И так далее.
И еще:
Все остальное соответствует. Наум, не сердись. И не думай, что я рехнулся. А если и рехнулся, то отнесись с пониманием.
И еще сообщи — где было напечатано это стихотворение? Но, впрочем, даже если в «Панораме», я его вставлю. Авторство укажу непременно.
С этим все. Жду.
Дальше. В «Гранях», действительно, переворот. Владимова погнали за жидолюбие, юмор, отсутствие желваков на скулах. Короче — за талант и за качество. Это — метафизика серых. Так и должно быть.
Журнал «22» мне активно не нравится. Там сидят снобы <…> Выходят редко, денег не платят, почти не циркулируют, да еще и считают, что печататься у них — честь. Лучше восстанови отношения с «Панорамой».
Половец обжулил тебя случайно, <…> деньги он платит более-менее аккуратно и авторов, в общем, ценит. Впрочем, и в «22» пошли что-нибудь. Кстати, физический цикл — это очень в их русле. А так, что я могу узнать насчет Сагаловского? Естественно, они ответят, что пусть пришлет, будем рады.
Совместным творчеством мы обязательно займемся осенью. Но мы напишем не детективную повесть, а эпистолярную. Я давно задумал договориться с кем-то, обозначить два характера, выдумать тему переписки, например — пропажа коломянковых брюк на дне рождения эмигранта Мешкевицера, и начать долгую переписку с широким обзором событий и лиц. Осенью поговорим.
На дачу я отвожу семейство 27-го июня. Всю неделю буду в Нью-Йорке, а на выходные буду уезжать. Так что пиши смело по знакомому адресу.
Теперь еще. Марья прислала 30 экземпляров «Демарша». Надеюсь, это только часть. Пока что тебе полагается 10 штук. Одну книжку я в понедельник вышлю с почты 1-м классом, а девять — 4-м. Если Марья пришлет, как я надеюсь, еще, ты все получишь. <…>
Наум, я в полном цейтноте. Обнимаю. Жди книжку + еще девять. А я жду письма. Женщинам и детям — киссиз, киссиз, киссиз!
Твой
P.S.
2 июля <1987>
Дорогой Наум! Писать как будто нечего — все обсудили по телефону. История с больницей явилась, конечно, шоком, так что не знаю даже, как дальше потечет жизнь — с ежемесячными проверками, без водки, сигарет, но зато с рекомендуемой сексуальной воздержанностью. Короче, я должен переродиться в какую-то незнакомую и малосимпатичную фигуру — тихоню и педанта. Черт с ним.
Вайль и Генис относятся к тебе настолько хорошо, насколько это позволяет их рижское происхождение и усеченный взгляд на литературу как на веселое и приятное занятие зажиточных нарядных людей. Я уже говорил и писал когда-то: отсутствие чувства юмора — трагедия для литератора, но отсутствие чувства драмы (случай Вайля и Гениса) тоже плохо.
Что касается Г. В., то он — мошенник, деньги за «Витязей» будет нелегко из Г. достать. Если ошибусь, буду рад.
Ленин адрес и телефон «Клубу песен» смело дай. Пусть договариваются сами, а мы с тобой пусть будем в стороне, ну их.
За деньги спасибо, но они у меня сейчас есть (аванс за книгу + «Ньюйоркер»), так что даже больница меня не полностью разорила. В случае необходимости возьму у тебя в долг без зазрения совести, я всю жизнь этим занимаюсь.
Пиши роман в стихах об эмиграции — в этом твое лит. бессмертие. Напиши что-то вроде «Гольдензона»[92], но вдвое длиннее и чуть глобальнее. Необходим эмигрантский «Василий Теркин».
Обнимаю тебя, детей и женщин.
8 окт. <1987?>
Наум, дорогой! Бумаги получил, огромное спасибо. Прости, что у работающего тебя отнимаю субботнее время, чего очень не люблю по отношению к себе. Я тут с годами несколько умерил свою литературную манию, и теперь мы выходные дни проводим с ребенком. Недавно пережил гнусное урологическое обследование, но все, вроде бы, оказалось в порядке. Говорят, у Васи Аксенова что-то с почками.
Андрею Мальгину[93] («Неделя») я дал множество твоих вещей, и в частности: «Витязь», «Из Мотла Лещинера», «Монолог Гурфинкеля», «Песня певца за сценой» — про оперный театр, «Три народные песни», «Олимпийские страсти», «Народное достояние», «През. в груз. кепке», «Трест», «Происхождение видов», «Любовь», «Элегия», «Дилижансы», «Пушкин», «Точка зрения», плюс ко всему этому я дал ему, представь, себе, «Демарш энтузиастов». Он был в восторге, сказал, что все готов печатать, и так далее. Будем ждать.
