— Ага, — кивнул я, — ты просто не работал во Франции на мясной фабрике.
— У нас такого нет!
— Да, да, — ответил я с улыбкой, про себя подумав, до этого я тоже считал, что здесь все иначе, пока не соприкоснулся с реальностью, да тут иначе, чем у нас, лучше, но здесь свои заморочки.
Француз открыл еще несколько пинеток, после чего схватил кусок мяса и с силой бросил его на пол.
— На хрен такую работу, пойду, пошлю их всех.
Что он там сказал, я не знаю, но вместо него прислали другого парня. Мы выкинули с ним штук 5 пинеток, около 60 пустили повторно в ход и вернулись к своей работе в нашем цехе.
Один раз нас проверил врач.
Если сравнивать наши пищевкусовые комбинаты, то там, насколько мне было известно, без медкомиссии вообще нельзя было работать. Здесь в Англии, похоже, к этому относились намного проще. Врач по одному вызывал людей, в числе прочих оказался и я.
Я зашел в кабинет и, поздоровавшись в ответ на приветствие врача, сел на стул.
Он заполнил анкету, которая лежала перед ним, уточнив мою фамилию и имя. Дальше задал несколько вопросов, типа, не болит ли голова? Жалуюсь ли я на что-то? Поскольку я давал на все вопросы отрицательные ответы, то его заключение было таким:
— Вы полностью здоровы, можете идти продолжать работать.
— Спасибо, до свиданья, — сказал я, вставая со стула.
— До свиданья, — ответил он, продолжая заполнять бумаги.
Вскоре работа на мясной фабрике пошла на убыль, это произошло примерно через 6 недель после того, как я начал там работать. Времени у меня стало немного больше, и я начал тратить его на себя.
Однажды Мария предложила сходить в пиццерию, нас было четверо, она, ее друг Джон, тоже африканец, Брэндон и я. Я согласился и вечером мы пошли в итальянскую пиццерию.
Брэндон пошел нехотя, он очень не любил тратить деньги, я бы даже сказал, что он был жадноват. Да и немного отличался странностями. Так, когда он уехал в Англию, то своим родным не сказал об этом ни слова. А когда первый раз за два месяца позвонил домой в Австралию, то они ему честно сказали, мы думали, тебя уже нет в живых. Но после этого он не стал звонить домой чаще.
— Зачем звонить домой? — спрашивал он, — Когда мне надоест, я итак приеду.
В пиццерии мы заказали себе по бутылке пива, 0,33 л. и каждый выбрал по пицце.
— Предлагаю так, — сказала Мария, — мы каждый берем по разной пицце, говорим им, чтобы они порезали ее на 4 части, а когда нам ее принесут, то мы делимся. Получится, что мы попробуем 4 разных пиццы за один раз.
Все согласились и мы так и сделали.
Пицца всех четырех сортов мне понравилась, хотя сказать, чтобы в ней было что-то особенное? Нет, ту пиццу, которую я брал до этого в супермаркетах, была по вкусу такой же, отличалась она только ценой. Мы все это поняли, когда нам принесли счет.
Со всех получалось 92 фунта.
— Оставляем 100,— заявила Мария.
— Зачем 100! — возмутился Брэндон.
— Ты работал официантом?! — накинулась на него Мария, — А я работала, да они живут только за счет чаевых, ты от двух лишних фунтов не обеднеешь. Давай Брэндон, без возражений, с человека по 25 фунтов.
Мы сбросились, сели в микроавтобус и Мария завезла нас домой с Брэндоном. Когда мы зашли к себе в дом, Брэндон произнес:
— Больше я с Марией не пойду, я плачу неделю за жилье 25 фунтов, чтобы поесть пиццу за такие деньги.
Как-то мы с Марией пошли в парк развлечений, она сама предложила, я не стал отказываться. Я не воспринимал ее в сексуальном плане, она была полноватая, для меня это было все. Но зато как человек Мария была довольно таки компанейской, и с ней можно было провести время.
В парке развлечений я накатался во всю, американские горки, шар, который подпрыгивал вверх, а потом резко опускался вниз. При этом, на американских горках, перед тем как нас начать кружить по спирали, мы медленно поднимались наверх. Этот путь наверх занимал секунд 30, я каждый раз смотрел себе под ноги, где внизу была земля, и сам себя спрашивал:
— Скажи, а зачем тебе это надо?
Затем нас уносило на скорости вниз, все вокруг меня орали, я молчал. Все что я мог, это уцепиться двумя руками в поручни и с ужасом наблюдать за той картиной, которая мелькала мимо моих глаз. Мария свободно отпускала руки, показывая руками, класс! Я не мог, мне казалось, что если я отпущу руки, то выпаду вниз. В эти секунды я говорил себе, все, это был последний раз. Но я ошибался, меня тянуло туда снова, и я вновь летел вниз на скорости.
В этот день мне Мария рассказала о том, что произошло после того, как всех наших отправили домой. Причем речь зашла совершенно случайно за визы. Разговаривая со мной, Мария заметила, что по моей визе, студенческой, работать больше 20 часов в неделю нельзя.
— По вашей тоже, — ответил тогда я ей, — если нас обоих на дороге остановит хоум офис и ты, и я поедем домой.
— Да, — кивнула Мария, — а откуда ты это знаешь?
— Когда я в прошлый раз отсюда уехал, то на новом месте разговаривал с африканцем он тоже из ЮАР, он мне это и рассказал. Ты ведь тоже здесь давно, застала тот период, когда наших людей всех забрали, я имею в виду русских, как вы нас называете?
— Да, была, тогда у нас был тяжелый период, рабочие места есть, а людей нет, ваших то много забрали. Тогда Джеймс уехал в Южную Африку, а оттуда он вернулся с африканцами, людей был полный самолет, набрал он сходу во все свои места. Условия были им предложены хорошие, он оплачивал им перелет, здесь обещал работу и жилье. Конечно, желающих было много, и Джеймс быстро восстановил работу агентства.
Вот как получилось, — подумал я про себя, — за счет невыплаченных денег нашим, он поехал в ЮАР и смог организовать для себя относительно бесплатный выезд африканцев. Может, ему это что-то и обошлось дополнительно, но в любом случае, от наших людей у него должно было остаться минимум 24 000 фунтов, а это даже здесь немалые деньги.
В один из дней Мария пригласила меня на вечеринку.
— Мы так гуляем каждые выходные, — сказала она мне, — хочешь поучаствовать?
— Что для этого надо?
— Пиво купи и достаточно.
Мы на микроавтобусе заехали в магазин, и за 30 фунтов я купил пак пива из 24 бутылок. Чтобы посмотреть, как развлекаются африканцы, я бы отдал и больше, интересно было посмотреть как они это делают.
Вечером мы собрались все в доме, туда постепенно начали стекаться люди. Девушки, парни, все со своей выпивкой, причем каждый по отдельности, никто никому ничего не дает. Кто с чем пришел, тот это и пьет. Меня этот вопрос сильно не волновал, у меня за паком смотрела Мария и ее парень, когда мне надо было, я брал банку пива и пил. Я в любом случае не рассчитывал выпить все, две-три банки мне больше было не надо.
С накуркой было проще, сигареты набитые травой были в свободном ходу, и каждый желающий мог взять себе на затяжку. Но поскольку желающих было много, то травка быстро закончилась.
Сперва они слушали музыку и плясали, потом часть людей разошлась по дому парами, а другие вышли на задний двор дома и распалили костер.
Все было в норме и вполне прилично, пока они не поняли, что дров больше нет. Тогда они принялись за ветки, которые валялись рядом. Но этого хватило не на долго, а все хотели больше огня, поэтому в ход пошли двери, которые выводили на задний дворик. Когда они начали ломать двери, я обратился к Марии, сидевшей рядом с Джоном.
— Мне кажется, Джеймсу было бы дешевле каждую неделю покупать вам дрова на заправке.
