(Поднимает руки.) Я погружаюсь, погружаюсь.» Помоги мне, отец, отче небесный! (Мотание.) Уже не слышу ответа! Эфир не доносит звук с его губ до раковины моего уха... порвалась серебряная нить... Горе мне, я привязана к земле!
Поэт. Ты... скоро собираешься вознестись?
Дочь. Как только сожгу прах... ибо воды океана не способны очистить меня. Почему ты спрашиваешь?
Поэт. Потому что.., у меня есть мольба., прошение...
Дочь. Что еще за прошение?..
Поэт. Прошение человечества к властителю мира, сочиненное мечтателем!
Дочь. И передать его должна?..
Поэт. Дочь Индры...
Дочь. Ты можешь прочитать свою поэму?
Поэт. Могу!
Дочь. Читай же!
Поэт. Лучше ты!
Дочь. Где я ее прочту?
Поэт. В моих мыслях или вот здесь! (Протягивает свернутый в трубку листок.)
Дочь. Хорошо, я прочитаю! (Берет листок, но читает наизусть.)
Почему родился с болью,
почему терзаешь мать,
ту, которой должен ты, дитя, дарить
материнства радость,
радостей всех радость?
Почему встречаешь жизнь ты,
к свету тянешься зачем
с криком злобным, с криком боли?
Почему улыбки нету
на устах твоих, дитя? Жизни дар
и есть ведь радость.
Почему на свет приходим
словно звери, хоть и родом
от богов мы и людей?
Но иной покров потребен духу,
не из грязи, не из крови!
Сменит зубы Божий образ...
...Молчи! Созданию негоже
обвинять Создателя!
Загадка жизни не разгадана пока!..
Начинаешь бег стой тяжкий
по камням, колючкам и кустам;
а на ровный путь коль выйдешь,
он запретным назовется,
полевой цветок сорвешь ты,
тут же скажут — он не твой;
поле путь твой преграждает,
а тебе вперед идти,
вот и топчешь хлеб чужой;
твой же кто-нибудь другой истопчет,
чтобы не было обидно!
Что тебе сплошная радость,
то другим одна беда,
но твоя беда не радость,
потому вдвойне беда!
Так бредешь до самой смерти,
а другим, увы, и дела нету!
.....................................
С этим, значит, сын земли,
ко Всевышнему решил идти?..
Поэт.
Как рожденному из праха
обрести язык столь легкий,
чтоб с земли взлететь он смог?
Божья дочь, мольбу ты вашу
переложишь ли в слова,
что Бессмертному понятны?
Дочь. Да!
Поэт (кивая на буй). Что это там качается?.. Буй?
Дочь. Да!
Поэт. Он похож на легкое с гортанью! Дочь. Это морской сторож. При приближении опасности он начинает петь.
Поэт. Мне кажется, море начинает волноваться, и волны заходили.» Дочь. Да, похоже!
Поэт. О горе, что я вижу? Корабль... у рифов.
Дочь. Что это может быть за корабль?
Поэт. По-моему, корабль-призрак.
Дочь. Какой?
Поэт. Летучий Голландец.
Дочь. Тот самый? За что он наказан так жестоко и почему не пристает к берегу?
Поэт. Потому что у него было семь неверных жен.
Дочь. И за это наказали его?
Поэт. Да! Все праведники его осудили...
Дочь. Странный мир!.. Как же он может освободиться от проклятия?
Поэт. Освободиться? Освобождать остерегаются...
Дочь. Почему?
Поэт. Потому что... Нет, это не Голландец! Это обычный корабль, терпящий бедствие!.. Почему же не кричит буй? Смотри, вода поднимается, волны все выше; скоро мы не Сможем выйти из пещеры!.. Вот бьет судовой колокол! Скоро будет еще одна ростральная фигура... Кричи, буй, выполняй свой долг, сторож... (Буй издает четырехголосный аккорд на пять шестых, похожий на звук туманной сирены.) Команда машет нам... но мы тоже гибнем!
Дочь. Ты не хочешь избавления?
Поэт. Конечно хочу, но не сейчас... и не в воде!
* * *
Команда (поет на четыре голоса).Крист Кирие!
Поэт. Они кричат; и море кричит! Но никто не слышит.
Команда (как и раньше). Крист Кирие!
Дочь. Кто это там идет?
Поэт. По морю? Просто кто-то идущий по морю — но это не Петр, камень, ибо тот камнем пошел ко дну...
Над морем видно белое сеяние.
Команда. Крист Кирие!
