никогда не слышала ни слова о женщинах, окажется таким ловеласом? И затащит девушку в постель в первую же ночь! И это при Гелиоте. У меня нет слов.
— Везёт парню, — хохотнул Сирн. И тут же едва не схлопотал дверью по носу. Римм зайцем выскочил в коридор, захлопнув за собой дверь, и прижался к ней спиной. Обвёл нас шалым взглядом и выпалил:
— Я не знаю, откуда она взялась, честное слово!
— Ага, а как разделась и прыгнула в кровать, просто не помнишь, — ухмыльнулся демон.
— Да правда же! — возмутился вампир.
— Римм, тебе надо меньше пить, — посоветовала я. — У тебя проблемы с памятью. Наверное, изменённый организм так реагирует.
— Да чтоб вас… — вампир выругался, отлепился от двери и гордо прошествовал к лестнице, запнулся, нелепо взмахнул руками, и чуть не упал.
— Нет, ну… — я невольно хихикнула. Ну, даёт!
Демон довольно скрестил руки на груди, улыбаясь до ушей:
— Пойдём-ка завтракать. Пока он там всё не сожрал. Голодный ведь, наверное.
— Ага. А что мы скажем Фельху? — Крита всё-таки его родственница, и купец несёт за неё ответственность.
— О чём? — не понял демон.
— Ну, — я покосилась на дверь.
— А что? Крита — взрослая девушка. Имеет право.
— Ага… — кажется, я начинаю повторяться.
— Так ты идёшь? — переспросил Сирн.
— Ага… Тьфу ты! — очнулась я. — Сейчас. Только Сиеллу разбужу.
— Ладно, — демон спустился по лестнице, насвистывая себе под нос и помахивая в такт крыльями.
Несколько дней пролетели совершенно незаметно. В городе было что посмотреть, мы каждый день узнавали, не кончились ли метели. Но над цепью гор всё ещё висели плотные снежные тучи.
Беда только: на второй день куда-то пропал Гелиот. Утром не вышел из комнаты, а когда пошли проверить: там уже никого не было. Искать его в таком крупном городе было бесполезно, даже если бы у нас в запасе было время. Наверняка, уже с кем-то связался, не просто так улизнул. Мне было обидно, но делать было нечего.
Фельх занимался торговлей, постоянно пропадая на работе. Крита, наскучавшись, проводила время с нами. Римм её сначала сторонился, потом перестал. Начал даже комплименты делать. Эльфа только скромно улыбалась.
В один из дней, купец довольно долго сидел в своём кабинете, разбирая бумаги. Потом вышел, чтобы пообедать, а после, когда парни отошли, обратился к Сиелле:
— Хочешь, я покажу тебе кое- что особенное? — спросил Фельх.
— Что же? — удивилась Сиелла.
— У меня есть особый товар. Маленькая шкатулка, целиком вырезанная из кристалла. Её делали на заказ, вот-вот заберут. Ты должна на неё взглянуть. Это особенный кристалл, он впитывает магию, как губка.
— Правда?
— Сиелла! — нарочито громко окликнул вампиршу Ролм. — Ты не могла бы подойти?
Сиелла чуть раздражённо вздохнула: едва уловимые интонации в голосе вампира навевали на мысль о назревшем скандале.
— Извини, Фельх, — вампирша мягко поднялась из-за стола. — Как-нибудь в другой раз.
Ролм смотрел на подругу со смесью бешенства и обиды оскорблённого собственника. Вампирша дождалась, пока купец, пожав плечами, снова закроется в кабинете.
— Что ты хотел, Ролм? — по напряжённому голосу Сиеллы так же можно было понять, что девушка находится на пределе: рвущиеся наружу эмоции сдерживались последними каплями терпения. На самом деле, Сиелле давно хотелось залепить вампиру душевную затрещину. Да так, чтобы на самом деле почувствовал, какой он идиот. И она была вполне на это способна.
— Разве ты интересуешься побрякушками? Почему я об этом ничего не знаю? — довольно спокойно начал вампир, тем не менее, с вызовом глядя на подругу.
— Тебя интересует, почему ты не знаешь о моих вкусах? — девушка прожгла вампира колючим взглядом. Вампир невольно ощутил холодок, пробежавший по загривку.
Он понял, что сморозил глупость и пошёл на попятную:
— Просто ты никогда не говорила…
— Ролм, — теперь раздражение не только угадывалось, оно просто звенело в воздухе. — Ты даже не знаешь, что мне, как и всякой девушке, приятны подарки. В том числе и украшения. И мне может быть интересно хотя бы взглянуть на них, раз ты ни разу не сподобился мне что-либо подарить.
Вампир возмущённо приподнялся, открывая рот, но Сиелла в сердцах хлопнула ладонью по столу, опережая его слова:
— Я вовсе не прошу от тебя подарков! Но ты не можешь мне запрещать смотреть на что-либо, даже если это 'что-либо' показывает симпатичный мужчина! Ролм, если ты уверен в своих и моих чувствах, то почему ты показываешь свою ревность? — к концу тирады в голосе Сиеллы скользнули нотки незаслуженной обиды, а глаза увлажнились. — Разве я давала тебе повод? Хоть раз?
— Сиелла… — вампир, изумлённый неожиданным поворотом дел, не сразу сообразил последовать за подругой. А когда спохватился, было уже поздно: оскорблённая несправедливостью девушка громко хлопнула входной дверью.
— Не пойдёшь за ней? — как бы между прочим спросил Римм, всё это время сидевший тише мыши.
Вампир неожиданно вскочил с места и, что было силы, ударил по столу. Деревянные ножки жалобно треснули и надломились. Римм вжался в стену, едва не выронив кружку из которой пил. Ролм, тяжело дыша, опустил руки и отступил.
— Нет. Вернётся, — вампир с усилием заставил себя подавить зачатки сомнений, возникшие при этих словах. Посмотрел на перекошенное и бледное лицо своего брата. — Я починю, — буркнул он.
Римм, боясь нарваться на новую волну злости, не посмел ему указывать. Он тихо выскользнул из-за стола и поднялся наверх, на второй этаж.
Сиелла вернулась через два часа. Замёрзшая, но с гордо поднятой головой и поджатыми губами. Проигнорировав Ролма, она прошла в свою комнату и легла спать, не смотря на то, что ещё не было и четырёх часов.
Я вернулась в нашу комнату. Сиелла ещё дремала. Я замешкалась: будить или нет? Потом осторожно потрепала девушку по плечу.
— Ммм?
— Ты будешь вставать?
Вампирша медленно потянулась, не открывая глаз:
— А надо?
— Ну, уже вечер. Ужин почти готов. Конечно, если ты не хочешь есть, можешь не вставать.
— Есть? — Сиелла задумалась. — Нет, я не хочу есть. Я нервная и злая. И я обижена. Где этот гад?
— Ролм?
— Кто ж ещё?!
— У себя, вроде бы… Ой, Сиелла, может не стоит? — попятилась я. Вампирша вдруг резко распахнула глаза, в которых полыхал прямо таки дьявольский огонь отмщения.
Девушка криво усмехнулась.
— Да ладно тебе. Ничего я с ним не сделаю.
Я недоверчиво прищурилась.
