- Странно, очень странно… - сорвалось у нее с губ.
'Ступени должны быть другими… - она была уверена в этом. И дело было не в том, что ей не нравился их цвет, просто… - Это не тот черный цвет, - в то же время ее совершенно не смущало, что считалось, будто люди видят лишь один оттенок черного. В отличие от белого, желтого, зеленого… Да почти всех остальных цветов. Нет, Мати знала - черный имеет даже больше оттенков: черный с золотом, черный с серебром, черный с перламутром и синевой, черный с красным… В общем, он мог включать в себя все, что угодно. - Этот, например, черный с золотом, - ее губ тронула усмешка. Мати хмыкнула. - Такое чувство, что он смеется. Его веселит совершенно все: небо наверху и земля внизу, люди, приходящие к храму, и птицы, летящие неизвестно куда. Он готов находить смешное в чем угодно. Но тот, к чьему храму ведут эти ступени… Он ведь совсем не такой. Он… - девушка задумалась на миг, вспоминая. - Его скорее можно назвать хмурым, чем весельчаком. И уж конечно он никому не позволил бы потешаться над собой. А когда не хочешь, чтобы над тобой смеялись, ты не даешь повода… Никогда. Потому что не желает, чтобы наступил момент, когда кто-то воспримет нечто серьезное как шутку и станет смеяться. И…' В то же время она была почти уверена, что служитель считал себя слугой именно Нергала.
'Как же все это сложно!' - а она не любила сложностей и загадок, особенно - когда от правильного ответа зависело будущее.
Рука с долей опаски потянулась к первой из черных ступенек, не сразу решившись коснуться, замерла, чувствуя исходившее от него тепло. Потом, наконец, она решилась, тронула ступень… И тотчас оторвала руку. Мати удивленно прошептала:
- Горячо!
- Солнце, - спокойно пожал плечами служитель, не видевший в этом ничего необычного. - Оно нагрело камни… А, - потом, решив, что понял, что именно показалось гостье странным, закивал он головой, - ты, наверно, обратила внимание на то, что ступень, на которой ты сидишь, другая. Да, она холодная. А черная - горячая. Потому что черный цвет притягивает к себе тепло. И нагревается быстрее.
Так что…
- Да нет, - нахмурившись, качнула головой девушка, - дело в другом.
- В чем же?
Мати тронула губу, потерла подбородок, раздумывая, потом пожала плечами.
- Не знаю… Так… Не обращай внимание… - не нравилось ей это все, ох как не нравилось!
И тут ее взгляд соскользнул вниз. И тотчас душа ушла в пятки.
- Ой-ой-ой! - она и не думала, что поднялась так высоко. Нет, конечно, она знала: ступеньки вели наверх, и было их пройдено бессчетное множество, и все же… Даже у обрыва, с которого открывался вид на край легенд, было не так страшно. А тут…
В какой-то миг ей показалось, что каменная лестница закачалась, готовая уйти из-под ног, и девушка что было сил вцепилась в ступеньку, на которой сидела.
- Спокойно, спокойно, - склонился над ней служитель. - Ничего страшного, такое бывает. Ты просто не привыкла к высоте. Не смотри вниз, смотри на меня. Давай, тебе надо успокоиться…
- У-успоко-иться? - заикаясь, с трудом выговорила караванщица. Она не представляла, как это сделать, как заставить себя не думать…
'Вот-вот! О чем я только думала, забираясь сюда! Во всяком случае, не о том, что придется спускаться…' - она мысленно представила себе, как, глядя с лестницы вниз, делает шаг… И вновь вжалась в камень, не просто вообразив, но чуть ли не всем телом почувствовав, как, оступившись, падает вниз.
Служитель протянул ей руку:
- Держись, - как будто человеческое тело было прочнее камня.
Мати хотела оттолкнуть его, вместо благодарности обдав таким презрительным взглядом, что ушат ледяной воды, выплеснутый с размаха в лицо, по сравнению с ним показался бы детской забавой, однако, к собственному удивлению, обронив: -Спасибо, - приняла протянутую руку, утопив тонкие девичьи пальцы в большой широкой ладони.
Стоило ей коснуться чужака, как она тотчас почувствовала облегчение. Ведь всегда легче, когда есть на кого опереться. И не важно, что этот кто-то - служитель демонского города. А через миг она, забыв о своих страхах, уже думала о том, какая большая у Харрада рука, мозолистая, хотя, казалось бы, он не крестьянин, не ремесленник. По ее разумению, у служителя ладонь должна была быть мягкой и теплой.
Впрочем, сейчас для нее главным было другое - что, держась за руку горожанина, она смогла, подняться на ноги, медленно выпрямившись, повернуться лицом к храму, обращаясь спиной к той пугающей бесконечности, что заползла под первую ступень лестницы в иные миры.
Смотреть на храм было легко. Ничего не пугало, лишь хотелось поскорее узнать, что там, внутри.
Прошло несколько мгновений, и коленки перестали дрожать, плечи расправились. И тогда Мати отпустила руку служителя.
- Спасибо, - с благодарностью глянув ему в глаза, она виновато улыбнулась, словно прося прощения за мгновенную слабость.
- Не за что, - он тоже улыбнулся, тепло и открыто. - Ты молодец. Другие, когда обнаруживали себя на такой высоте, начинали паниковать, метаться, пытались ползком спуститься вниз…
- Если страшно спускаться, значит, нужно подниматься, - глядя на лежавшие перед ней черные ступеньки, проговорила Мати.
- Странный вывод. Я бы даже сказал - парадоксальный, - на его лице отразилось уважение. - Но самый верный.
Он хотел уже спросить: 'Ну что, пошли?' - спеша воспользоваться мгновением, как нельзя лучше подходившим для того, чтобы пересечь черту черного яруса. Однако Мати сделала шаг прежде, чем он успел произнести и слово. Возможно, ее движения были не достаточно быстрыми, но в твердости им было не отказать.
Черная лестница привела ее к каменной площади - достаточно просторной, чтобы на ней можно было разместить караван со всеми его повозками, торговыми рядами, продавцами и покупателями. Мати остановилась перед ней, но на мгновение, короче того, которое можно было бы расценить как сомнение или неуверенность.
- Харрад, - негромко проговорила девушка, чуть наклонив голову в сторону горожанина, однако не поворачиваясь к нему, боясь, оглянувшись, вновь ощутить себя так бесконечно далеко от земли, как может быть только навеки покинувший ее, - скажи, кто покровитель Курунфа?
Служитель несколько мгновений испытующе смотрел на нее, ничего не говоря, однако затем, видно, решив, что отступать гостье уже поздно, некуда да и незачем, промолвил:
- В городе Его зовут господин Эрра. Но у Него есть и другое имя, в крае снежной пустыни известное куда лучше этого…
- Господин Нергал, - кивнула Мати. В ее лице ничего не изменилось, разве что глаза погрустнели, да задумчивости в них прибавилось.
- Для впечатлительной юной караванщицы ты слишком спокойно произносишь имя Губителя.
- Мне доводилось встречаться с Ним… - глядя на свои тонкие пальцы, теребившие край рукава, промолвила девушка.
Бровь служителя приподнялась. - Вот даже как… - горожанин удивленно смотрел на нее, не понимая, шутила та, или говорила серьезно.
- Я… - Мати медленно двинулась в сторону храма, более не остановилась, даже не повернулась к своему спутнику, ведя себя так, будто теперь не он был ее проводником, а она его. - Не знаю, огорчу я тебя, или обрадую. Но это, - она махнула рукой в сторону черных стен, - не храм Эрры.
- Да? А ты уверена? - хмыкнул служитель с самым беззаботным видом.
- Ну… - по ее гладкому лбу пробежала суровая морщина, делавшая ее старше и серьезнее своих лет. - Я хотела сказать… Это, конечно же, храм. Но не Губителя.
- В городе поклоняются господину Эрре не как Губителю.
- Конечно, я понимаю. Это были не совсем те слова… 'Не храм Эрры' - говоря это, я имела в виду, что это не храм, в который приходит Эрра.
- И почему ты так думаешь?
