Похоже, он не мог оторваться от какого-то захватывающего зрелища за окном, хотя что можно было разглядеть сквозь плотные шторы, понять было трудно. И что, интересно знать, имела в виду бабушка Грегори? Почему бедный мальчик извелся? Но гадать было некогда.
Лив робко кашлянула, чувствуя, что от страха сердце вот-вот выпрыгнет у нее из груди. Наконец Грегори медленно повернулся, и девушке показалось, будто перед ней незнакомец. Куда девался беспечный и недалекий, небрежно-очаровательный молодой человек, само воплощение сексуальной притягательности, чьи янтарно-золотистые, чуть нахальные глаза всегда словно бы стремились раздеть ее?
Вместо него пред Лив стоял зрелый, умудренный жизнью мужчина, с жестким надменным лицом и непроницаемо-безразличным взглядом. Одетый по-прежнему в старые джинсы и застиранную футболку, сейчас он каким-то образом умудрился окружить себя аурой властности и силы.
Глаза Лив невольно расширились от удивления. Она вдруг поняла, что в гневе Грегори может быть еще грознее, чем его решительная бабушка.
Он сощурился. Улыбка, которую выдавила из себя Лив, вышла жалкой и неубедительной. В первый раз на его памяти девушка выглядела хрупкой и уязвимой. Невозмутимое самообладание, которое казалось неотъемлемой ее частью, бесследно исчезло.
Лив невольно поднесла руку к губам. Жест этот показался Грегори каким-то трогательно- беспомощным, почти неловким. Он тоже до странности не увязывался с обычной плавной грацией юной красавицы.
Ему с трудом удалось подавить порыв и не броситься к ней, не сказать, чтобы она ни о чем не беспокоилась, потому что, что бы ни случилось, он, Грегори, все уладит. Но это было, разумеется, невозможно. Лив не для него, она никогда не будет принадлежать ему.
Молчание затянулось. Кто-то из двоих должен был наконец прервать его. Грегори мужественно взял эту задачу на себя.
— Я чем-то могу вам помочь?
Лив заметила, что взгляд его скользнул на часы, точно Грегори подсчитывал, сколько секунд своего драгоценного времени может уделить навязчивой посетительнице. Девушка огромным усилием воли взяла себя в руки. В конце-то концов он всего лишь мужчина, а ни одному мужчине еще не удавалось ее запугать. И этот ничем от других не отличается. За решительностью и жесткостью скрываются наверняка самая обычная застенчивость и уязвленное самолюбие. Она ведь столько раз отказывалась пойти с ним куда- нибудь.
Что ж, сейчас она предложит ему кое-что получше нескольких жалких свиданий. Деньги. Много денег!
Отправляясь к Грегори, Лив специально оделась попроще, в простую хлопчатобумажную рубашку и мешковатые серые брюки, успевшие побывать в стирке на добрую дюжину раз больше, чем следовало бы. Ничего хоть отдаленно женственного, сексуального — не хватало еще, чтобы у ее «избранника» возникли какие-нибудь нелепые и вздорные идеи.
Лив расправила плечи, набрала в грудь побольше воздуху и сама поразилась тому, как ровно и уверенно прозвучал ее голос:
— Мне нужна одна услуга, и я готова за нее заплатить.
Назвав сумму, которая имелась у нее на счете, Лив пристально посмотрела в лицо Грегори, чтобы оценить его реакцию. Однако не заметила ни проблеска интереса. Странно! Она-то не сомневалась: услышав о возможности заработать приличное, по его меркам, состояние, Грегори подпрыгнет чуть не до потолка и засыплет ее вопросами. Разочарование обрушилось на нее тяжелым ударом. Однако на смену ему тут же явилось раздражение.
Стараешься-стараешься, преодолеваешь себя, а тут? К тому же Лив была твердо уверена, что милая старая бабушка Грегори скорее всего припала ухом к двери с той стороны.
— Быть может, — звенящим от чувства безысходности голосом предложила она, — мы отправимся куда-нибудь и обсудим дело на нейтральной почве? Но прежде должна предупредить: названную сумму я увеличить не могу.
Это она добавила на тот случай, если непроницаемое выражение лица Грегори скрывало желание вытянуть из нее побольше денег. В ответ он лишь небрежно приподнял плечи. Лив едва не вскипела. Почему бы ему не сказать начистоту: «Нет, спасибо, можете идти», почему бы не покончить со всем раз и навсегда?
— Если мое предложение вас не интересует, так и скажите. И я больше не буду зря расходовать ваше драгоценное время.
Еще секунда — она развернется и уйдет. Грегори ничуть не сомневался в таком развитии событий. Как не сомневался и в том, что это был бы наилучший вариант. Видеть ее, единственную женщину, которая по- настоящему зацепила его за сердце, но никогда даже не посмотрит в его сторону, — испытание не из приятных. Эта щемящая, ноющая боль в груди была внове Грегори, и она ему не понравилась.
Точно в тот миг, когда Лив, как он и предполагал, резко развернулась, чтобы уйти, всем своим видом выражая сердитое недовольство, Грегори не выдержал.
— Нет-нет, очень даже интересует! — выпалил он, в душе проклиная себя за непрошеные слова, за то, что не дал ей навсегда покинуть и эту комнату, и его жизнь. Но раскаяние мгновенно улетучилось, едва Лив повернулась и Грегори увидел, какое нескрываемое облегчение читается на ее лице. — Я просто сгораю от нетерпения узнать, что эта за услуга, которую вы готовы столь щедро оплатить. Ну как, пойдемте?
Он на несколько минут оставил ее в прихожей — должно быть, ходил предупредить бабушку, что ненадолго выйдет. Неужели старушка требует, чтобы внук отчитывался перед ней за каждый шаг? Или просто волнуется, зная, что он у нее несамостоятельный и постоянно попадает впросак?
Впрочем, последнее предположение Лив отвергла. Уж больно оно не вязалось с той аурой решительности и уверенности в себе, что излучал Грегори во время недавнего разговора, с холодной отстраненностью его янтарных глаз.
Внезапно по ее спине пробежала дрожь.
— Ну что, готовы? — в ту же секунду услышала она голос Грегори.
— Да…
Но когда он распахнул перед ней дверцу своего страшненького старого грузовика, она отшатнулась.
— Я думала, мы пойдем куда-нибудь в парк, отыщем тихую скамейку, где можно спокойно посидеть и поговорить. Зачем куда-то ехать?
Впрочем, эта развалюха выглядела так, словно не протянет и ста ярдов. А сама идея оказаться в тесной кабине бок о бок с Грегори Стоуном просто пугала. Куда как лучше было бы остаться на свежем воздухе, где дышится как-то легче и вольней, где не ощущаешь себя в клетке.
Лив шагнула в сторону, но спокойный голос Грегори остановил ее:
— Вообще-то я собирался в одно местечко тут неподалеку, выпить кофе. Составите мне компанию? А если разговор затянется, закажем ланч. — Он чуть помолчал, а затем добавил, презрительно скривив губы: — Или вы боитесь повредить своему имиджу супермодели, если сядете в такую колымагу?
Так он знал! Лив скорее умерла бы, чем спросила, откуда ему стало это известно, но Грегори попал в больное место. Лив вспыхнула.
— Неужели вы воображаете, что я надела бы вот это, если бы боялась повредить имиджу? — огрызнулась она, указывая на вытянутые на коленях брюки.
И решительно уселась на пассажирское сиденье — пусть знает! Однако в следующую секунду уже раскаялась. Не стоило поддаваться на «слабо», надо было настоять на своем и отправиться пешком.
Даже дребезжащий рокот мотора не скрашивал повисшего между молодыми людьми молчания. Ситуация оказалась еще более неловкой и напряженной, чем Лив боялась заранее. Но отчего? Что происходит? Всю прошлую неделю этот человек явно заигрывал с ней, навязывал ей свое общество при каждом мало-мальски подходящем случае, отпускал комплименты, старался выманить на свидание и наверняка — как все другие мужчины — затащить к себе в постель.
А теперь вдруг ведет себя так, точно на дух ее не переносит. Она-то думала, будто давно раскусила его: беспечный, безответственный тип, без денег и перспектив на будущее, зато преисполненный типично мужского самодовольства. Считающий, что любая женщина сама бросится ему на шею, стоит лишь
