— Угу. Клаудия тянула на презентацию, но у меня сил не хватило. Решил перевести дух и отваляться после вчерашнего. А вы где пропадали? — Формула вежливости, только и всего. Плевать ему, если честно, где их носило.
— Да так, выпили с друзьями Джемм по стаканчику, а по пути домой завернули в ресторан. — Смит как бы ненароком обнял Джемм за плечи.
Ральф почувствовал себя изгоем.
— Понятно. А я тут передачу посмотрел — супер. Про акул-убийц. Одной брюхо вспороли, а там, представьте, останки четырех человек вместе с во— Жуть. Ну и конец — в акульем брюхе, — отозвался Смит.
Прикидывается, решил Ральф. Изображает интерес, а сам глаз не сводит с Джемм и забавляется с ее кудрями.
— Ванная кому-нибудь нужна? Хочу лечь спать, — сказала она, мягко, но решительно убрав руку Смита.
Ральф смотрел на нее с нежностью.
«Я знаю тебя, — хотелось ему сказать. — Весь день я провел с тобой, и теперь знаю все. Каждую твою мысль за последние десять месяцев, все места, где ты побывала, все блюда, которые перепробовала. Мне известно больше, чем Смиту! Я знаю, что у тебя уже год как не было парня, и что ты извелась без секса, но отвергла шанс переспать со своим старым другом Полом.
Знаю, что карри ты ешь минимум два раза в неделю.
Что ты далеко не так уверена в себе, как хочешь казаться, и что временами ты себя ненавидишь. Что тебя волнует мнение других людей о тебе, что ты впечатлительна, иногда до крайности, и тебе кажется, что твое хорошее настроение действует окружающим на нервы.
Знаю, как тебя изводят критические дни, что организм твой работает как часы (тридцатидневный цикл, с точностью до минуты) и что у тебя случаются проблемы с кишечником, из-за которых ты вынуждена по утрам жевать отруби.
Что каждый июнь обостряется твоя аллергия на пух.
Что ты считаешь себя двуличной, поскольку часто не можешь в душе справиться с неприязнью к людям. с которыми вынуждена любезничать.
И что ты выбрала Смита из-за подаренных цветов, твоих любимых. Мне бы, кретину, поднапрячься, приодеться бы, что ли; помощь предложить, а не трескать твои деликатесы за обе щеки и отчаливать на боковую.
Но главное, Джемм, я знаю твой сон до мелочей и понимаю, что ты не того выбрала. Судьбой тебе предназначен вовсе не Смит. Подумаешь, цветы купил. На диване-то сидел я, Джемм. Со мной ты должна быть, а не с ним».
КАК? Как он мог произнести все это вслух? Сказать — значит признать себя последним подлецом, читающим чужие дневники. Ральф смотрел на Джемм и видел перед собой не ту почти незнакомую девушку, что захлопнула утром входную дверь. Он весь день провел внутри нее, читал ее мысли. Смит провел с ней всего лишь вечер, общался с ее друзьями и спал с ней прошлой ночью. А ему, Ральфу, известны ее тайны, ее страхи, и он отчаянно тянулся к ней.
— Иди, иди. Лично я еще посижу, — ответил он.
— Ты первая. — Смит обеими руками притянул Джемм к себе.
— Ладно. Спокойной ночи, Ральф, приятных снов, до завтра.
— А поцеловать? — Ральф поднялся с дивана. Смиту можно ее обнимать, а ему, выходит, и прикоснуться не позволено?
— Запросто. — Джемм усмехнулась. Клюнув в щеку, повторила: — Спокойной ночи, Ральф.
— И тебе спокойной, Джемайма.
— Ну? Как тебе? — в возбуждении зашептал Смит, едва Джемм скрылась за дверью. — Твое мнение?
— О чем? — буркнул Ральф. Делать ему больше нечего, как только обсуждать со Смитом его победы на любовном фронте.
— О Джемм, конечно. Твое мнение о Джемм? Обо мне и Джемм? Ладно тебе, старик, уловил ведь, что к чему.
— Ну да, ну да. Мило, мило, все очень мило. — Ральф глянул на приятеля, понял, что тот не удовлетворен ответом, и добавил: — Куколка. Кудряшки и все такое. Симпатичная. Рад за тебя, Смитти, честно, рад.
Еще один взгляд на Смита показал, что комплиментов новой подружке явно недостаточно.
— Я не ее внешность имею в виду, Ральфи, тут и слепому все ясно. Что ты думаешь о ней… о нас с ней — вот в чем вопрос.
— Какого хрена ты от меня ждешь? Она ж только появилась. Вроде ничего девчонка. Мне нравится. Надеюсь только, ты соображаешь, что делаешь. Последних своих баб не забыл? Эта твоя манера торопить события… помнишь Грету? Помнишь, как сделал ей предложение через две недели после знакомства, а потом не мог взять в толк, с какого перепугу она сбежала от тебя? А жуткую Дону помнишь? Ту, которой ты в первую же ночь признался в любви и которая на следующий день завалила сюда с вещами? Избавляться-то от нее
— Ладно, ладно, — оборвал его Смит, — принято. Ты прав, но сейчас все по-другому. И Джемм другая, и я к ней отношусь по-другому. В том-то весь кайф.
У меня и в мыслях нет в нее влюбляться; все под контролем, старик. Сегодня чуть не сказал ей, что не хочу заходить дальше, о Шери собирался рассказать и все такое. А потом подумал — какого черта? Почему бы для разнообразия не развлечься? Что, я не заслужил? Я даже забыл, какая это классная штука — секс. Джемм отличная девушка. Она мне очень нравится. Но сейчас я главный,
— Угу. Выходит, о Шери она не знает… не знает, что ты вот уже пять лет как сдвинут на малознакомой девице.
— Ясное дело, не знает! Смеешься, что ли? Какого черта ломать все еще до начала? Джемм от меня без ума и уверена, что я ей снился, ей-богу! Сама вчера сказала. Ей кажется — только представь, — ей кажется, что она видела во сне нашу квартиру и что я ей предназначен судьбой. Смех, да? В общем, Шери тут ни при чем. Шери — совсем другое дело. Это женщина-мечта. Я ждал более чем достаточно. Пусть Шери увидит, что жизнь у меня продолжается и без нее, что рядом со мной хорошенькая подружка, которая готова следы мои целовать, — кто знает, возможно, именно это ее и привлечет? — Смит даже лицом просветлел от такой перспективы.
— Но Джемм-то ты расскажешь… когда-нибудь? По-моему, она имеет право знать, с каким идиотом связалась.
— Ага, ага. Полагаю, ты тоже описал Клаудии в красках все свое бурное прошлое? — парировал Смит, прекрасно зная, что Ральф ничего подобного не делал.
— Сравнил! Я Клаудию не люблю; ей и не нужно ничего знать.
— Эй, приятель! — Смит хохотнул. — О какой любви речь? И кто из нас теперь торопит события? Говорю же, весь кайф в том, что я впервые встретил женщину, которой я нужен больше, чем она мне. Фантастика! Вдобавок мы живем в одной квартире, а значит, можно обойтись без всех этих чертовых звонков и свиданий — стукнул в стенку, и все дела. Вот это, я понимаю, — кайф!
Ральф проглотил желчно-горькую слюну, комом вставшую в глотке от излияний Смита, вытряхнул сигарету из пачки и попытался закруглиться с беседой:
— Тем не менее сегодня давайте потише. Мне завтра вставать рано, так что не хочу всю ночь слушать ваш кошачий концерт.
— Ха! Между прочим, я уже полгода слушаю кошачьи концерты королевы скорби по имени Клаудия. Да Джемм — сущий котенок по сравнению с твоим завывающим привидением. Вокруг полно нормальных телок, Ральфи; кто тебя заставляет терпеть эту гарпию?
