миг исполнения мечты.
- Мне нужно время, - прошептал он, не уверенный, что оно поможет, но вынужденный признать: если чему это и дано, то только ему.
'Да, повелитель! Прости, что растревожил душу, причинил боль… Я… Я просто не смог справиться с чувствами, которые переполняли меня… Я… Я думал… Я мечтал… Я хотел, чтобы все поскорее, тотчас стало таким, каким должно было стать, каким я надеялся, что станет. Поэтому… Прости…' 'Ничего, дух. И ты прости меня…' 'Что ты, повелитель! За что!' 'За сомнения'.
'Повелитель…' - дух хотел сказать что-то еще, успокоить, но тут воздух заполнился голосами - радостными возгласами, смехом, вокруг стало тесно от заполнивших вершину холма людей.
Они окружили Черногора со всех сторон. Их было так много, что казалось - соскользни перо с крыла пролетавшей над холмом птицы, оно не коснется земли.
Никто не смел заговорить первым, нарушив молчаливую тишину, в которой слышался лишь стук сердец и частое, взволнованное дыхание.
- Добрый день… - когда эта тишина стала ему в тягость, тихо проговорил колдун, здороваясь со всеми и, в тот же самый миг - ни с кем. Его глаза смотрели на собравшихся спокойно, без оживления, даже, как могло показаться, с некоторой прохладой, словно узнавая лишь разумом, но не сердцем.
- Да! Добрый! Самый замечательный! Мы… Мы так его ждали! - заговорили все вместе, потом продолжал один, подхватывал другой, так, чтобы голос не умолкал ни на мгновение. - Мы надеялись…! Мы очень рады…! - колдуны не спускали глаз с Старшего, боясь моргнуть. Они ждали, что вот, сейчас, он устало улыбнется им, пошутит, и на душе станет еще светлее.
Но нет. Черногор оставался серьезен и отрешен, словно душой был где-то далеко.
'Он еще не оправился от ран, - успокаивая, убеждали себя собравшиеся рядом с ним, храня душу от хотя бы тени сомнения и разочарования. - Ему нужно прийти в себя.
Но главное… - и, стоило им подумать об этом, как глаза вновь начинали лучится блаженной радостью. - Главное, он с нами!' -Ладно, довольно… для первого раза, - оглядев всех, проговорил Ясень. Он был напряжен, озабочен, боясь всеобщей радостью спугнуть удачу. Последнее время он стал суеверен. Да и не только он. Поэтому остальные, тотчас его поняв, заторопились.
- Да, мы пойдем… Пойдем, пожалуй…
- Если, конечно… Не будет каких поручений… Старший, может быть, нам нужно… что-то сделать…?
- Нет, Дубрава. Все в порядке. Ступайте…
- Ну… Мы… Если мы понадобимся, только позови. Мы рядом!
Медленно, взволнованно переглядываясь и бросая озабоченные взгляды через плечо на своего короля, они начали расходиться.
Через несколько мгновений рядом с Черногором остались лишь Влас и Ясень.
Мужчины стояли, переминаясь с ноги на ногу.
- Вам тоже лучше вернуться к своим делам, - не глядя, бросил им колдун.
- Да какие у нас еще могут быть дела? - с сомнением поглядывая на него, пробормотал Влас. - Наше главное дело - ты.
- Старший, мы… - переглянувшись с ним, неуверенно начал Ясень. - Позволь нам остаться, быть рядом. На всякий случай.
- Даже младенец не нуждается в постоянном присутствии родителей. Я же взрослый человек, и…
- Черногор, ты только-только очнулся, а твои раны так тяжелы, что ты не сможешь даже… - Власу было тяжело говорить об этом, но он был просто обязан убедить Старшего в том, что тому не следовало оставаться в одиночестве.
- Я позову вас, если мне что-нибудь понадобится, - резко прервал его колдун. - А сейчас, все, чего я хочу - это немного побыть наеедине с собой.
- Но…
- Мне нужно подумать! Собраться с мыслями. Немного времени! Неужели я прошу так о многом!- в его голосе, среди усталости и слабости зазвучали нотки раздражения.
Эта чрезмерная, навязчивая забота… Она опостылела ему еще в том мире, и он надеялся, что уж в этом ей не будет места.
- Но если тебе снова станет плохо…
- Да оставьте вы меня, наконец, в покое! - не сдержавшись, воскликнул он, рванулся, силясь подняться, но, пронзенный резкой болью в спине, застонав, откинулся назад.
- Черногор! - бросился к нему Ясень, но Влас остановил друга, ухватившись за локоть:
- Не надо, - чуть слышно, одними губами прошептал он. - Ты что, не видишь, что мы делаем только хуже?
- Но все, чего мы хотим, это помочь!
- А ему это в тягость. Он привык быть сильным! Всегда и во всем! И то, что сейчас он не может даже подняться с земли…
- Ладно, дружище, - Ясень опустил голову на грудь, тяжело вздохнул, - не продолжай, я понял.
- Пойдем.
- Но не можем же мы бросить его одного!
- Можем! Если он этого хочет!
- Но…
- Да не бойся ты! Он не останется один! Подумай немного и ты поймешь…
- А ведь верно! Дух! Он не покинет своего повелителя, даже если тот ему прикажет…
- Черногор не прикажет. Потому что знает: дух не властен уйти из своих земель. И, потом… В отличие от нас, он не возвышается на самом виду, застя свет и крича о своем желании помочь. Он… Он здесь, но, в то же время, его как бы и нет.
- Что ты имеешь в виду? Что если бы мы тихо и спокойно стояли в стороне, то не разозлили бы его и он бы нас не прогнал?
- Да. Так что, мы сами во всем виноваты.
- Но все равно… - он поджал губы, вздохнул. - Мы хотели сделать, как лучше. Мы поступали правильно. Не совершили никакой ошибки… Зачем было кричать на нас, сердиться? Мы ведь ни в чем не виноваты…
- Ты что, обиделся? Словно маленький мальчик? Нет, такое могло прийти в голову лишь ребенку или женщине, что, в общем-то, одно и то же! Но ты-то, Ясень, ты то!
Колдун болезненно поморщился:
- Ну что ты меня стыдишь? Все я прекрасно понимаю, просто… Просто… А, что там, - он махнул рукой, - это действительно задело меня за живое, ведь… Я думал, все будет иначе!
- Легко и безоблачно… - пробормотал Влас.
- Что? - не понял его Ясень.
- Ты думал: вот Старший вернется и на земле воцарится Золотой век.
- А ты? Ты думал иначе?
- Я мечтал об этом. Но, дружище, так ведь не бывает. После долгой ночи приходит только рассвет, а до полудня - владения света и тепла - еще идти и идти…
Они говорили, все дальше и дальше уходя от Старшего.
И так беззвучно тихий голос быстро затихал. Впрочем, даже когда колдуны были рядом с Черногором, тот почти ничего не слышал. Да, до его слуха доносились какие-то звук, которые, однако же, не складывались в слова, образы, оставаясь пустыми и отрешенными.
Сознание вновь затуманилось. Перед глазами замельтешили какие-то точки, поплыли огненные блики, заслоняя картины реального мира, пока, наконец, безликая пустота лишенного сна забытья не вытеснила и их…
Очнулся он в замке. Под головой была подушка, набитая травами, дурманный дух которых наполнял каждый вздох, баюкая душу покоем. Его окружал просторный зал с высокими стенами и синим, точно ясное небо, потолком, по которому облаками скользили тени. Их очертания все время менялись, представляясь то белокрылыми лебедями, то пушистыми, длиннохвостыми лисами, то небесными замками, легкими, точно
