друга… Его я почти не рассмотрела, да и ее видела плохо.
– Как он выглядел?
– Было уже почти темно и…
– Я спрашиваю, как он выглядел!
– Он напомнил мне кого-то знакомого…
– Кого? Мистера Макдаффа?
– Нет, мэм.
– Мистера Джорджа?
– Нет, и не мистера Джорджа… Знаете, миссис Нонна, я часами ломала над этим голову, почти готова поклясться, что знаю его.
– И узнаешь, если увидишь снова?
– Может быть. – Берта искоса наблюдала за хозяйкой.
– И он не живет на Бэккер-авеню? – настойчиво продолжала миссис Эш.
– Нет, мэм, он не похож ни на кого, кто живет на Бэккер-авеню и кого я знаю. Но он показался мне очень знакомым.
Берта отвернулась и уставилась на бегущую навстречу ленту дороги.
– Ты расскажешь в полиции все, что видела в тот вечер, когда была убита миссис Макдафф. Понимаешь?
– Да, мэм.
– А из города ты уезжала потому, что у тебя заболела сестра. Понимаешь?
– Да, мэм, я уезжала из Гэйтвея потому, что у меня заболела сестра.
– А сейчас твоя сестра поправилась, и ты приехала, чтобы рассказать о том, что видела.
– Да, мэм.
– Полицейские, возможно, попытаются уговорить тебя рассказать что-то другое, Берта, но ты помни, что уезжала из-за болезни сестры и что человек, которого ты видела, был не мистер Джордж.
– Да, мэм.
– Ты хорошо запомнила, что нужно сказать?
– Да, мэм, я хорошо запомнила, что нужно сказать.
Вирлок и Смит допрашивали Берту Пул часов пять, но она упорно твердила одно и тоже. Из своего окна на четвертом этаже дома Эшей она видела все, что происходило в особняке Макдаффов, но испугалась и в тот вечер никому ничего не сказала, а потом уехала к заболевшей сестре в Мейкон, где и жила все это время.
– Ты узнаешь убийцу, если снова его увидишь? – спросил Вирлок.
– Пожалуй, я смогу сказать «да», если увижу его.
Питер Энстроу и Лейси Эллендер присутствовали при допросе Берты, но за все время не произнесли ни слова. Как только утомленный Вирлок встал из-за стола, Энстроу подошел к нему и с довольной усмешкой сказал:
– Вирлок, ваша песенка спета!
– Безусловно, – подхватил Эллендер, поднимаясь со стула и потягиваясь.
– Берта, сколько времени ты служишь у Эшей? – поинтересовался Энстроу.
– Да чуть ли не всю свою жизнь, сэр. Я служила у родителей миссис Нонны до того, как она вышла замуж за мистера Джорджа.
– Ты видела, как мистер Эш стрелял в Элен Макдафф? – спросил Энстроу, иронически поглядывая на Вирлока.
– Что вы, сэр! – всплеснула руками Берта. – Тот человек совсем не похож на него – он невысокий и худой, а мистер Джордж – крупный и высокий.
– А ведь Уэстин как раз невысокого роста, Вирлок, – заметил Энстроу. Скажи, Берта, может, ты видела мистера Макдаффа?
– Но я хорошо знаю мистера Макдаффа. Это был не он. Мистер Макдафф значительно выше.
– Возможно, Берта, тебе придется повторить свои показания в суде, перед судьей и присяжными. Ты уверена, что человек, которого ты видела, не был ни мистером Макдаффом, ни мистером Эшем?
– Уверена.
– А мистера Саймонсона ты знаешь? – обратился Вирлок к Берте.
– Знаю. Там был не он.
– А Роланда Гуда? – спросил Смит. Он тоже невысокого роста.
– Нет, нет! Я знаю с Бэккер-авеню всех, кто приходил к нам обедать.
– Ну-с, господин Вирлок, – промурлыкал Энстроу. – Есть у вас еще вопросы?
– Не забудьте, что у нас еще имеется пианист, – ответил Вирлок.
Энстроу натянуто улыбнулся и ткнул Вирлока пальцем в грудь.
– Ваша песенка спета, – подчеркивая каждое слово, повторил он. – С вами все кончено, друг мой.
– Не торопитесь, – спокойно возразил Вирлок. – Я предлагаю включить пианиста и Уэстина в группу других людей и попросить свидетельницу опознать среди них преступника.
– Пожалуйста, – согласился Энстроу. – Лейси, срочно вызовите Вудроу и распорядитесь, чтобы человек двенадцать полицейских переоделись в штатское. Берта, постарайтесь узнать убийцу среди тех, кого мы тебе сейчас покажем. Сможешь?
– Я видела его в сумерках, но, возможно, узнаю.
– Вудроу или Уэстин – мне совершенно безразлично, – сказал Энстроу Вирлоку.
– Зато это далеко не безразлично Уэстину, – огрызнулся инспектор.
Берта Пул не обратила внимания ни на Вудроу, ни на остальных и почти сразу указала на Уэстина. Все же, опасаясь допустить ошибку, она сказала:
– Вот если бы я еще могла взглянуть на него в чем-то ином…
– То есть иначе одетым, – уточнил Энстроу.
– Вот, вот! В кепке, как у туристов, и в пиджаке… Уж тогда-то я была бы совсем уверена.
– Что было на Уэстине, кроме свитера и сорочки? – вполголоса спросил Энстроу у Эллендера.
– Спортивный пиджак и клетчатая кепка.
Спустя несколько минут Уэстина заставили надеть его пиджак и кепку.
– Ну, так как? – нетерпеливо взглянул Энстроу на Берту. – Он или не он?
Берта молча смотрела на Уэстина, склоняя голову то в одну сторону, то в другую. Наконец губы у нее дрогнули, и она удрученно проговорила:
– Я никому не хочу причинить неприятности! Я никому не хочу принести вред!..
– Но это именно тот человек, который убил Элен Макдафф? – продолжал настаивать Энстроу.
– В этом пиджаке и кепке вроде похож.
– Да или нет? «Похож» – нас не устраивает. Ты должна сказать: «Да, это он».
Берта снова долго вглядывалась в Уэстина, затем, видимо, окончательно решив, кивнула:
– Да, это он, сэр.
– Ну вот, Вирлок, я представляю Берту Пул суду и не сомневаюсь, что присяжные ей поверят. – Энстроу удовлетворенно потер руки.
– Пойдемте, Смит, нам здесь больше нечего делать, – сказал Вирлок и вышел на горячий, душный воздух. На тротуаре он остановился и закурил; Смит заметил, что руки у него дрожат.
– Похоже, мы поставили не на ту лошадь, – проговорил инспектор после долгой паузы.
– Мистер Вирлок, а вы не думаете, что она ошибается?
Вирлок промолчал. Возможно, ошибались они, а не она. Возможно, принципы – это и в самом деле нечто такое, что могут позволить себе только богатые. Судя по имеющимся данным и по той уверенности, с какой Берта Пул произнесла свое «Да, это он», Уэстин и есть преступник. А ведь он, Вирлок, мог бы идти вместе со всеми остальными, стать одним из этой банды, и тогда бы ему не пришлось ждать мести Энстроу и Эллендера, не говоря уже о Макдаффе. Нечего и думать, что они забудут о нем, торжествуя свою победу.
– Спокойной ночи, Смит, – сказал он.
– Спокойной ночи, сэр, – подавлено ответил Смит.
