первый русский перелет на такое огромное расстояние. В нем принимали участие 8 пилотов, но только один из них — А. А. Васильев, на 'Блерио' 8, совершил весь путь без аварий, вылетев из С.-Петербурга 10 июля в 3 часа 37 минут дня и прилетевший в Москву в 4 часа 18 минут утра 11 июля. Отважный летчик первым проложил русскую воздушную дорогу между двумя столицами, оставшись победителем.
Получив известие, что Васильев вылетел из последнего места своей остановки, я выехал на автомобиле в 3 часа утра на Ходынское поле. Чуть рассветало, было прохладно, на аэродроме было еще тихо, публики почти не было, только у деревянного павильона бродили десятки фигур — чины исполнительного комитета и представители администрации аэродрома. Понемногу начала собираться и публика. Все устремили свои взоры по направлению к Всехсвятскому, с волнением ожидая появление аэроплана. Но вот на горизонте, высоко на небе, образовалась точка, которая все увеличивалась. Сомнений не было — это был аэроплан. Еще несколько минут, и можно было уже разглядеть очертания аэроплана. А когда послышался и шум мотора, восторг толпы неудержимо вырвался из груди, крики, аплодисменты понеслись в воздух. Аэроплан летел неровно, его словно как бы бросало из стороны в сторону, моментами он как бы нырял. Но вот лес над Всехсвятским пройден, шум мотора стал доноситься явственнее, и аэроплан стал быстро спускаться, направляясь к белым флажкам вблизи павильона.
Публика неудержимо бросилась к месту спуска. Авиатор с аэропланом был уже на земле, он бросил руль и, обернувшись, смотрел на публику усталым взглядом. В течение нескольких минут он сидел как бы застывши на своем маленьком, высоком сиденье. А шапки летели вверх, махали платками, аплодировали, кричали от восторга…
Наконец Васильева осторожно сняли, поддерживая за руки. Он неуверенно ступил на землю. Представители Общества воздухоплавания заключили его в объятия, подошел и я, обнял его, приветствуя с победой. Вид у Васильева был ужасный: бледное, измученное лицо, красные, воспаленные глаза. Весь окоченелый, направляется он к павильону. Как только вошел он в павильон, то неудержимо начал нервно, жутко рассказывать о беспорядках, царивших в организации перелета, он говорил, что нигде на остановках не было ничего приготовлено; не было бензина, не было механиков; не было костров, фейерверков для обозначения мест; бранил генерала Каульбарса, который стоял во главе организационного комитета, приписывая все неудачи остальных летчиков плохой организации.
На другой день выяснилась судьба остальных летчиков: молодой пилот Шиманский погиб, не успев вылететь из круга, еще в Петербурге; Лерхе, Уточкин и Слюсаренко получили увечья, особенно тяжкие получил Уточкин, упав с аппаратом в 30 верстах от Новгорода, у него оказалась поврежденной спина, перелом ключицы, вывих коленной чашки и сотрясение мозга. Его привезли в Москву в лечебницу Бакунина, где я его и навестил во время его болезни несколько раз. Остальные летчики — Кампо Сципио, Костин и Агафонов долетели до Валдая и не могли продолжать полетов из-за порчи моторов.
На другой день я получил депешу от Государя императора: 'Передайте авиатору Васильеву мое искреннее поздравление с победой на перелете Петербург — Москва и мою благодарность за готовность и впредь работать на пользу отечественного воздухоплавания, успехи и развитие которого близки моему сердцу. Николай'.
Я поехал лично к Васильеву и прочитал ему депешу Государя. Он так был счастлив, в таком был волнении от неожиданности такого монаршего внимания, что совсем растерялся; я ему отдал депешу на память.
18 июля скончалась Мария Федоровна Морозова, на 85-м году своей жизни. В ее лице купеческая Москва потеряла одну из своих видных и ярких представительниц. По смерти мужа она энергично продолжала всю огромную торговлю и промышленные дела, став во главе крупной русской мануфактуры 'Савва Морозов и сын' и лично принимала участие во всех делах. Широкой популярностью пользовалась она и как благотворительница — целый ряд просветительных учреждений связан был с ее именем. Морозовские клиники на Девичьем поле, Рогожское кладбище со всеми благотворительными учреждениями, больницы, приюты, грандиозный ночлежный дом — на всем лежала печать щедрости покойной. Она особенно покровительствовала молодежи, учредила стипендию, благодаря коей ежегодно один из окончивших курс Земледельческой школы получал возможность съездить за границу поучиться. Но и помимо этой стипендии, сколько она вносила денег для уплаты за учеников, которым угрожало увольнение за невзнос платы, сколько родительских слез она осушила, сколько юных сил вывела она на культурную дорогу. Многие из них даже не знали, чья рука вывела их на эту дорогу. Она была так высока, что 'умела' помогать, она понимала человеческую душу, и потому от нее было легко принимать, она свято исполняла завет, который преподавала и другим, что 'люди должны помогать друг другу'. Она была одним из столпов старообрядчества, происходя из старинной московской старообрядческой семьи Симоновых. Оставила она 50-миллионное состояние. После ее кончины осталось у нее свыше 50 внуков и столько же правнуков.
21 июля ее отпевали и хоронили на Рогожском кладбище в фамильном склепе. Вся Москва — ученая, благотворительная и купеческая, вся московская администрация, все пришли поклониться ее гробу и отдать последний долг этой необыкновенной старушке, в глазах коей светилась живая, чуткая, отзывчивая душа.
19 июля в 3 верстах от станции Щербинка Московско-Курской ж. д. в имении графа Шереметева Остафьево, Подольского уезда, родовой вотчине князей Вяземских, состоялось открытие памятника историографу Н. M. Карамзину, который был женат на сестре поэта князя П. А. Вяземского. Первые 8 томов 'Истории государства Российского' были написаны Карамзиным в Остафьеве. Здесь же навещал его и князя Вяземского наш великий поэт А. С. Пушкин, жилет которого, простреленный на дуэли, и трость хранились в Остафьеве, в Карамзинской комнате.
Памятник был исполнен по проекту князя П. П. Вяземского, по рисунку академика Панова в форме гранитного постамента красного цвета, в стиле ампир, соответствовавшем эпохе постройки остафьевского дома. Вверху на постаменте — 7 томов 'Истории' Карамзина и свиток рукописи неоконченного 8 тома. С лицевой стороны памятника — бронзовый медальон с изображением Карамзина в венке, с надписью: 'Карамзину. 1811–1911'. На обратной стороне слова из письма Карамзина: 'Остафьево достопамятно для моего сердца — мы там наслаждались всею приятностью жизни, немало и грустили, так текли средние, едва ли не лучшие лета моего века, посвященные семейству, трудясь и чувствуя общее доброжелательство, в тишине страстей и мятежа. Карамзин'.
При открытии памятника присутствовали родные внучки поэта князя П. А. Вяземского — графиня Е. П. Шереметева и А. П. Сипягина, граф С. Д. Шереметев, владелец Остафьева, со всей семьей, Самарин, поэт граф Голенищев-Кутузов, внучка поэта А. С. Пушкина — Анна Александровна Пушкина, родные Шереметевых, представители ученых учреждений и я. После открытия памятника профессор Киевского университета Б. С. Иконников произнес обширную речь о значении Карамзина как историка, а профессор С.-Петербургского университета С. Ф. Платонов — о причинах литературных и исторических успехов Карамзина. Граф П. С. Шереметев отпечатал к этому дню очень интересный труд: 'Карамзин в Остафьеве', который он любезно раздавал присутствовавшим.
Это скромное торжество оставило во мне очень приятное волнующее воспоминание о том славном времени, когда в этом уютном, стильном остафьевском доме с его старинным парком жил и работал первый историограф Российского государства H. M. Карамзин. Я глубоко был признателен дорогому графу С. Д. Шереметеву, что он пригласил меня разделить это редкое торжество со всей его семьей.
22 июля состоялась закладка больницы в память 300-летия царствования дома Романовых при Покровской общине. По совершении митрополитом Владимиром литургии в Покровском храме все духовенство и приглашенные лица перешли во двор Покровской общины, где и состоялась закладка больницы на земле, входившей когда-то в состав вотчины боярина Никиты Романовича.
24 июля в Москве состоялась закладка здания Народного университета Шанявского на Миусской площади. Для сего городом безвозмездно был уступлен участок земли размером в 5 100 кв. саженей. Здание, стоимостью в 500 000 руб., строилось по проекту профессора А. Л. Эйхенвальда, фасад же и художественная отделка принадлежали проекту гражданского инженера И. А. Иванова-Шица. Наблюдение за постройкой поручено было архитектору-строителю А. Н. Соколову. Всей постройкой заведовала особая комиссия под председательством М. В. Сабашникова.
С обеих сторон главного здания намечены было две пристройки: с левой стороны для специально оборудованного Химического института имени В. А. Морозовой, пожертвовавшей для сей цели 50 000 руб., и с правой стороны — для Педагогических курсов имени Королевых, так же на особо пожертвованный для сего
