Я промолчала. Я даже умудрилась без посторонней помощи взгромоздиться на эту страхолюдину и невероятным усилием воли заставить ее двигаться в нужном направлении (позже Аррек объяснил, что управлять следует при помощи поводьев, а не телепатией). И вот сейчас проклинала день и час, когда вздумала ввязаться в про клятую авантюру.
Ночь. Дождь. “Лошадь””! Муж. Муж. Муж.
Список неприятностей удлинялся, переходя в бесконечность.
Упрямая скотина вновь взбрыкнула, заставив меня судорожно сжать колени. Когда со строптивым транспортом удалось наконец совладать, я обнаружила, что дождь кончился. Воздух был необыкновенно свеж, пахло чем-то похожим на арбуз: и сладким, и будоражащим одновременно. Заросли чего-то подозрительно напоминающего гигантские поганки тоже начали редеть. Я сразу оживилась, вытянула шею, пытаясь разглядеть что-нибудь за спинами спутников.
Лес кончился неожиданно, лошади резко затормозили перед образовавшимся прямо перед ними обрывом. Меня качнуло назад. Я судорожно вцепилась в седло.
– Посмотри. – Аррек вдруг оказался рядом, рука в темной перчатке легла на загривок тут же утихшей скотины. – Посмотри. Тебе понравится.
Я недоуменно глянула на него – из-за темноты странные, круглой формы зрачки расширились, серо- стальные глаза казались черными и затягивающими, как само небо. Потом послушно посмотрела туда, куда он показывал.
Перед нами, привольно раскинувшись среди пологих гор, расстилалась огромная, утонувшая в звездной полуночи долина. А там, там…
Я задохнулась, резко подалась вперед так, что Арреку пришлось ловить меня за полу плаща, чтобы не дать свалиться вниз. А я смотрела. Смотрела и не могла оторваться.
– Это Лаэссе.
В его голосе слышалось самодовольство кота, притащившего к подножию хозяйской кровати жирную, вкусную мышь и гордо поглядывающего по сторонам. “Вот он я. Хвалите”. А я не могла сейчас хвалить. У меня горло перехватило от восторга.
Вряд ли город был так красив днем. Вряд ли он был красив вблизи. Это не имело ни малейшего значения. Сейчас не было ни в этом мире, ни в одном другом места прекрасней.
Огромные сияющие шары бросали четкие блики на стены, тройным кольцом охватывающие весь холм. Разлетающиеся лучами улицы казались каналами, наполненными светом, тонкие башни будто рвали небо серебристыми иглами. Живые факелы караванов даже сейчас двигались по направлению к воротам, точно светлячки танцевали затейливый танец. И все это великолепие огней и камня плавало в густой, дышащей свежестью темноте, только чужие созвездия отражались в глади раскинувшегося под стенами города озера.
– Лаэссе… Аррек, я влюбилась!
– Что? Ревновать к целому городу? Пощадите меня, моя торра!
Я откинула голову и тихо рассмеялась, счастливая, спокойная. Лаэссе. Даже имя города звучало красиво – мягко, напевно, как строчка из детской колыбельной.
– Я не хочу спускаться туда, Аррек. Не хочу портить очарование сказки Не хочу знать, что там могут жить существа, подобные этим… Хирургам.
Он внимательно на меня посмотрел. Насквозь, изучающе, точно решая головоломку. Чуть печально и недоуменно улыбнулся.
– Вряд ли кто-нибудь из Круга Тринадцати рискнул бы засесть в Лаэссе. Это – межпространственный центр, сюда сходятся дороги сразу от нескольких соседних миров. И тут обосновалась одна из лучших известных мне Академий Высшей Магии. Кроме того, городу в последние годы здорово повезло с правителем.
– Тогда что же мы тут делаем?
– Ищем следы. Я хочу пошарить по местным… э-э… закоулкам. Поспрашивать старых знакомых, переговорить кое с кем из магов. В Лаэссе сходится множество разнообразных дорог.
Вряд ли под “дорогами” он имел в виду только способы передвижения.
– Кроме того, я хотел показать тебе это место.
В этом весь Аррек. Даже в самой безумной заварушке, в центре кровавой мясорубки он всегда умудряется дарить именно то, что больше всего ценимо эль-ин: красоту. Я впитывала прекрасный вид, гармонию тьмы, огня и движения, и Дельвар и Л'Рис разделяли со мной волшебство момента: вене и ее риани, вместе. В гармонии. Только Сергей сидел в стороне, темной несокрушимой стеной ограждая Нефрит от любой опасности и той же стеной отделяя себя от нас. Уже не кровоточащая, но обреченная всегда остаться болезненной рана.
Мы развернули коней и неспешно направили их к спуску.
* * *
Каким-то одному ему известным способом Аррек избежал длинной очереди у ворот. Мы не сбавляя шага пронеслись мимо медленно ползущих караванов и лишь чуть-чуть притормозили, когда дарай показывал стражникам какой-то медальон.
Лаэссе встретил нас приглушенным гомоном ярко освещенных улиц и звуками совершенно чуждой, разномастной и неоднородной речи. Аррек, тихо наклонившись, шепнул, что ночью город отдан на откуп купцам и торговым караванам, которые к утру расползутся по складам, чтобы не мешать движению горожан. Оригинальный подход, ничего не скажешь. Хотя мне смутно так показалось, что что-то в этой логике не стыкуется. Но, как бы ни были странны местные обычаи, нам они оказались полезны: никто не удивился, когда в столь поздний час наша достаточно пестрая компания ввалилась в выбранный Арреком постоялый двор и потребовала четыре свободные комнаты, причем срочно, прямо сейчас. Хозяин, наметанным взглядом оценив подбрасываемый Арреком на ладони мешочек с чем-то звякающим, резвенько развернулся и поспешил показать путь к заказанным апартаментам. Я старательно куталась в плащ, не забывая с любопытством постреливать глазами по сторонам: мощные деревянные балки, полированная гладь перил, висящие по стенам доспехи. Место было не лишено своеобразного очарования. Приглушенное мерцание странных, чуть отдающих магией светильников погружало лестницу в таинственные, по-домашнему уютные тени. А едва заметный аромат расставленных по углам сухих букетов заставил меня скрепя сердце признать, что не так уж и нелепы могут быть попытки рода людского придать уют своим жилищам путем загромождения их всяким хламом. Тут главное знать меру.
Я, признаться, была несколько ошарашена всем происходящим. Особенно сбивал с толку способ общения. Впервые с тех пор, как мы столкнулись с людьми, мне встретились представители этого вида, не владеющие аррским койне. Обычно, на каком бы собственном языке ни говорили обитатели того или иного закоулка Ойкумены, все они непременно могли связать хотя бы несколько фраз на предельно упрощенном варианте аррского диалекта. Но гортанные, не слишком музыкальные звуки, которыми Аррек обменивался с поджарым хозяином сего заведения, меньше всего напоминали мелодичную речь, которую даже эль-ин уже стали воспринимать как часть своего языка. И хотя смысл улавливался без особого труда (в основном благодаря безграничным аналитическим возможностям имплантанта), связать самой пару слов на этой тарабарщине будет не так просто.
Наконец, получив клятвенные заверения, что клопов в его заведении не водилось никогда, что все постели чистые, на окнах звуконепроницаемые заклинания, а завтрак подадут вовремя, Аррек соизволил милостиво кивнуть. Заветный мешочек перекочевал из рук в руки, а наша компания собрала в одной из комнат военный совет.
Дарай-князь чуть расширил свои вероятностные щиты, надежно и прочно отсекая нас от любой слежки, но я все равно почувствовала, как все остальные, не исключая и невидимых северд-ин (вот уж от кого не ожидала!), добавляют к этому собственные защитные заклинания. Параноики вы мои, это вас так Хирург шуганул или просто нервничаете, оказавшись в печально известных Диких Мирах?
Итак…
Нефрит сбросила капюшон, открыв собранные в тугую прическу перекрашенные в неопределенный русый цвет волосы. Устало опустилась на стул.
– Забавное место. Никогда бы не подумала, что здесь существуют такие цивилизованные районы.
Л'Рис, конечно, не мог упустить случая вставить свое веское слово. Или реплику. Или речь.
