— Алекс, а если ты проиграешь?
— Посмотрим.
Наконец Жозэ дождался перерыва и мы, зайдя в лесопосадку, поставили доску на пенек и, разыграв, кто играет белыми, начали. Первая партия закончилась минут через пять полным разгромом Жозэ.
— Так, это была случайность, — он размял глаза руками, немного походил, — тебе просто повезло.
— Наверное, — ответил я.
После второй партии, завершившейся еще раньше, чем первая, Жозэ воскликнул:
— У тебя быстрый темп игры, я так думать не успеваю, тороплюсь за тобой, поэтому и проигрываю.
После третьей, уже не выдержал Марик:
— Работать! — сказал он по-английски, — Нам надо работать!
— Подожди, — нервно сказал Жозэ, — я должен у него выиграть!
— Алекс, проиграй ему, — попросил Марик, по-польски, — иначе вы будете играть до вечера.
— Нет, Марик, — ответил я, — никаких проигрышей.
— Что вы там говорите?! — крикнул Жозэ, — Ничего не понятно, давай играть!
— С одним условием, — предупредил я.
— С каким?
— Это последняя партия, потом идем работать.
— Ладно!
К моему сожалению, я расслабился, уже почувствовал триумф и потерял по глупости туру. Сражаться стало труднее, зато эта ошибка позволила мне собраться и довести партию до ничьи. Я обрадовался еще больше, чем выиграл бы, и закричал:
— Я чемпион, я лучший на этом поле! Пошли работать!
— Мы еще вернемся к доске, — зло сказал Жозэ, — мы еще посмотрим кто чемпион!
На поле он несколько раз повторил, что я его обманул, у меня высокий разряд по шахматам, а я его скрыл.
— Так не честно, это неправильно, ты не можешь так играть, если не обучался.
— Жозэ, мне скрывать нечего, все, что я делал, это просто играл в шахматы, с отцом, с друзьями, будь у меня разряд, какой мне смысл его скрывать? Тем более, я тебе сразу сказал, что входил в десятку лучших шахматистов университета. Ты что считаешь, в Украине дураки учатся в университетах? Ты глубоко в этом мнении ошибаешься.
Жозэ немного успокоился, но я видел, что он не мог дождаться перерыва, он несколько раз нам говорил, что бы мы пошли на отдых, но мы с Мариком не слушали. Наконец отработав пару часов, мы сделали привал.
Перекусили, попили воды, и пока Марик сидел, сыграли с Жозэ еще две партии. Он опять проиграл, третья была решающая, думал он долго, а меня это начинало выводить из себя. Перерыв, который обычно у нас составлял минут 10, превратился минут в сорок и мы были только на начале партии.
Марик уже не выдержал и пошел на поле работать, сам.
— Жозэ, нам надо работать, — сказал я.
— Подожди, шахматы важнее.
Что меня еще больше выводило, это когда человек думает над очевидным ходом, то есть я побил его офицера конем, больше нет других фигур, кроме как побить меня пешкой. У нас просто идет обмен, на других частях доски не происходит ничего, что могло бы привести к его, или моей контратаке, то есть иного варианта, кроме как просто побить, здесь нет, и быть не может. И вот над этим ходом он думает минуты две.
Наконец я не выдержал:
— Жозэ, пошли работать, оставим эту партию на следующий перерыв.
— Нет, играем.
— Мы уже час сидим, Марик уже 20 минут работает, доиграем потом.
Жозэ нехотя поднялся.
Теперь для него главное было не поле, а шахматы, я даже не знал, что он может быть столь азартным. Причем я думаю, здесь дело было не в самих шахматах, а в том, что человек перед ним в интеллектуальной игре получался умнее.
Уже под вечер, когда он все-таки смог в одной партии меня обыграть. Жозэ предложил сыграть в шашки, используя шахматные фигуры. Вот здесь я был не так силен как в шахматах. Процент равновесия был 45 на 55 в пользу Жозэ, да и сама партия была быстрее.
В этот раз даже Марик сыграл с Жозэ в шашки, но тот его разгромил.
Вечером мне Марик сказал:
— Алекс, нельзя так работать, мы получаем здесь хорошие деньги, в нашем доме ни у кого нет такой зарплаты и такой почасовки.
— Я согласен, — кивнул я.
В четверг Жозэ опять принес доску, но теперь я сразу регламентировал время. Две партии за отдых, не больше 20 минут. Если в это время не вклаживаемся, то откладываем доску и играем на следующем привале.
Это немного помогло.
К нашему удивлению Жозэ сегодня был как электровеник, он быстро набирал темп и уходил, мы за ним не поспевали. Система была, как и раньше, после его двух рядов становились мы. Но Жозэ успевал делать больше рядов, чем мы и хотя мы старались идти быстрее, у нас не выходило.
— Смотри, что он делает, — сказал Марик, после того, как он дважды смог обогнать нас.
Я повернулся назад.
Жозэ пробежал меж рядами, остановился в метрах 20 от конца и начал бить капусту. Вот каков был его секрет, он бил метров 20 ряда в начале, затем просто проходил мимо капусты и разбивал верхушки в конце.
— Что он делает, сучий сын?! — выругался Марик.
Я даже удивился, услышав от него такое.
— Я ему скажу, — кивнул я, — фермер не дурачок, он на такое не поведется, это не работа.
Когда мы поравнялись с Жозэ, я сказал ему:
— Жозэ, нельзя так работать.
— Учитесь лучше у меня, побил немного, прошелся, побил немного, прошелся, в случае чего, скажем, не заметили.
Но мы его не стали слушать, каждый делал сам свой ряд, на его полосы мы не становились, а то тогда получалось, что мы делали бы за него работу. Поле в начале еще было нормальным, не таким густым, не так много воды, а вот дальше иногда приходилось пробираться с большим трудом, к тому же в массе воды.
В четверг мы отработали нормально, но поле это так и не сделали, хотя Кларк похоже этому не удивился. По крайней мере, отреагировал он нормально.
Вечером африканец Питер сообщил нам, что уезжает от нас. Дэн нашел ему новую работу и Питер будет жить в отеле, в условиях намного лучших, чем здесь, к тому же теперь он будет водителем.
Питер был очень довольный, он купил пак пива и устроил маленькую отходную в нашей комнате. На вечер, чтобы нам не мешать спать, он пошел в бар вместе с литовцами из нашего дома.
Сквозь сон мы слышали, как он вернулся, но я даже не смог открыть глаза от усталости и спал дальше.
В пятницу мы отработали по тому же принципу, Жозэ хитрил, но мы так и не смогли закончить все поле, мы также играли в шахматы, шашки, просто отдыхали.
Жозэ был собой очень доволен, мы сидели, играли в шахматы, а деньги капали нам на карман. Слушайте меня, — повторял Жозэ, — и здесь мы заработаем.
Вот только в шахматах ему не везло, из 10 партий 8 было моих по любому, дальше 1–2 ничьих и один раз от силы он мог выиграть. Но и то это чаще всего происходило из-за моих ошибок, когда я терял при вилке фигуру и не мог свести партию в ничью. Конечно, это было не оправдание, но меня вполне
