Дорогой Сережа!
Атмосфера нью-йоркской литературно-газетной жизни несомненно вскоре станет темой Вашего нового романа. Похоже, в ней есть все, что нужно: Кафка, Зощенко, Достоевский, Сологуб и т. д. Все Ваши планы на жизнь имеют правильный принцип: наступать в разных направлениях, не подвешивать все свои надежды на какую-то одну ниточку. Но Вы ни словом не упомянули про «Один на ринге» — или как теперь называется этот большой роман? Неужели думаете, что я обижусь, если Вы будете печатать его в РУССИКЕ или даже в АРДИСЕ? Да, Бог с Вами — не ставьте меня на одну доску с ревнивыми параноиками. Но мне бы хотелось знать о Ваших литературных планах и успехах хотя бы для того, чтобы использовать это в рекламе. «Зону» ждем.
Посылаю несколько наших новых книжек и каталог. Аксенова — для Вайля и Гениса. «Илюшины разговоры» [Дины Виньковецкой] — Лене, чтоб знала, как разговаривать с гениальным ребенком (шансы на это — на гениальность довольно велики). Езерскую — Вам, ради фотографии Бродского и интервью с ним.
Всех Вам благ и удачи, дружески,
Игорь.
ПИСЬМО ДОВЛАТОВУ ОТ К.ВОННЕГУТА
от 22 января 1982 года
Дорогой Сергей Довлатов,
Я вас тоже люблю, но вы разбили мое сердце. Я родился в этой стране, бесстрашно служил ей во время войны, и тем не менее мне ни разу не удалось продать свой рассказ журналу «Нью-Йоркер». И тут появляетесь вы — и раз! У вас тут же покупают рассказ. Что-то здесь очень нечисто, на мой взгляд.
Если ж говорить серьезно, я вас поздравляю с прекрасным рассказом и поздравляю «Нью-Йоркер» с тем, что они наконец-то напечатали по-настоящему глубокое и общезначимое произведение. Как вы уже наверняка обнаружили и сами, большинство их публикаций имеют своим предметом радости и горести верхнего слоя среднего класса. До вашего появления у них вряд ли можно было найти что-то про людей, которые, скажем, даже не являются постоянными читателями «Ньюйоркера»
Буду рад видеть вас снова и прочесть ваши новые вещи. Ваши дарования нужны этой безумной стране. Нам повезло, что вы приехали сюда.
Ваш коллега,
Курт Воннегут.
Игорь! Может быть, это пригодится для обложки? Это написано о рассказе «По прямой», который входит в «Зону». С.
Дорогой Игорь!
За книжки — большое спасибо. «Аристофанину» [изданный в «Эрмитаже» сборник пьес В.Аксенова] ребятам передал, вызвав саркастические улыбки. Из Виньковецкой, если можно, дадим кусочки с указанием, где приобрести. Шрагину бандероль передам.
Мой роман теперь называется — «Пять углов». Кстати, я его недавно переписал. Вернее, редактируя, перепечатал с фотопленки. Там около 500 страниц. Петя и Саша читали и говорят, что роман хороший, но обязательно нужно дописать еще одну часть, где бы действие происходило уже на Западе. Сюжет, если Вы помните, заключается в том, что автор и герой постепенно совмещаются в одно документальное лицо, и это лицо — писатель. Так вот, в «Невидимой книге», которая сейчас является последней, 4-й частью романа, герой писателем еще не становится. Раньше я хотел закончить все это куском про заповедник, и в этом заповеднике героя умертвить, но теперь я согласен с Петей и Сашей. Про заповедник будет отдельная повесть, а роман надо дописать. Чем я вскорости и займусь.
Особого интереса к моим рукописям никто не проявляет. Карл спрашивал несколько раз, но вяло. Так что предложением это назвать нельзя. Дэвид в «Руссике» уверенно сказал — все издадим. Но он жуткий прохиндей. Лишних дел я с ним иметь совершенно не желаю. Я думаю, что и в газете-то долго не протяну. Тем более что она становится все гнуснее. Давидка требует сионизма, раздобывает где-то чудовищные материалы и заставляет их публиковать. Мы уже почти не сопротивляемся. Но уже сейчас неловко ставить под этим свою фамилию. А дальше будет хуже.
Короче, если «Зона» не принесет Вам убытков, давайте займемся романом. Правда, я не знаю, может ли быть рентабельной такая толстая книга, но это уже Ваше дело.
«Зону» я готовлю. Все будет закончено к 1 мая. Посылаю Вам двадцать страниц, по ним уже можно судить о фактуре. Если Вы одобряете такое построение, то отложите эти 20 страниц куда-то в сторонку. Прежде, чем Вы приступите к набору, давайте согласуем технические моменты — формат, ширину набора, кегль. У Езерской, например, по-моему — широковатый набор, и поля сверху слишком узкие. И еще у нее глупо выглядят в оглавлении подзаголовки: интервью с таким-то, интервью с таким-то. Мне кажется, надо было просто дать фамилии. Но это уже не имеет отношения ко мне никакого.
Там у меня в «Зоне» беллетристику, видимо, надо набирать обычным шрифтом, прямым, а письмо к издателю — курсивом и поуже.
Но это мы все потом обсудим. Пока что, я Вам позвоню из редакции через неделю, а Вы скажете, нравится Вам или нет. Если нет, то переделаем.
Всего доброго. Всех Ваших обнимаем.
С. Довлатов. […]
Как вам мои первые страницы? Высылаю следующий отрывок.
P.S. В нашей русской колонии попадаются чудные объявления.
Напротив моего дома висит объявление:
ТРЕБУЕТСЯ ШВЕЙ!
Чуть левее, на телефонной будке:
ПЕРЕВОДЫ С РУССКОГО И ОБРАТНО, СПРОСИТЬ МАРИКА…
Дорогой Сережа!
На этой страничке просто пример того, как будут стыковаться два вида набора. Формат книги: 5,5 х 8»; зеркало текста 25 х 39 пайкас (Вы, конечно, уже знаете, что это такое). Напишите, устраивает ли.
Большой роман издать, конечно, хочется. Но нелегко. Давайте вернемся к этому разговору месяца через три, когда я приеду в Нью-Йорк. Надеюсь, к тому времени я с большей определенностью смогу сказать Вам о сроках. Ведь это самое главное. Вы же пока обязательно вытребуйте у Карла письменное разрешение включить в роман «Невидимую книгу». Ведь копирайт на ней Ардиса. Это Вам понадобится, где бы Вы ни издавали (в том числе и по-английски). Натравите на него своего агента. Я предвижу, что крокодил- Проффер будет очень неохотно разжимать челюсти, будет врать, что издаст сам.
Всего доброго, поцелуи семье,
Ваш Игорь.
Дорогой Игорь!
