Мэделин хотела что-то ответить — и не смогла. Ее губы дрожали, язык отказывался выговаривать что-либо членораздельно. Снова застонав, она еще плотнее прижалась к Роналду, обхватила его бедра ногами, точно предлагала ему тут же соединиться с ней. Однако он слегка отстранился.
— Подожди немного. Ты еще можешь подождать?.. Совсем немного.
Теперь рука Роналда отыскала ее лобок и, поглаживая, слегка сжала его, вызвав у нее новый, еще более страстный стон. Раздвинув перепутавшиеся волосы, он продвинул руку дальше и, нащупав самый чувствительный бугорок, слегка надавил на него пальцем. По телу Мэделин прошла волна жара. Она изогнулась и раздвинула ноги. Она надеялась, что Роналд уже и сам достаточно возбудился и сейчас, подхватив ее на руки, отнесет в спальню. Но он словно поклялся заставить ее упрашивать об этом. Его неутомимые пальцы продолжали ласкать и щекотать нежную плоть между ног Мэделин, смело касаться самых потаенных уголков ее тела. Истомленная желанием, она стонала, вскрикивала и изгибалась в его объятиях. Но какой-то еще не погрузившийся в чувственную истому уголок ее сознания словно твердил ей: не смей умолять его о полной близости, ты не должна покоряться ему в этом, иначе дашь ему над собой неограниченную власть.
Но у разума свои доводы, а у тела — свои, и сейчас последние звучали несравненно громче. Вскоре Мэделин окончательно потеряла контроль над собой. Из последних сил, срывающимся голосом она выкрикнула:
— Рон, Рон, умоляю тебя, пойдем в постель! Я больше не могу терпеть, не могу!!!
На лице Роналда появилась довольная усмешка. Он добился все-таки своего. Но и сам был слишком возбужден, чтобы продолжать дразнить ее. Резким движением сорвав с нее трусики, он подхватил ее и усадил в кресло так, что ее ноги оказались закинутыми на высокие подлокотники.
— Да, теперь ты готова, — хрипло произнес Роналд, стремительно стягивая с себя брюки, — Теперь мы оба получим то, чего давно ждали.
Встав на колени перед креслом, он придвинулся к ней и одним толчком вошел в нее. И так велико было желание Мэделин, что почти сразу же она ощутила, как, возникнув внизу живота, прокатилась по всему телу горячая волна наслаждения, от которого она громко закричала. Откинув голову назад, к спинке кресла, она прогнулась навстречу Роналду, принимая его в себя, впивая его силу и любовь. Ни он, ни она ничего не видели, не слышали и не помнили, кроме друг друга. Мэделин задыхалась, сжимая его плечи своими руками. Сейчас она мечтала только об одном — чтобы никогда не покидать объятий Роналда, никогда не расставаться с ним. Все остальное — ее амбиции, работа, Алан Винтер, его гнусный братец со своими сплетнями — стало казаться такими незначащими пустяками, которые вовсе не стоят внимания. Есть он и она, есть их любовь, счастье взаимной страсти, наслаждение брать и отдаваться — а все прочее может провалиться в тартарары.
Роналд дышал все чаще, двигался все быстрее; близился момент наивысшего удовольствия для них обоих. И вот он настал. Мэделин, почти теряя сознание от наслаждения, громко закричала, не стыдясь своего крика. Утомленная и благодарная, она прижала голову Роналда к своей груди, гладила его густые темные волосы, лицо, шею. По ее щекам внезапно потекли слезы. Душу Мэделин переполняли нежность к этому мужчине, восторг, признательность.
— Я люблю тебя, — прошептала она. — И буду любить всегда, пока я жива.
— Так мы договорились? — Роналд вдруг приподнял голову. — Завтра ты все скажешь Винтеру?
— Ради тебя я сделаю все, что только смогу, — счастливо улыбнулась Мэделин.
Главный офис компании «Винтерс инжиниринг» занимал весь первый этаж высокой башни на северном берегу Темзы.
Попрощавшись с Роналдом, Мэделин прошла через вращающиеся двери.
— Встретимся в час на обычном месте, — напомнил он, когда они расставались.
Потом он неторопливо поцеловал ее, и она задержалась в его объятиях, наслаждаясь каждой блаженной секундой, когда ей не нужно быть деловой и собранной. С какой неохотой она оторвалась от него на этот раз!
— Ну ладно, хватит! До часа! — нарочито бодро произнесла Мэделин.
Подавив нелепое желание побежать вслед за ним, она с тоской смотрела, как Роналд садился в машину и выводил ее на оживленную в утренние часы дорогу.
Она не задумывалась, как скажет Алану, что уходит, бросает свою работу, бросает его, бросает всех, с кем сдружилась здесь за последние годы. Но иначе она, скорее всего, потеряет Роналда. А такой потери пережить не сможет.
Пока лифт поднимался, она успела заново подкрасить губы — помада стерлась от поцелуя Роналда — и вошла в тихую приемную, застланную неярким ковром. Перед тем как зайти к себе, она заглянула к секретарше Алана. Венди явно была не в своей тарелке.
— У нас серьезные неприятности. — Девушка широко раскрыла большие синие глаза и многозначительно поджала губы. — Я сегодня пришла раньше обычного, но скандала уже не застала. — Она искоса взглянула на дверь, словно ожидала, что оттуда выскочит разъяренный шеф и набросится на нее с кулаками. — Это связано с мистером Марком. Сомнений нет: он вышел из кабинета мистера Алана с таким видом, будто был готов убить первого, кто подвернется под руку.
Вот так сюрприз, подумала Мэделин, но вслух сказала:
— Не сомневаюсь, что не произошло ничего особенного. Ты займись почтой, а я попробую разузнать, в чем дело.
Лишь бы все обошлось, взмолилась она про себя, снимая свой серо-зеленый жакет и вешая его в их общий с Венди шкаф. Только не сейчас, когда я собираюсь уходить... За месяц многое может случиться, философски подумала Мэделин, разглаживая на бедрах узкую юбку. Но если Алан наконец решил выставить Марка вон и сегодня утром состоялся неприятный разговор, то она первая, кто будет в восторге от такого решения. Это давно пора было сделать.
В своем кабинете Мэделин достала ежедневник и, открыв шкафчик с самыми важными бумагами, вытащила досье на Гюйо, крупнейшего во Франции производителя оборудования для магазинов самообслуживания. Они с Аланом как раз собирались сегодня этим заняться. Некоторое время она просматривала досье, затем, прервавшись, огляделась.
Комната, выдержанная в тусклых серо-зеленых тонах, долгие годы была ее убежищем, местом, где она могла укрыться от всех бед и неурядиц своей жизни, где чувствовала себя спокойно и уверенно. Здесь, на работе, она нашла себя и сумела показать другим, чего она стоит.
Но Роналд все-таки прав, подумала она, нежно улыбаясь. Теперь ей это больше не нужно. У нее есть он, его любовь. И больше ей ничего не надо. И все же разговор с Аланом будет не из легких. Вряд ли удастся сразу подобрать ей замену.
Взяв досье, Мэделин прошла в дверь, ведущую в кабинет Винтера-старшего. Дверь была не заперта: они не нуждались в церемониях. Конечно, он ее начальник, но вместе с тем и ее старый, хороший друг. И это, пожалуй, было важнее.
Алан сидел спиной к ней в черном кожаном кресле и вглядывался в панораму Лондона, раскинувшегося за огромным зеркальным окном. Мэделин негромко окликнула его, и он медленно повернулся. Улыбка осветила его бледное, усталое лицо.
Он был всего на пять лет старше Роналда: ему недавно исполнилось сорок. Он был хорош собой, в отличие от своего младшего брата, но сегодня Мэделин с тревогой заметила, как он осунулся и постарел. Нынешним утром Алан Винтер выглядел на все пятьдесят с лишним.
— Что случилось? — быстро спросила она. Ее сердце екнуло от внезапного страха. — Что-то с Эбби?
Из всех служащих компании Мэделин одна знала, что его жена беременна. На этом настаивала сама Эбби. За последние десять лет у нее произошло три выкидыша и еще одного ребенка она родила мертвым на восьмом месяце беременности. После этого Эбби стала панически бояться рассказывать кому бы то ни было о своем положении.
— Нет, слава Богу. С ней пока все в порядке. Правда, ей приходится ходить к врачу чуть ли не каждый день. Она, конечно, беспокоится, но держится мужественно, бедняжка. — Опершись о полированную поверхность стола, он встал. — Это все Марк. — Он неприязненно поморщился. — В конце концов он
