Бюри справедливо считает, что, «планируя новые стены столицы, он осознанно готовился к войне с гуннами, которую предвидел».
После поражения и бегства Ульдина мы подходим к одному из неясных случаев в истории гуннов. Приск слышал об этом от западного римлянина, Ромула, которого он встретил в 449 году в лагере Аттилы и о котором был самого высокого мнения. Ромул рассказал Приску, что гунны однажды пытались напасть на Персию (Сасанидский Иран. –
В 420 году Восточная Римская империя вступила в войну с Ираном. В своих владениях иранцы отобрали товары у римских купцов и отказались вернуть римских золотодобытчиков, которых наняли на службу. Кроме того, в Иране началась кампания по преследованию христиан. Поскольку римские армии все глубже увязали на Востоке, северная граница, казалось, лишилась защитников, и, несомненно, по этой причине в 422 году гунны, после продолжительного перерыва, опять предприняли атаку на Фракию. Мы ничего не знаем о том, как их изгнали из страны, и не слышали ничего о дальнейших военных действиях на северной границе до появления Руа (Роаса, Ругила), дяди Аттилы.
5
То немногое, что удалось нам узнать из источников о войнах между римлянами и гуннами до появления Аттилы, было изложено выше. Но в самый начальный период жизни в Европе гунны ни в коем случае не предстают исключительно как враги римлян, готов и иранцев. Мы уже видели, что, хотя гунны разрушили королевство остготов, но они и защищали его. В первом масштабном наступлении в Европе новые варвары разделились. И так продолжалось во весь рассматриваемый период, что отмечалось современниками с удивлением и удовлетворением.
Мы узнали, что Феодосий I в первый год правления смог изгнать гуннов с северных Балкан, но тем не менее гунны часто причиняли ему беспокойство. Кроме того, Феодосий использовал их в качестве союзников. В 388 году в бою с узурпатором Максимом на реке Саве быструю победу Феодосию принесла конница гуннов, служивших в его армии. Вполне возможно, считает Отто Зеек (немецкий историк, автор исследования «История гибели античного мира»), что после победы над братом Максима, Марцеллином, в Петавии в том же году, опять отличилась гуннская конница, ставшая причиной тяжелых потерь, понесенных отступавшим в панике противником. Ближе к концу восьмидесятых армия Валентиниана II оттеснила гуннов, приближавшихся к Галлии, и в то же самое время Бавтон, франкский магистр пехоты, сумел склонить гуннскую армию выступить против ютунгов, опустошавших римскую провинцию Реция (современная Австрия и некоторые другие земли).
Мы уже говорили о поражении Ульдина в 408 году. Но история Ульдина имела не только начало и середину, но и конец. В 400 году германский мятежник Гайнас предпринял попытку пробиться через Фракию на другой берег нижнего Дуная[35].
Ему удалось пересечь Дунай с относительно небольшим отрядом, оставшимся от его разгромленной армии, и здесь он был встречен Ульдином, который решил напасть на него по двум причинам. Ульдин не хотел, чтобы независимая армия варваров бродила к северу от Дуная, и считал, что, уничтожив Гайнаса, сослужит службу императору Восточной Римской империи. Ульдин собрал имевшиеся в его распоряжении силы и не единожды сражался с германцем, пока все-таки не убил его. 3 января 401 года голова Гайнаса была привезена в Константинополь. Взамен Ульдин потребовал «подарки», которые благополучно получил. Следом был заключен союз между Ульдином и восточными римлянами, который, возможно, подразумевал выплату ежегодной дани этой группе кочевников. Заслугу в уничтожении Гайнаса нельзя полностью отнести на счет гуннов. Следует отметить инициативность местных властей и населения Фракии. Предвидя появление отряда Гайнаса, жители в спешном порядке восстановили защитные сооружения городов и с оружием в руках заняли оборонительные позиции. Согласно нашему источнику, «учитывая предыдущие набеги, они приобрели опыт ведения боевых действий и целиком отдавались борьбе». Гайнас ничего не нашел у стен городов, кроме травы; скот, зерно и т. п. было спрятано за стенами городов. Очевидно, что события 395 года преподали жителям Фракии серьезный урок, который они не замедлили затвердить наизусть. Мало того, он настолько врезался им в память, что спустя много лет в этом смог убедиться Аттила, когда атака его конников была отбита жителями Асема.
Затем Ульдин появляется на службе у Западной Римской империи. Как мы помним, в 405 году Радагайс и огромные массы германцев вторглись в Италию. Города полуострова были охвачены паникой, но Стилихон сумел заключить союз с отрядами гуннов и аланов; эти гунны были сторонниками Ульдина. В сражении при Фьезоле в 406 году они продемонстрировали характер. Гуннская кавалерия охватила противника с флангов, что позволило Стилихону быстро уничтожить врага. Люди Ульдина продали взятых в плен за солид (золотая римская монета) с головы. Перед вторжением во Фракию в 408 году гунны оказывали услуги и Восточной и Западной империям.
После казни Стилихона (в 408 году) правительство Западной Римской империи предприняло меры к тому, чтобы в будущем получать военную помощь из негерманских источников. Вот почему оно обратилось к гуннам и получило от них помощь в соответствии с достигнутым соглашением, которое, похоже, предполагало предоставление заложников. Одним из заложников был молодой человек по имени Аэций[36].
Спустя много лет панегирист Аэция преувеличивал результаты деятельности Аэция в период его пребывания у гуннов. «Кавказ предоставил отдых мечу, и его дикие цари отказываются воевать». «Когда мир пал под скифскими мечами, он прервал безумную атаку врага и стал залогом договора и выкупом мира».
Во всяком случае, мы обнаружили, что, когда Атаульф[37] в 409 году появился южнее Юлийских Альп во главе войска, в котором было много гуннов, министр Гонория, Олимпий, смог встретить его во главе небольшого отряда из 300 гуннов, и потери Атаульфа составили 1100 человек, в то время как Олимпий потерял всего 17.
Позже, в том же 409 году, поскольку отношения правительства Западной Римской империи с Аларихом становились все хуже, имперское правительство перебросило из Далмации в Италию армию из 10 тысяч гуннов. Их присутствие, похоже, произвело впечатление на Алариха, который тут же отказался от своего плана немедленного наступления на Рим. Спустя более тридцати лет после первого появления новых кочевников в Европе слово «гунн» вселяло ужас даже в самых храбрых из тех, кто слышал его.
В 412 году мы узнаем, что правительство Восточной Римской империи опять установило дипломатические отношения с гуннами или, во всяком случае, с некоторыми из них. Из фрагмента Олимпиодора становится ясно, что в 412 году он в составе миссии был направлен из Константинополя к варварам. По пути послы попали в шторм, бушевавший на Черном море, и едва не погибли, но все-таки добрались до короля гуннов Доната, чья сфера деятельности была, очевидно, далека от той, в которой господствовал Ульдин. По прибытии послы успешно достигли того, что один из спутников Приска не смог сделать при подобных обстоятельствах много лет спустя: обменявшись заверениями в дружбе, послы предательски убили Доната. Вероятно, его королевство стало набирать силу, и правительство Восточной Римской империи, которым по-прежнему управлял префект Антемий, увидело дешевый способ уничтожить опасность. Некий Харатон, ставший преемником Доната, не без причины испытывал чувство враждебности к Олимпиодору и его друзьям. Но послы подготовились к такому повороту событий и преподнесли Харатону дорогие подарки от имени Феодосия; мир был восстановлен. (Историк писал, как он был отправлен послом к гуннам и Донату, о том, как этот Донат, «коварно обманутый клятвой, был преступно умерщвлен и как Харатон распалился гневом за это убийство, но императорские дары «умягчили и успокоили его».)
В 425 году, когда узурпатор Иоанн боролся за свою жизнь в Равенне против армии Восточного Рима, он послал Аэция к гуннам, чтобы нанять армию и привести ее как можно быстрее в Италию. Аэций появился в Италии слишком поздно: Иоанна уже три дня как не было в живых. Однако Аэций вступил в упорный, но не
