В своих мемуарах, книге 'Арктический вояж', Джеллит вспоминает:
'… Итак, мы шли в соответствии с ордером - 'Тускалуза' в центре, 'Эммонс' и 'Родман' впереди - на левом и правом крамболах, русский 'Сокрушительный' и русский 'Гремящий' - на левом и правом траверзах, и русский 'Урицкий' на кормовых углах с левого борта (именно с левого борта могли, по моему мнению появится самолеты люфтваффе, если туман, через который мы шли, рассеется). Полосы густого как молоко тумана чередовались с полосами хорошей видимости. Мы приближались к точке, где пути моих кораблей и кораблей русских должны были разойтись. Нос 'Тускалузы' разрезал белое молоко висящее над морем, и с мостика мне открылась длинная и широкая полоса открытого и чистого океана. Шли мы по самому ее краю - русский 'Сокрушительный' 'терся' о висящую по левому борту высокую густую стену белой 'ваты'. Правая стена 'ваты'была милях в десяти. Отлично! Именно здесь мы и расстанемся с русскими. Я приготовился отдать команду сигнальщикам: 'Благодарю за совместное плавание! Счастливого возвращения домой!', но как это часто бывает в нашей жизни, не успел.
Вероятность того, что произошло в тот момент была на три порядка ниже вероятности обнаружить нецензурную надпись на русском языке на лунном модуле космического корабля 'Апполон' (кстати, именно поэтому высадку на Луну пришлось снимать повторно в Голливуде - кто ж знал, что русские встретят наш спускаемый аппарат, на своих танках Т-34, модернизированных для передвижения по лунной поверхности!). Однако океан это такое место, где теория вероятности ничего не значит. Наоборот - чем меньше вероятность события, тем больше шансов, что оно произойдет.
Все произошло мгновенно! Из белой стены 'ваты' стремительно вынырнул нос огромного корабля и его форштевень, как раскаленный нож разрезал корпус русского эсминца 'Сокрушительный', завалив при этом русский корабль на правый борт. На флагштоке пришельца трепетал флаг со свастикой. Корпус русского корабля лишь на мгновенье затормозил бег нацистского крейсера - словно не заметив столкновения германский крейсер мчался дальше, целя носом в середину моей 'Тускалузы'.
- Руль лево на борт! Боевая тревога! - закричал я, лихорадочно соображая, как поступить в данной ситуации - дистанция для правильного артиллерийского боя слишком мала, и будет непрерывно уменьшаться - то есть система управления артиллерийским огнем будет не в состоянии вовремя отслеживать положение корабля противника, и все время будет запаздывать - мои залпы будут ложиться у него за кормой. Дать команду на открытие беглого огня по данным местных постов? Или… Отчаянно воя турбинами 'Тускалуза' поворачивала налево, начали поступать доклады о готовности боевых постов, а я терял драгоценные секунды на то, чтобы принять правильное решение. Если быть честным, то гибель русского эсминца, произвела на меня кошмарное впечатление - я подумал в тот момент, что порученная мне миссия провалена, и моя карьера на флоте будет не долгой - до прибытия в ближайшую американскую базу.
Попросту говоря, я растерялся и пустил ситуацию на самотек. Такое не часто бывало в моей жизни, и всякий раз заканчивалось для меня плачевно. Измена Нэнси Хайлет - моей первой любви в колледже привела к впадению в ступор на неделю - как итог я завалил половину экзаменов, затем поражение нашей бейсбольной команды, я… Но здесь все решилось без меня - русский 'Урицкий' и мой 'Эммонс' почему-то продублировали мой маневр - 'руль лево на борт' (Или выполнили его раньше?) и поначалу мне показалось, что они собираются таранить нацистский 'Адмирал Хиппер', но потом - потом они, осыпаемые огнем 'Хиппера' пройдя вдоль его борта нырнули в спасительную 'вату' тумана, из которой немецкий крейсер появился минуту назад. А потом произошло сразу несколько событий. Одна из носовых башен немецкого крейсера выплюнула залп в сторону моей 'Тускалузы'. Один из снарядов прошел мимо, а второй - второй буквально снес за борт кормовую трехорудийную башню 203-мм орудий. Сила удара была такова, что крейсер накренился, а я от неожиданности упал на палубу. Еще я успел испугаться, и задуматься - за что мне эта кара господня - за то, что я еврей, или за то, что на день Благодарения, будучи скаутом линчевал ниггеров? А что еще случиться с моим кораблем и со мной, когда в него попадет еще один нацистский снаряд? Я успел еще отдать команду:
- Радируйте - 'Атакован немецкой эскадрой. Веду бой в квадрате…'
Но обошлось! Наверное господь счел мои грехи меньшими, чем грехи наци, и вместо моей 'Тускалузы' обрушил гнев на 'Адмирал Хиппер'. Или он (Господь) ошибся с идентификацией? То, что я с перепугу принял за попытку эсминцев, таранить немецкий крейсер, на самом деле оказалось классическим выходом в торпедную атаку. Почему я этого не понял? Наверное потому, что такие маневры умерли с началом Второй Мировой войны. Случаи классической торпедной атаки против крупного вражеского корабля можно перечесть по пальцем, и большинство из них, проведенные в первые годы войны закончились плачевно. Как следствие - эсминцы стали утрачивать функции торпедных кораблей и стали по большей части заниматься противолодочной обороной. Но это была классическая торпедная атака! С двух бортов! С близкой дистанции!
Девять торпед 'Урицкого' и пять с 'Эммонса' устремились к цели почти одновременно. В воздух у борта нацистского корабля взметнулись громадные водяные столбы, а затем все исчезло в ослепительной вспышке, сменившейся через полсекунды облаком черно-багрового дыма, которое на кривой изогнутой дымной ножке стало стремительно подниматься вверх, прямо как красный мухомор, увиденный мной на сопках Ваенги после дождя. Сила взрыва была такова, что на 'Урицком' сорвало брезент с ограждения мостика, пролетевшим обломком снесло за борт 37-мм автомат вместе с расчетом, и двоих сигнальщиков, а на 'Эммонсе' вывело из строя радар, сорвало за борт спасательные плотики, повредило надстройки, а внутренние механизмы получили 'контузию'.
Потом 'дядюшка Джо' и мой президент будут долго и часто спорить сколько и чьих торпед попало в цель. Это станет их излюбленной темой спора в присутствии Уинстона Черчилля - и во время встречи в Тегеране, и в Ялте, да и потом - преемник Рузвельта Гарри Труммен будет не раз обыгрывать эту карту. Но это будет потом, а пока мы все пребывали в легком ступоре, от скоротечной и жестокой схватки. Единственным объектом, уцелевшим на поверхности воды, после того, как ветер отнес в сторону дым, оказалась легшая на борт носовая часть 'Сокрушительного', на которой копошились фигурки уцелевших русских моряков.
Первые минуты я был обеспокоен судьбой 'Эммонса' и 'Урицкого' исчезнувших в густом молоке тумана, и вздохнул с большим облечением, когда они вынырнули из этой 'ваты'. Я приказал радировать:
- Потоплен крейсер 'Адмирал Хиппер'. Потери - эсминец 'Сокрушительный'.
Одновременно дал команду снизить ход - 'Урицкий' собирался заняться спасением уцелевших с 'Сокрушительного', 'Эммонс' сообщил, что ищет двух сигнальщиков, сметенных взрывом за борт . Значит 'Родмэн' и 'Гремящий' займутся поиском ПЛ, а я … А я ужаснулся докладу о последствиях попадания германского снаряда в кормовую башню 'Тускалузы' - такое впечатление, что башня была сделана из картона, а не из брони, если ее практически полностью разрушило одним 203-мм снарядом. За что мы платили деньги судостроительным фирмам? А если в крейсер попадет снаряд покрупнее?
Неприятность не приходит одна - включенный по тревоге радар прогрелся, и выдал кошмарную картину - шесть целей двигалось в нашу сторону. Одна огромная, и пять по меньше! У меня было несколько минут, пока они находились за 'ватой' тумана с правого борта. Несколько минут, чтобы морально успокоиться, и вспомнить, что я командир соединения, и мне поручена ответственная миссия, самим Президентом США, и эту миссию я уже наполовину загубил - один из русских эсминцев, эскортировавших мой крейсер уже погиб! Черчилль будет этому весьма рад! Но что я могу? Противник наверняка тоже включил радары, и от него уже не скрыться, тем более, что гибель 'Хиппера' сопровождалась фантастическим фейерверком, заметным издалека! Если я отправлю обратно русский 'Гремящий' - то тот не уйдет - у русских свои инструкции, да и даже если я уговорю, командира 'Гремящего' - тот все равно останется прикрывать 'Урицкого', который занят спасательной операцией и к тому же поврежден. Значит 'Гремящий' и 'Родман' нужно использовать для схватки с врагом. Большая цель наверняка сам 'Тирпиц', или 'Адмирал Шеер', что для моего поврежденного крейсера никакой роли практически не играет. Или играет? 'Шеер' более тихоходный, значит если я свяжу его и нацистские эсминцы боем, то 'Урицкий' и 'Эммонс' могут попытаться прорваться обратно в Североморск. А если 'Тирпиц'? Выбора нет! Я приказал передать ратьером на 'Родман' и 'Гремящий' : 'Прикрываем отход 'Урицкого' и 'Эммонса' в Кольский залив'.
