вместе с ним. Открывает перед ней двери рая, но при этом предупреждает, что рано или поздно она будет изгнана оттуда!
А ведь она любит его, безумно любит! Вот в чем сложность. Лора поставила тарелку на стол, не в силах проглотить ни кусочка. Словно стальной обруч сжимал ее сердце, не давая свободно дышать. Она обожает его до безумия, так почему бы, спрашивала она себя, не ухватиться за возможность жить с ним? Быть может, она сумеет стать незаменимой, проникнет в его сердце, научит любить. Она сделает так, что он просто не сможет жить без нее...
Так почему бы ей не принять его предложение как сказочную возможность, как вызов судьбе?
Но тут девушка разглядела опасность и нажала на тормоза своего необузданного воображения, не позволив себе полностью раствориться в этой несбыточной мечте.
— Ты говоришь об общих планах? Какое у нас будущее? Именно об этом я и спрашиваю.— Она скомкала салфетку и бросила ее на столик.— Давай обсудим это сейчас. Зачем откладывать разговор?
Жан молча протянул ей бокал шампанского, исходящего шипучими пузырьками, она машинально приняла его. Сам Жан откинулся на спинку шезлонга, его тарелка тоже осталась нетронутой. Значит, и ему не до еды. Интересно, почему? Из-за того, что она все «усложняет»? Или из-за того, что она не выразила желания немедленно собрать свои вещички и переехать сюда? Быть его игрушкой, пустой забавой и ждать когда ты надоешь и тебя выкинут вон?
— Почему ты все время возражаешь, Лора? — спросил он, не отрывая от нее пристального взгляда прищуренных глаз.— Ты нервничаешь?
Нервничает? Да она вся превратилась в комок нервов. Речь идет о ее будущем. Жан держит ее счастье в своих холодных руках и беспечно играет им. Испарина неожиданно выступила у нее на лбу. Она залпом выпила шампанское и, сжимая пальцами тонкую ножку бокала, проговорила:
— Нет, нисколько. Мне просто интересно узнать, на какой срок рассчитано твое лестное предложение. Ты так и не ответил...
— Ах, вот оно что. — Он слегка улыбнулся, поставил на столик свой почти нетронутый бокал и наклонился вперед.— Значит, ты настаиваешь на том, чтобы я сказал, на какой срок рассчитано мое предложение? — спросил он медленно, словно взвешивая каждое слово. — Как я могу дать тебе ответ, которого не знаю? Однажды я уже совершил ошибку и не хочу повторять ее снова. Я связал свою жизнь с Мари и считал, что это навеки. А в конечном счете извлек из опыта один урок: ничто не длится вечно...
В теплом весеннем воздухе повисла напряженная тишина.
— Расскажи мне, что произошло,— попросила Лора.
Жалость и сочувствие неожиданно взяли в ней верх, перенесли ее через барьер ревности. Девушка подавила в себе мучительную боль открытия, что в жизни Жана существовала женщина, которая была способна возбудить в нем любовь, зажечь страсть, которая могла рассчитывать на его верность. Женщина, которую он любил так сильно, что, потеряв ее, потерял способность полюбить снова.
— Наверное, ты действительно имеешь право это знать,— сказал он.— Хотя бы для того, чтобы понять мое состояние. Видишь ли, дорогая, я был обманут, как последний дурак.— В его голосе не было горечи, только смирение.— Конечно, я не первый мужчина, с которым произошло подобное, и, как всякий другой, вынужден был примириться со своим положением.— Он помолчал, потом сел прямо, как бы собираясь с силами, и начал рассказ: — Мы были женаты всего два года, когда у компании начались трудности. Серьезные трудности. Один из моих родственников, дядя Пьер, проиграл на бирже крупную сумму — не свои деньги, а средства вкладчиков. Разразился скандал. Видимо, моя дорогая Мари больше поверила той панике, которая поднялась в газетах, чем моим заверениям, что мы выкарабкаемся. Она обчистила меня — опустошила все наши совместные счета — и исчезла. Между прочим, она тогда была беременна. Позже я узнал, что она сделала аборт. Именно это больше всего взбесило меня. Не то, что она меня бросила, и не то, что ее больше интересовали мои деньги, чем я сам, а потеря ребенка. К тому времени наш брак уже дал трещину, но я никогда не оставил бы ее. Я связал себя с ней клятвой, и пока это зависело от меня, обратного пути не было. И видит Бог, Лора, я очень хотел ребенка!
В его голосе прозвучала неприкрытая боль, мгновенно отозвавшаяся в сердце Лоры. Сейчас она знала только одно — Жан страдает, и она должна помочь ему, должна утешить, потому что она его любит. Девушка соскользнула вниз, опустилась на колени перед любимым и сжала его руки в своих ладонях.
— О Жаннэ, представляю, сколько зла причинила тебе эта ужасная женщина! Как могла она быть столь жестока?
Неудивительно, что теперь он так осторожен, думала Лора. Он боится дать другой женщине возможность вновь причинить ему страдания. И если Жан когда-нибудь вновь свяжет себя клятвой, то только ради ребенка.
Но теперь это уже не казалось ей важным. Теперь она все поняла. Ее сердце сжималось от сострадания. Сколько пришлось ему вынести из-за бессердечной и эгоистичной женщины, какие глубокие шрамы оставила она в его душе!
Глаза Лоры наполнились слезами. Скатившаяся по щеке слезинка упала Жану на ладонь, вернув его к действительности. Он с нежностью посмотрел на Лору, и в его взгляде уже не было горечи.
— Не принимай это так близко к сердцу. Это давняя история. Я был тогда гораздо моложе, менее циничен и не умел себя защитить. Я пережил это, можешь не сомневаться. — Он наклонился к Лоре, обхватил ее руками за талию, приподнял и посадил к себе на колени.— Я никогда не рассказываю о прошлом, — хрипло проговорил он, — и стараюсь не думать о том, как безжалостно моя жена убила моего ребенка, но ты хотела знать, почему я не в силах делать прогнозы на будущее. Может быть, теперь ты поймешь...— Она молча кивнула.— Ты нужна мне, Лора, и ты это знаешь,— сказал он.— Когда ты уехала из Франции, я решил, что это к лучшему. Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я могу предложить. Ты — теплая, душевная, щедрая на чувства женщина. В тебе нет ни капли мелочности или подлости. Тебе нужно иметь все — любовь, преданность, замужество, детей — все сразу. Я не имею никакого права лишать тебя этого, но именно это и делаю. — Жан посмотрел на нее долгим, прожигающим насквозь взглядом.— Обними меня, крошка. Какое бы решение ты ни приняла относительно будущего, мне нужно, чтобы ты была со мной сейчас.
Все ее чувства смешались, она уткнулась головой ему в плечо. Жан ласково гладил ее по волосам, прижимая к себе другой рукой. Лора чувствовала тепло сильной ладони в соблазнительной близости от своей груди. У нее перехватило дыхание, когда он прошептал:
— Я хочу тебя, Лора, я хочу, чтобы ты осталась здесь со мной... И я знаю, что ты тоже этого хочешь.
Рука Жана скользнула к ее груди, и сердце Лоры незамедлительно откликнулось на ласку. Она едва не задохнулась и закрыла глаза, чувствуя напряжение и легкую дрожь в его теле, которые ясно говорили ей, что Жан в любой момент может потерять контроль над собой.
Разве она сможет отказать ему? Отказать себе? Он — это все, что ей нужно от жизни, и если ее любовь достаточно крепка, достаточно живуча, то она несомненно сможет пробудить в нем ответное чувство. Но...
— Я боюсь, — доверчиво прошептала она, крепче прижимаясь к нему.
Да, она боялась, что никогда не сможет войти в его душу, боялась, что наступит время, когда ее присутствие в доме Жана станет для него привычным и перестанет волновать.
Привычное быстро надоедает, и он захочет перемен. Возможно, появится другая девушка, которой он предложит жить с ним, потом еще одна, пока наконец Жан не решит, что пора с этим заканчивать. Тогда он сделает деловое предложение какой-нибудь холодной изысканной леди, которая не моргнув глазом даст согласие на брак без любви.
Когда это случится, сердце Лоры будет разбито...
— Не бойся, — тихо прошептал Жан, нежно покусывая мочку ее уха. Он использует запретную тактику, на мгновение подумала Лора и тут же забыла об этом. Она повернула к нему лицо, и он осыпал ее щеки частыми поцелуями, шепча: — Нам будет хорошо вместе. Все будет замечательно, я обещаю. И я не буду мешать твоей карьере — ты ведь совсем недавно нашла себя в работе. А это важно.
Губы Жана оторвались от ее губ и спустились вниз, к шее. Лора теснее прижалась к нему. Короткий невнятный возглас наслаждения вырвался из ее горла.
— Иногда нам придется расставаться — этого требует твоя и моя работа. Это будет тяжело, но мы
