— Если я не такая, какой пыталась быть, то какая?
— Не знаю. Быть может, узнаешь, если перестанешь считать, что должна быть такой, какой хочет видеть тебя муж.
— Не уверена, что понимаю, о чем ты говоришь.
— И ты тоже, да? Послушай, если он в тебе разочаровался, это еще не значит, что не права именно ты. Это может значить, что не прав он.
Она покачала головой:
— Опять! Никаких вспышек или проблесков. Проблема любой женщины. Я все об этом знаю.
— Не обобщай. Я не знаю, проблема ли это любой женщины или только одной. Я знаю, это может быть одной из твоих проблем. Если так, ее можно решить. Одно дело — знать о чем-то. Другое — чувствовать, действовать в соответствии с этим, верить в это.
— И как же можно научиться верить во что-то?
— Иногда следует поговорить какое-то время с хорошим психотерапевтом.
— О, Господи, с одним из этих.
— Среди них есть и хорошие и плохие. Как и среди частных сыщиков. Я могу свести тебя с хорошим.
— Бывшие клиенты?
— Нет. Сьюз достаточно хорошо разбирается в подобных случаях. Она руководит отделом воспитания и серьезно относится к работе.
— И в этом решение проблемы, в каком-то долбанном психотерапевте? Что бы с вами ни произошло, а психиатр тут как тут. Стоит ребенку получить двойку, и психиатр зарабатывает свои два цента.
— А ты когда-нибудь обращалась к врачам?
— Нет.
— Харв?
— Нет. Но он хотел, чтобы я обратилась. Хотел узнать, смогут ли они определить причину моей фригидности. Но сам идти не хотел. Говорил, что с ним все в порядке. Не желал, чтобы какой-то поганый психиатр совал нос в его дела и пытался убедить его в том, что он болен.
— Совсем необязательно обращаться к психиатру, можно обратиться к хорошему воспитателю. Ты должна поговорить об этом с Сьюз. Нет смысла говорить об отклонениях с большой буквы 'О'. У тебя есть проблема. Они могут помочь. Иногда.
— А как быть с теми людьми, которых психиатры засадили без причин в лечебницы? Почему в судебных разбирательствах убийств они не могут найти общий язык? Одна сторона нанимает психиатра, который говорит, что обвиняемый безумен, вторая нанимает психиатра, который говорит, что он в здравом уме.
— О'кей, психиатрия может похвастаться таким же количеством провалов, как и любая другая сфера деятельности, быть может даже большим. Но то, что ты говоришь, не имеет отношения к делу. Такие ситуации возникают из-за того, что психиатров просят исполнить такую работу, к которой они не подготовлены. Хорошие специалисты это знают, как мне кажется. Хорошие специалисты знают, что они могут лишь помочь людям определить их проблемы. Не думаю, что они сумеют достигнуть серьезных успехов в лечении шизофрении или определении, здоров ли умственно с точки зрения закона тот или иной человек. Это чушь. Но они могут оказать значительную помощь в том, чтобы вы смогли определиться в соответствии с требованиями Хлопковой Матери.
— Хлопковой Матери?
— Да, старой пуританской морали.
— Та самая Хлопковая Матерь. Ты действительно читал книги обо всем, о чем говоришь?
— У меня было достаточно времени. — Зазвенел таймер, я выудил, накрутив на вилку, макаронину и попробовал. — Ал Денте, — сказал я. — Его брат Сэм играл когда-то за «Ред Сокс».
Спагетти были готовы. Я вывалил их в дуршлаг, освободил кастрюлю, потряс дуршлаг, чтобы вода со спагетти стекла, вывалил их обратно в кастрюлю, добавил немного сливочного масла, немного сыра «Пармезан» и слегка встряхнул.
— Ты все придумал?
— Что?
— О брате Ала Денте?
— Нет, чистая правда. Сэм Денте играл за «Сокс» лет тридцать назад. Отбивающий, левша.
Соус для спагетти побулькивал. Я вылил его в большую соусницу, затем разложил спагетти по тарелкам. Заправил салат, встряхнул его и расставил все на кухонной стойке.
— Столовое серебро в том ящике, — сказал я. Достал красное вино «Галло» в полугаллонной бутылке и два винных бокала из буфета.
Мы разместились за прилавком, пили и ели.
— Ты сам делал соус для спагетти? — спросила она.
— Да, по секретному рецепту, который прочитал на обратной стороне банки с томатом.
— А заправку салата? В ней есть мед?
— Да. Перенял секрет от матери.
