Дорогой Игорь!
Получил бумаги: предисловие (в котором я, единственный из участников сборника, не упомянут), библиографические справки и титул. Над обложкой продолжаю думать, надеюсь, что-нибудь придет мне в голову.
Кстати, не хотите ли Вы дать «шестидесятые» — цифрой? Вот так «60-х». Получится элегантный треугольник:
ИЗБРАННЫЕ РАССКАЗЫ
60-Х
Предисловие не слишком яркое, но вполне культурное, строгое, то есть на уровне. Данные в библиографической справке обо мне — соответствуют. Об остальных, кого я знаю, тоже.
Замечания, если Вас это не рассердит, такие. Законность моего участия в сборнике мне трудно обсуждать. Сначала мне казалось, что я буду чересчур выделяться. Но, поскольку там большая ленинградская колония, я, вроде бы, успокоился. Единственное, что безусловно — рассказ мой написан не в 60-е, а в 70-е годы, но этого, кроме нас с Вами, никто может и не знать, никаких примет именно этого десятилетия там, кажется, нету.
Жаль, что Вы, не включили рассказ Грачева. Я думаю, его книжку «Где твой дом» можно было раздобыть.
И еще. Кто уж, действительно, выделяется, так это Ржевский. Поверьте, я говорю это не потому, что он мне не нравится. Во всяком случае, я согласен, что он профессиональный писатель. Так что, дело, разумеется, не в качестве. Дело в том, что он — единственный «иностранец», единственный, кто в 60-е годы жил на Западе. Если уж включать Ржевского, то надо было представить какую-то группу иностранцев, хотя бы из трех человек. Например, добиться разрешения у Веры Еве. на публикацию рассказа Набокова и дать еще кого-то, кто из эмигрантов писал что-то стоящее в 60-е годы: Берберова, Яновский, Адамович (у него есть рассказы, не только критика и стихи), Борис Зайцев, Алданов (не помню, когда он умер, но сравнительно недавно), Осоргин и т. д. А так получается — советская литература + Ржевский.
Я понимаю, что эти замечания бессмысленны, переделывать ничего Вы, естественно, не будете, но полуеврей все же не может обойтись без замечаний. Кроме того, вы знаете, как я рад, что Вы затеяли это творческое начинание, и как я благодарен, что меня не вполне законно в эту шикарную книжку включили. Так что, надеюсь, Вы не сердитесь.
Знаете, что говорил Бунин в 70 лет, будучи Нобелевским лауреатом? Он говорил:
«До сих пор, как только увижу свое имя в печати, испытываю в этом месте (он кладет руку на сердце) что-то наподобие оргазма».
Разрешите дать Вам один пластический совет. Поставьте слово «Эрмитаж» на обложке крупнее, чем обычно, то есть, подчеркните, что это Ваше создание, книга «Эрмитажа». Таким образом Вы подготовите почву для альманаха «Эрмитаж», который, я надеюсь, рано или поздно, появится. Между прочим, и «Руссика-81» и Гришкина «Часть речи» продались хорошо, к здешним альманахам, видно, есть какой-то интерес.
Посылаю Вам копию новогодней передачи о русских издательствах в Америке.
Пока что, будьте здоровы. Поздравьте всех Ваших с Новым годом.
Да, если будет какая-то оказия, напишите одну фразу — как Вам статья Проффера? Тут о ней много разговоров. Мне статья решительно не понравилась. Даже обидно за Карла, жаль, что его последняя публикация так поверхностна. Неужели он всерьез считал, что Раковый корпус» ниже «Железки» Аксенова?
Всех обнимаю. С праздником!
У нас все более или менее в порядке.
Ваш С.
Дорогой Игорь!
Известие о Вашем переезде — огромная радость. И дело, конечно, не только в возможности встреч и бесед. Уверен, что перемена места ликвидирует явный и несправедливый пробел в Ваших творческих делах: Вы начнете печататься и издаваться по-английски. А также сможете вступать в контакты с американскими (ленивыми) журналистами.
С Гендлером («Либерти») мы беседовали о Вас и решили, что лучше по Вашем приезде организовать с Вами широкое политическое интервью, чтобы сразу показать Ваши возможности, а дальше уж — как Вы захотите. Мюнхенское начальство уже будет знать, на что Вы способны. Я знаю, что они дико нуждаются в убедительном консерваторе, но не в жлобоватом Днепрове, а в консерваторе с человеческим лицом. Год два назад они так и не смогли найти ни одного публициста, который сумел бы высказаться убедительно за смертную казнь и не добавил бы при этом, что всех черных надо отправить в Африку.
Новость у нас такая — закрылся журнал «7 дней». В последнем номере, который вышел сегодня: прерванная на середине публикация Поповского («продолжение в след. номере») и очень грубая статья Проффера о Солженицыне. В результате, в связи с закрытием на этом номере, возникнут три смешных предположения, три версии: часть подумает, что «закрыли из-за Солженицына», сам Солженицын, который, как выяснилось, все читает, скажет: «Господь покарал моих хулителей», а наш друг Поповский будет уверен, что журнал лопнул, не выдержав напора его таланта.
Посылаю Вам копию скрипта про Терезу [радио-рецензия на книгу Дмитрия Мережковского «Маленькая Тереза»].
Ваш С. Довлатов.
Дорогой Игорь! Посылаю макет обложки. Понравится — хорошо, нет
— не обижусь.
Не худо бы в выходных данных указать:
«На передней обложке использован фрагмент графической композиции Сиима Аннаса».
Это таллинский художник, живет в Союзе, так что претензий не будет. Вот как его работа обозначена в каталоге:
Siim Annus. 69. Untitled. 1976. From a set of seven. Ink drawing. 32 x 32 cm.
He исключено, что его фамилия звучит как «Аннус». Но слово «Аннус» невоспроизводимо. Еще лучше дать эту фразу мелким шрифтом по-английски. А можно вообще ничего не указывать.
Знаете, если сборник пойдет хорошо, то можно со временем соорудить ленинградский выпуск, можно даже прозу и стихи: Бродский, Кушнер, Лосев, Соснора, Глеб Семенов, Лена Шварц, Галушко, Кумпан, Вольф, Рид Грачев, Горожане, Битов, Попов и т. д. Единственная моральная сложность — увязать Бродского с Бобышевым. Мне-то на Вашем месте было бы проще, мне Димины стихи вообще не нравятся, независимо от его вражцы с Иосифом. Знаете ли Вы, что Дима уже здесь написал цикл стихов с отвратительным названием «Милые оки», то есть
— штат (или город) Милуоки. По-моему, ужас.
Не звонила ли Вам чувиха по имени Джоан? Она пишет для «Коламбия джорнелизм».
Пока что, будьте здоровы. Всех обнимаю.
Ваш С.
