всеми этими бесконечными мятежами, на том же Ми- таври. Подумать только, сколько наших там пропало без вести, оказавшись между двух огней…
Его голос затих, мысли ушли в другие пространства и другие времена. Аррек растерянно провел рукой по черной ткани кушетки, плавно оттолкнулся от нее и взмыл вверх. Это невероятное эстетическое удовольствие – смотреть, как он летает. Не банальная левитация, не жалкое трепыхание крыльями. Гравитация будто расступалась вокруг него, оставляя тело парить в невесомости, грациозное, гибкое, пластичное. Он взлетел к потолку, мягко развернулся, продемонстрировав слаженную работу мышц под черной обтягивающей футболкой и облегающими же штанами, подлетел к просвету в ветвях, откуда падал широкий луч голубоватого звездного серебра.
Комната успела погрузиться во тьму, оставив лишь этот единственный луч. Я утонула в тенях, и глаза мои видели только его одного.
Человеческая фигура парила в черноте. Чужая и далекая. Тело, высокое, поджарое, вытянутое в струнку, ноги чуть двигаются, будто удерживая равновесие в воде. Кожа дарая, удивительная, волшебная кожа, обычно переливающаяся чистым перламутром, сейчас будто сияла холодным голубоватым серебром. Волосы свободно рассыпались по плечам, лицо, обращенное к окну, казалось, плакало само по себе.
Я пила его, пила глазами, пила и не могла напиться. Тигр, тигр… Как же меня угораздило влюбиться в существо столь прекрасное?
Сама не поняла, как отдала приказ имплантанту, но вес вдруг исчез, тело свободно взмыло ввысь. Я медленно подплыла к Арреку. Осторожно, в любую минуту ожидая просьбы оставить его одного, коснулась щеки.
Влага.
Он повернулся на мое прикосновение, поймал когтистые пальцы в свои. Стальные глаза были бездонными и подозрительно блестели. Мы потянулись друг к другу губами – осторожно, точно боясь спугнуть хрупкое мгновение доверия.
А затем он притянул меня к себе, властно, грубо и почти испуганно. Мы покатились по потолку, черные локоны смешались со светло-золотистыми.
Наверно, он тоже не знал, кто я и что я. Но, кажется, то, что нужно было мне, нужно было и ему.
* * *
Я осторожно, очень стараясь стать бесплотной, выползла из-под руки Аррека. Как мы добрались до спальни, оставалось загадкой, но сейчас мне предстояла нелегкая задача выбраться из вороха воздушных простыней и мягчайших подушек, не потревожив сон чуткого, как дикий кот, мужа. Вообще-то, следовало бы не заниматься чушью и отдохнуть вместе с ним, но, но… В общем, но.
Аррек чуть шевельнулся, и я застыла, завороженно глядя на раскинувшуюся на шелках фигуру. Сейчас он выглядел невероятно усталым – тоже, наверно, неделю глаз не смыкал, а ведь при встрече я совсем ничего не заметила. Мягкой подушечкой пальца провела по ставшей вдруг острой скуле. Сама не знаю, чего было больше: восхищения его самоконтролем или отчаяния из-за того, что после десяти лет замужества я так и не научилась видеть за безупречностью маски его истинное состояние.
Успокаивающий сен-образ. Спи…
Я соскользнула с кровати и не оглядываясь вышла из комнаты. Таинственно мерцающее зеркало (еще одно нововведение Аррека) отразило… гм, меня. Кожа, моя чистая, алебастровая кожа линии Тей осталась прежней.
Но в миллиметре от нее свет преломлялся, разбивался тысячью маленьких радуг, обтекал фигуру сияющим ореолом. Аут-те. Это и значит быть вене: чуть что, организм сам начинает подстраиваться под требования окружающей среды. Вот и я меняюсь, подчиняясь подсознательным желаниям Аррека, уничтожая бездонную пропасть между чуждыми друг другу существами. Во всем. И, в отличие от Кесрит, для меня это не было лишь иллюзией. Легкость и страстность, с которой этот мужчина лепил мое тело и разум согласно своим соображениям, заставляли все внутри сжиматься от его удивительной силы. Но вене непостоянны, как сама Ауте. Даже просто глядя на свое отражение, я видела, как тускнеет перламутровое безумие, вновь заостряются уши… Танец закончился, и способность управлять Вероятностями покидала меня стремительно и неотвратимо, все вокруг становилось привычно плоским, реальным, а не расцвеченным вариантами того, что могло бы быть. Ах, Вероятности… Вот почему я смогла прочесть состояние Ар-река – просто посмотрела сквозь его проклятые щиты… Я – эль-э-ин клана Изменяющихся и клана Хранящих. Надо только постараться не забывать об этом. Возиться с коридорами не хотелось, так что я приказала они сразу же открыть стену покоев наружу, полной грудью вдохнув свежий, пахнущий грозой и свободой воздух. Оттолкнулась ногой, резко распахнув до того невидимые крылья, опрометью бросилась навстречу полночной темноте небес. Северд-ин мгновенно окружили меня бестелесными призраками, едва ощутимые где-то на самом краю сознания. И как узнали, где выйду?
Воздух пел и стонал, разрываемый биением крыльев, ветры послушно ударили в спину, закружили в горько-сладком водовороте. Полет – это как танец. Та же свобода, та же легкость. На Эль-онн я, если есть такая возможность, стараюсь не пользоваться порталами, больше доверяя древним путям звезд и ветров. В конце концов именно для этого эль-ин и даны крылья.
Это кончилось быстро, может быть, даже слишком быстро. Я отвела крылья назад, в крутом пике приближаясь к огромным городам-деревьям, уверенно плывущим среди облаков. Шеррн-онн.
Дом клана Хранящих, невероятно огромный и безмятежный, стремительно приближался. Шеррн-онн, величайший из городов Эль-онн, Шеррн-онн, вот уже многие тысячелетия бывший воплощением всего того, что мы считали своим. Здесь на ветвистых колоннах развешаны сен-образы более древние, чем генетическая память. Здесь за каждым поворотом можно встретить призрак древней эльфийской принцессы, страдавшей и любившей среди этих стен. Здесь стоило прикоснуться к мягким плитам пола, как губы сами шептали имена великих воинов, поливших их своей кровью, прославивших их своей доблестью. Это место дышало памятью эль-ин, судьбой эль-ин, душой эль-ин.
Истинной душой Эль.
Это был Шеррн-онн.
Приземление.
Как, во имя всех демонов Ауте, я умудрилась оказаться властительницей этого невероятного города? Здесь, должно быть, какая-то ошибка.
Как всегда, при приближении к центру собственной власти накатили сомнения: с чего они решили, что я справлюсь с ролью Хранительницы, пусть даже и Хранительницы-регента? Почему я позволила себя уговорить? Я не гожусь для этой работы, я не должна, я не смогу… Привычная мысленная жвачка, которой время от времени нужно отдавать свое время ради профилактики, дабы не стать излишне заносчивой.
Мысли бежали по знакомому кругу неуверенности и самобичевания, и я перестала обращать на них внимание. Не до того. Крылья чуть подрагивали от предвкушения счастья, в то время как ноги сами несли в сторону детских покоев. “Лейруору. Сейчас я увижу ее. Мою Лейри, мою дочь. Приемную дочь. Помни приемную. Никогда не смей об этом забывать!”
И вообще, политика – бред. Первейшая обязанность регента: воспитание юной наследницы. Так что заканчивай чувствовать себя виноватой и займись своими прямыми обязанностями!
Огромное окно, во всю стену, открывается в большой зал. Я припала к прозрачному материалу, прижав ладони и жадно вглядываясь в происходящее на тренировочной площадке. Там над каким-то узором, начерченным на полу, склонились две серебряноволосые головы. Одна, в комплекте с белыми крыльями, фиалковыми глазами и отвратительнейшим характером, принадлежала Зимнему. Вторая – девочке лет десяти, одетой в помятый костюмчик, с резковатыми, дергаными движениями и пустым лицом. Лейруору тор Шеррн, наследница клана Хранящих, будущая Хранительница Эль-онн, надежда нашего народа.
