Увидев его, воин наклонился и нанес удар сверху по голове мужчины.
– Значит, с этого все и началось.
Алексий улыбнулся:
– Боюсь, ты не все понял. Ты ведь предполагаешь, что это один из первых набегов Максена на равнинные племена, да? Тот, во время которого погибла вся семья Темрая, на глазах у будущего вождя.
Геннадий кивнул:
– А разве это не он под фургоном?
– Конечно. Но посмотри на доспехи всадников. Геннадий раздраженно пожал плечами.
– Очень жаль, но я, как ты знаешь, не специалист в военной области. Что такого особенного в этих доспехах?
– На всадниках доспехи имперской тяжелой кавалерии, — пояснил Алексий. – А то, что ты наблюдаешь, можно назвать аннексией того, что было Перимадеей, провинцией. И да, человек на лошади, вон там, это Бардас Лордан, а мальчик под фургоном – вождь Темрай. Конечно, мальчиком его назвать трудно, сейчас ему двадцать четыре – двадцать пять лет, но он выглядит довольно юным для своего возраста, особенно когда ему страшно. Ну и конечно, фургон помогает, дает тень.
Геннадий снова огляделся:
– Ладно, если это так, то почему я не вижу Город? Или хотя бы развалины.
Алексий улыбнулся:
– Вождь Темрай решил, что было бы самоубийством оставаться на месте и сражаться с Империей, тем более что он уже знал, кто стоит во главе армии. «Если им нужна Перимадея, – сказал он. – Пусть придут и возьмут!», после чего приказал своим людям собраться и увел их на равнины, откуда они и пришли. Но провинцию такой ход событий не устраивал. Кто ушел, тот может вернуться, а потому с врагом надо разделаться сейчас. И вот власти провинции отправили на равнины Бардаса, полагаясь на его знание местности и большой опыт. Разумеется, он повел туда, куда, по его мнению, должны были уйти люди Темрая, где они должны были разбить лагерь и где надеялись, избавившись от опасности, отдохнуть. Последовало кровавое побоище – его-то ты и видишь, – и тысячи кочевников сложили головы. Но многие остались в живых. Остаток жизни Бардас провел, гоняясь за ними. Пока не умер от воспаления легких, а его заместитель, некий Теудас Морозин – не знаю, знакомо ли тебе это имя, – вернул армию домой. К тому времени Империя отстроила Перимадею, и Морозин поселился там. Хотя отдыхать ему, бедняге, оставалось недолго. Через какое-то время у границы появились вдруг племена, ведомые сильным, молодым вождем, который был еще совсем ребенком в тот день, когда Бардас сжег лагерь и убил его семью. Он знал, что мира не будет, пока стоит город. Этот вождь оказался военным гением. Теудас Морозин, спешно вызванный и поставленный во главе защитников, проявил себя выдающимся организатором на фоне апатии и беспомощности, необычайных даже по имперским стандартам, но Город пал, а Теудас уцелел в числе немногих…
Геннадий лениво поаплодировал.
– Очень хорошо. Чудесная работа. Так точно и убедительно. Только я не верю ни одному твоему слову.
– Не веришь?— удивленно переспросил Алексий. – Перестань, с каких это пор ты стал таким пессимистом? Посмотри.
Он снова протянул руку, и Геннадий опять оказался посреди улицы в горящей Перимадее, только на этот раз он видел еще и самого себя, глубокого старца с недоуменно-сонным выражением лица, которого тащил по дороге…
– Теудас Морозин, – произнес Геннадий тоном фокусника, только что извлекшего из уха букет роз. – Да, должен признать, в этом облачении он действительно похож на Бардаса.
– Даже меч тот же самый, – сказал Алексий. – Гюэлэн, палаш, отданный Горгасом Бардасу за день до опустошения. Бардас передал его на хранение Эйтли Зевкис, а та вручила его Теудасу, когда Бардас умер. Вот так… умели делать вещи в старину. Знаешь, самое большое впечатление на людей производят обычно такие вот детали.
Геннадий закрыл глаза, что было ошибкой, потому что он сразу же оказался под Ап-Эскатоем. Из всех галлюцинаций эта нравилась ему меньше всего…
– Не галлюцинация, — поправил Алексий. – И не оптическая иллюзия, не трюк, устроенный с помощью зеркал, ничего подобного, и тебе это прекрасно известно. Все, что ты видишь, реально. Нереален только ты сам.
Геннадий открыл глаза, собираясь возразить, но заколебался.
То разграбление Сконы… Это ведь в будущем, правда?
– Ага!— просиял Алексий. – Наконец-то! Много же тебе понадобилось времени, чтобы догадаться. Но я знал, что ты сообразишь. Вот именно, этого еще не случилось. Но если ты просто не прочитал последнюю страницу книги, это же не означает, что история не написана.
– Вообще-то, – признался Геннадий, – я всегда читаю сначала конец. Мне потом легче оценивать нюансы. Ты утверждаешь, что из-за того, что ничего этого не произошло здесь… – Он нахмурился. – Оно произошло где-то еще?
Алексий прислонился к стене галереи. От него шел запах кориандра.
– Теперь ты идешь в правильном направлении. Наконец-то начинаешь понимать, насколько в действительности прост Закон. Впрочем, винить тебя в том, что ты не понимал этого прежде, я не могу. Мне и самому понадобилось немало времени, ты не поверишь, через какие трудности я прошел… Помнишь, как мы, бывало, рассуждали о том, возможно ли использовать Закон, чтобы заглянуть в будущее? Мы должны были понять. Но оказались преступно глупы, чтобы осознать очевидное: будущее можно увидеть, потому что оно уже произошло.
– Ты снова меня запутал, – грустно сказал Геннадий.
– Ох, – простонал Алексий, и Геннадий ощутил, как задрожала вдруг вся галерея, а воздух сгустился от посыпавшейся пыли.
– Мы можем видеть, как Теудас истребляет равнинные племена, потому что видели, как то же самое делал Бардас. Мы видим падение имперской Перимадеи, потому что уже видели, как пала Перимадея. И так можно видеть всё, потому что всё– суть одно и то же. Можно даже увидеть собственную смерть, если есть склонность к таким вещам. Конечно, обычно сначала умирают…
Потолок осел, заполняя галерею пылью. Геннадий как будто оказался внутри перевернувшихся песочных часов. Он поперхнулся, почувствовал, как что-то ударило его в затылок, и открыл глаза.
– Дядя?
– Теудас… что происходит? Где мы?
– У вас опять кошмар, – сказал Теудас, пододвигая лампу. – Все в порядке. Мы у кочевников, помните? С нами разговаривал Темрай, он собирается отправить нас домой.
Геннадий сел, потряс головой.
– Он ошибался. Ты можешь все изменить, если найдешь нужное место и как бы подтолкнешь события. Мы делали это сами, с Бардасом и той девушкой. – Он заглянул в лицо Теудаса, словно хотел убедиться в его подлинности. – Кориандр. Разве это не запах врага?
Теудас убрал лампу.
– Лежите спокойно. Я пойду и поищу кого-нибудь. Все будет хорошо, вот увидите.
Геннадий вздохнул. У него невыносимо болела голова.
– Не спеши. Я просто не отошел от сна. Не бойся, я не сумасшедший. Извини, ты испугался?
Осторожно, словно опасаясь подвоха, Теудас вернулся к кровати дяди.
– Так это был один из тех снов, да? Я думал… вы же пили тот чай?
– Вообще-то нет, – ответил Геннадий, – но у него был такой отвратительный вкус, что я перестал его пить. И ты, пожалуйста, больше не заставляй меня глотать эту гадость. – Он выдохнул и откинулся на подушку. – Знаешь, я только сейчас кое-что вспомнил. Этот самый чай на самом деле медленный яд. По
