Дело было в пятницу, в десятом часу вечера, на улице стемнело, и Анджела почти ничего не видела через стекло, но все равно отвернулась и стала смотреть в окно.
– А вы как сходили в клуб?
– Как обычно. Громкая музыка, полно народу. Мэй танцевала до упаду.
Анджела повернула голову и перехватила в зеркале заднего вида взгляд Тани. Подруга явно не хотела совать нос в чужую жизнь, но ее разбирало любопытство.
– Жаль, что тебя с нами не было, но я тебя понимаю. Надеюсь, у вас с Джошем все хорошо?
Анджела кивнула.
– Да, все отлично.
Джинни, сидевшая на переднем сиденье, оглянулась.
– Отлично, говоришь? Сплюнь, а то сглазишь.
Анджела уставилась в темноту за окном.
– Между прочим, куда мы едем? Я умираю с голоду.
Джинни переглянулась с Таней.
– Уходит от ответа. Это неспроста.
К счастью, Таня ее не поддержала:
– Анджела нам сама расскажет, когда найдет нужным. – Она посмотрела на Анджелу в зеркало заднего вида. – Мы едем в новый ресторан «Нуво Калифорния». Вернее, не совсем новый. Помнишь старую закусочную возле автострады? Когда город разросся, кто-то ее купил и перестроил в ресторанчик в стиле ретро. Говорят, получилось очень здорово и кормят хорошо. – Таня хмыкнула. – Посмотрим, надолго ли их хватит.
Таня с Джинни заговорили о разных ресторанах, а Анджела притихла. На нее словно пахнуло холодом. Она знала старую закусочную, даже слишком хорошо знала.
– Девочка моя, мне нужно идти на работу, – говорила мать каждый вечер, после того как возвращалась с основной работы и обедала с маленькой Анджелой и ее бабушкой, своей матерью.
Закусочная, в которой она подрабатывала по вечерам, в те времена так и называлась: «Остановка у дороги». Иногда мать приносила немного еды домой, это бывало особенно кстати, когда бабушка болела. Когда матери Анджелы было столько лет, сколько Анджеле сейчас, она была уже восемь лет как разведена, одна растила дочь и на ее попечении находилась престарелая мать.
Анджела до сих пор помнила светло-зеленую униформу матери и ее прическу – строгий «конский хвост». Она рассеянно потрогала свои волосы, собранные в такой же хвостик.
Я не похожа на свою мать.
– Эй, ты там не спишь? – спросила Джинни, поворачиваясь к Анджеле. – Может, тебе стоит поделиться с нами тем, что тебя гложет? Иногда это помогает.
– Кажется, я влюбилась в Джоша, и это меня пугает.
В машине стало тихо. Анджела готова была откусить себе язык. Господи, что я наделала?! – ужаснулась она. Что подумают обо мне девочки?
Она еще гадала, как исправить положение, когда Джинни снова повернулась к ней и сочувственно кивнула.
– Я догадывалась. Поверь мне, если ты об этом расскажешь, тебе станет легче.
Таня тоже кивнула.
– Скажи, тебя пугает любовь как таковая или то, что ты полюбила именно Джоша?
Анджела ответила не сразу.
– Я как-то об этом не задумывалась. – Она никогда еще не откровенничала о себе ни с кем, кроме Бетани, и сейчас ей было нелегко говорить. – Когда у нас все начиналось, я думала, это будет ни к чему не обязывающая связь. У меня ведь нет опыта серьезных отношений.
– Значит, дело не в Джоше, а в любви вообще?
Анджела вздохнула.
– Да, пожалуй. А Джош… он только все осложняет.
Джинни повернулась лицом к заднему сиденью.
– Тебя беспокоит его репутация донжуана?
– Нет, не совсем. – Анджела задумалась. С тех пор как они с Джошем заключили пресловутое соглашение, она даже не вспоминала о том, что у него были другие женщины. – Скорее, причина в наших с ним отношениях. У меня такое чувство, что всем управляет он, а я даже не успеваю осмыслить, что происходит. Только я подумаю, что не хочу чего-то делать, как он уже убедил словами, или своим обаянием, или еще как-то – и я делаю то самое, чего делать не собиралась.
Как ни странно, подруги, казалось, ее поняли.
– Сколько времени вы встречаетесь? Месяцев восемь? – спросила Джинни.
Анджела задумалась.
– Меньше, четыре или пять. Неужели прошло так много времени?
