— Немного на фирме, но платили мало.
— Мало, это сколько?
Питер вздохнул, беседовать ему явно не хотелось, но украинец попался дотошный и он, как культурный человек, был обязан отвечать. Отложив учебник в сторону, Питер произнес:
— Где-то 350 долларов в месяц.
— Хе, — усмехнулся я, — ничего себе мало.
— У нас это мало, жизнь дорогая, квартиры стоят больших денег, работа высокооплачиваемая занята. Даже 500 долларов для нас это не деньги, людям не хватает, заплати за квартиру, продукты питания…
— Все как у нас.
— У вас еще хуже.
— Ты откуда знаешь?
— Поляки в Украину не едут зарабатывать, а украинцев в Польше полно.
— А Поляки куда едут?
— В Германию, Англию, в европейские страны.
— У тебя девушка есть?
— Да.
— Чего ее не взял с собой?
— Она уехала в Америку, мы попрощались, и после этого я поехал в Англию.
— Почему не вместе?
— Она от университета, там специальная программа, едет в американскую семью няней, на год. Смотрит за детьми, за это семья оплачивает ей проживание и обучение в американской школе.
— Только на год, или больше?
Он сделал паузу.
— Может, и больше, если у нее получиться, она в Польшу уже не вернется.
— А как же ты?
— За год будет видно, может получиться к ней поехать, может, она вернется через год, а может и не вернется.
— Не боишься, что бросит? Америка, год в разлуке. Вдруг ты кого найдешь?
— Мы много лет вместе были, — резко ответил Питер, — я никого искать не собираюсь, ну а если найдет кого… ну так…
— Да ладно, — успокоил его я, — может и не найдет.
— Я ей верю, мы обещали ждать друг друга, по крайней мере, я ее не предам. А у тебя есть девушка?
— Да, только у нас не все так просто, сел на автобус и поехал, нужно много денег, да еще на границе могут не пустить.
— Так она приедет?
— Мне бы хотелось.
— Сколько стоило тебе приехать сюда?
— 1000 долларов с билетом.
— Ничего себе, а средний заработок у вас?
— Ну, если тебе работать на поездку в Англию около 2 месяцев, то мне 14.
Питер покачал головой.
— Кошмар.
— Так я еще не много заплатил, есть украинцы, которые платят в два три раза дороже. Это зависит от места проживания.
— Откуда у вас такие деньги?
— Хороший вопрос, есть люди, у которых занимаешь, а потом нужно отдавать.
— Мне проще, если я в течении месяца не найду хорошую работу благодаря которой смогу жить здесь и учиться, я сяду на автобус и поеду домой. Из денег я потеряю лишь те, что заработал в Германии. А ты должен?
— Да.
— Тебе срочно нужна работа, а в школе ты будешь учиться?
— Постараюсь, английский мне тоже нужен.
— Но в основном ты здесь из-за заработка?
— Да, — ответил я, понимая, что, возможно, не стоило с Питером, которого я почти не знал, разговаривать столь откровенно, — а ты?
— Нужен английский, да и заработать не прочь, хотя бы вернуть те деньги, которые у меня были до приезда сюда. Как только ты определишься, твоя девушка приедет к тебе?
— Если ей визу откроют.
В этот день в школе учитель английского рассказывала о том, что англичане, когда идут в гости после этого составляют своего рода благодарственное письмо, в котором хвалят хозяев за отличный прием, даже если имело место обратное. Таков у них обычай и учитель стала спрашивать нас об этом, но все отвечали, что никто так больше не делает.
Итальянка Изабелла высказалась на этот счет немного даже резко, мол, это вообще глупо. Зачем, после того, как отужинал с друзьями, еще составлять какие-то письма, тем более что в принципе, это обычное лицемерие, правду все равно писать никто не будет.
— Ну, может в Италии и по другому, — парировала учитель, — вам бы стоило писать спасибо большое, что вы меня за столом не пристрелили, крестный отец был очень рад вас видеть.
Мы засмеялись, шутка с крестным отцом всем понравилась.
На перемене я направился к телефонной будке и позвонил домой.
Мама продиктовала мне телефон Гриши, еще раз спросила как я. Естественно у меня было все отлично, денег хватало, а работы здесь просто немерено.
— Ты врешь все, но голос уже получше, чем был в начале.
— Спасибо поляку, — честно сказал я, — без него здесь было бы намного тяжелее.
На большой перемене мы вышли с Зариной наверх и сели за столик.
— Как тебе здесь? — спросил я.
— Нравится, намного спокойней, чем у нас.
— А что в Таджикистане?
— Ничего хорошего, работы нет, девушкам вечером опасно по улицам ходить. Даже днем может подъехать машина на улице запихают в салон, и чем все закончится, никто не знает. Я хочу выучить язык, а дальше поступить в колледж, или университет.
— А здесь потом работать не хотела бы?
— Здесь вообще было бы сказкой.
После школы я поел, присел на кровать и, взяв учебник, начал учить английский.
В дверь постучали, и вошла жена цыгана.
— Алекс, ты понимаешь по-польски? — спросила она.
— Нет.
Она повернулась к Питеру и начала ему что-то быстро объяснять. Тот молча кивал, потом обратился ко мне по-английски.
— Тарелка, с которой ты вчера ел, не наша, у нас другая посуда, она тебе покажет.
Я пошел следом за женой цыгана.
— Алекс, вот ваша посуда, это наша, нашу брать нельзя. Договорились?
— Да, — согласился я, — я не знал этого.
Когда я вернулся, Питер улыбался.
— У нее вчера скандал был из-за этого, ты ел с любимой тарелки ее мужа.
— Я понял.
Немного поучив английский, я отправился на работу.
Француз Жан был лет сорока, худой, невысокий. Работал он быстро, он показал мне, что лежит в холодильнике, как называется, мы с ним сделали несколько заготовок к бутербродам. Что меня сразу
