имеешь в виду, вчера вечером, но нас, помню, перебили. — Так выкладывай теперь, Маргаритка.
— Послушай, я понимаю, что прошло много лет, — усталым голосом сказала Дейзи. — Ты был молодой, распушенный и необузданный. Теперь ты взрослый преуспевающий человек, богатый и всеми уважаемый бизнесмен, но люди не меняются в своей основе.
— Переходи к сути, — потребовал Ричард.
В голосе его слышалась угроза, и Дейзи вдруг испугалась. Почему она с таким упорством старается разрушить счастье, едва вкусив его? Откуда это упрямство, эта одержимость выяснить все в прошлом? Она могла быть просто счастлива, и неважно, как долго продлится счастье. Но какое счастье может быть, если не веришь любимому человеку? Все же как она, оказывается, похожа на своего отца! Неистового упрямца, способного десятки лет носить в душе не остывающий гнев.
Дейзи с трудом проглотила комок, ставший в горле, на плечи давила непомерная тяжесть. Лучше начать с более легкого прегрешения, о котором уже заходила речь. Да и Ричард в нем фактически признался, подумала она.
— Мой отец заплатил тебе, чтобы ты уехал и больше не возвращался. Ты поступил дурно, показав, как мало я значила для тебя на самом деле. Но ты решил вернуться, чтобы выяснить, не выхожу ли я замуж за Роя Скотта. Догадываюсь, при твоем самолюбии сама мысль, что я просто развлекалась с тобой, была для тебя невыносима. Ты вернулся, хотя пошел на сделку с отцом из корыстных побуждений. Все это свидетельствует о полном отсутствии моральных принципов.
Оглушительная тишина в ответ. От страха у Дейзи мурашки побежали по спине. Она резко обернулась, чтобы увидеть выражение его лица, и в ту же секунду услышала:
— Твой отец предложил мне деньги, но я их не взял и сказал ему, что он может с ними сделать. Я не вступал с мистером Дэвисом ни в какую сделку. Если он сказал тебе другое, значит, солгал. Точно так же он солгал и мне, сообщив о твоей предстоящей помолвке в ближайшее время.
Дейзи опустила ресницы, потемневшие глаза Ричарда смотрели на нее с гневным укором, и она не смогла вынести его взгляда.
— Как же мало было у тебя веры в меня! — тяжело роняя слова, произнес Ричард. — Боюсь, что нет и сейчас. Я уже объяснил, почему мне нужно было срочно уехать. Но я с нетерпением ждал, что вернусь и поговорю с тобой об этой истории с обручением. Почему ты не могла сделать то же самое? Дождаться меня? Хотя бы послушать, что скажу я? Почему ты приняла слова своего отца на веру и написала мне письмо, в котором втоптала меня в грязь? Неужели ты до такой степени не уважала меня?
Чувствуя себя совершенно растерянной, Дейзи понимала, что у него есть право смотреть на нее с таким холодным уничтожающим спокойствием. Ах, если бы ее тревожила только эта история с деньгами! Она бы обязательно дождалась его возвращения, чтобы выяснить, правду ли сказал ей отец. Но ведь есть еще одна история.
— К сожалению, дело не только в этом. Я знаю, как ты поступил с Сьюзен Харрис и ее маленьким сыном, твоим сыном! — Дейзи едва сдерживалась, чтобы не закричать, потому что вспомнила, каким ударом явилось для нее признание Сьюзен в его отцовстве. Глубоко вздохнув, она немного успокоилась. — Когда отец сказал мне об этом, я не поверила. Но Сьюзен подтвердила его слова. Ты бросил эту не очень, быть может, безгрешную девицу. Но на ее хрупкие плечи легла вся ответственность за вашего общего сына. А ты умыл руки, избавившись от них обоих. Ты не желал знать их. У тебя появилась очередная жертва. Я.
Она увидела, как краска отливает от лица Ричарда, и ей тут же захотелось обнять его, утешить. Любовь всегда противоречит любой правде и правоте, подумала Дейзи. Вот почему ей кажется, что сейчас надо лечить старые и незажившие раны любимого, а не наносить новые. Так она, пожалуй, вообще все ему простит. И все же скорее инстинктивно, чем сознательно, Дейзи протянула ему руку, но Ричард резко отвернулся и пошел к двери.
— Я пальцем не дотронулся до Сьюзен Харрис, и уж тем более не я отец этого ребенка. Можешь сама решить, верить мне или нет. — У самой двери он обернулся и обжег ее взглядом. — В конце концов, все ведь сводится к вере, не так ли?
Обратный путь через лес они проделали быстро и в полном молчании. Напряжение, которое оно вызывало, было до того невыносимым, что у Дейзи окончательно разгулялись нервы. Ей хотелось сказать Ричарду, что она все понимает, что он был молодой, горячий, к тому же на него влиял пример собственного отца. А возможно и такое объяснение: он вел себя так, чтобы оправдать дурную репутацию, которую ему создали деревенские жители. Делал все и всем назло. Хотелось умолить его, чтобы он сказал правду, хотя бы для спасения тех отношений, которые возникли. Дейзи даже подумала: а не предложить ли ему признать сына Сьюзен? Тогда можно навсегда покончить с прошлым и начать жить будущим.
Ричард шагал широко, Дейзи едва поспевала за ним.
— Дик! Послушай, пожалуйста, не лги мне!
Он только отмахнулся от нее рукой. Потом резко остановился и презрительно посмотрел ей в глаза.
— Я никогда тебе не лгал. Советую начать прислушиваться к тому, что подсказывает тебе сердце, а не полагаться на холодную рассудительность. Займись этим, а с работой в доме можешь подождать. — Он улыбнулся ей, но улыбка вышла невеселая. — Если у тебя нет ни времени, ни желания, то я разберусь со старыми вещами без тебя.
Дейзи смотрела на него сквозь слезы, пораженная его повелительным тоном, в котором сквозило презрительное пренебрежение. Он отказывается признаться в своей лжи! Ну почему он не может довериться ей?! А он тем временем развернулся и зашагал широкими шагами к своей машине, стоявшей на посыпанной гравием площадке у дома. Во всем его облике было столько уверенности и достоинства, что Дейзи не выдержала и таким же повелительным тоном, как у него, крикнула:
— Подожди!
К ее крайней досаде, Ричард даже не обернулся. Сел в машину, включил двигатель и уехал. Дейзи сжала зубы и пошла в дом.
Этот человек просто невыносим! Наверное, слишком велико самолюбие, которое не позволяет ему признать свой грех, и потому он вынужден лгать. Неужели он принимает ее за идиотку? Сьюзен не могла сказать ей неправду тогда, тринадцать лет назад. Зачем этой девушке, ненамного старше самой Дейзи, нужно было лгать ей насчет отца своего ребенка?
Да, хорошенький выдался денек. Они с Ричардом собирались сделать его днем безоблачного счастья, а превратили в полный кошмар. Теперь уже ничего нельзя исправить.
Впрочем, все, что ни делается, — к лучшему, утешала себя Дейзи. Рано или поздно разговор все равно состоялся бы. А безоблачное счастье бывает только у слепых дураков, которые не видят реального положения вещей.
Проходя через холл, она услышала, что звонит телефон. Дейзи хотела пройти мимо, но передумала. Могли звонить из фирмы, с которой Ричард заключил контракт на реконструкцию усадьбы. Нельзя подводить его, несмотря на то что они расстались в ссоре. Трубку она взяла в комнате, бывшей раньше кабинетом отца. Разволновавшись до крайности, Дейзи целую минуту не могла понять, кто с ней разговаривает.
— Юджин… — наконец произнесла она.
— Единственный и неповторимый! Послушай, Дейзи, я оказался в ваших местах. Большая распродажа мебели к северу от Брайдсвил-ла. Голос у тебя усталый, как у загнанной лошади. Если ты там заканчиваешь, можешь вернуться вместе со мной в Нью-Йорк. Согласна? — Оснований для дальнейшего пребывания здесь у Дейзи не было. Но мысль о разлуке с Ричардом причинила ей такую боль, словно в сердце ей вонзили и повернули острый нож. Тем не менее расстаться все равно придется. — Ты меня слышишь, Дейзи? Согласна лететь со мной?
— Извини… просто я задумалась. — Она глубоко вздохнула. — Все, что могла, я уже здесь сделала.
— Замечательно! Жди меня в районе четырех часов. По дороге мы сможем где-нибудь перекусить… — он заговорил тише, — и продолжить наш разговор, который начали перед твоим отъездом. Я обожаю тебя, моя дорогая!
Дейзи передернуло от ласкового обращения. Почти так же с ней разговаривал на протяжении последних суток Ричард. Опуская трубку на рычаг, она заметила, как дрожит рука. Никто, кроме Ричарда, не смеет так называть ее. Кроме него, ей никто не нужен, и точка. Сообразив, о каком разговоре упомянул Юджин, она грустно усмехнулась. Наверное, на нее в то время нашло затмение, если она могла предположить, что дружеские отношения с Юджином могут перерасти во что-нибудь более серьезное. Она скривилась,
