Штрафные части в Великой Отечественной
На протяжении долгих лет сам факт существования штрафных батальонов в составе Красной Армии в период Великой Отечественной войны официальные советские источники обходили молчанием. Хотя службу в этих воинских подразделениях прошли сотни тысяч советских граждан, выполнявших наиболее сложные и опасные боевые задания, мы до сих пор не так много знаем о том, какова была эта служба. Вся содержащаяся в советских энциклопедических изданиях информация относительно штрафных частей сводится к двум предложениям: «Штрафная часть — особое воинское формирование для отбывания военнослужащими наказания за уголовные и воинские преступления, совершенные в военное время. Использовались на наиболее тяжелых и опасных участках боевых действий».
Вот, собственно, и все, что может узнать читатель о штрафных частях из советских энциклопедий. Кому-то этой информации может показаться достаточно. Все понятно: военных преступников направляли в особые воинские подразделения и использовали на самых сложных участках фронта. Однако тот, кто думает, что данная формулировка в достаточной степени выражает реальное положение вещей, серьезно заблуждается. И, пожалуй, вышедший на экраны в 80-е годы фильм «Гу-га» со всей откровенностью это доказывает. Во-первых, через ад штрафных рот и батальонов проходили не только военные преступники. Во-вторых, наиболее опасные участки фронта очень часто становились таковыми только вследствие бесчеловечного отношения командования к солдатам-штрафникам.
Напомним, что штрафные батальоны и роты начали формироваться в армии после выхода 28 июля 1942 года приказа народного комиссара обороны № 227 (более известного под названием «Ни шагу назад»), призванного искоренить пораженческие настроения, а также укрепить воинскую дисциплину среди командиров и бойцов Красной Армии. Приказ гласил:
«…сформировать в пределах фронта от 1 до 3 (смотря по обстановке) штрафных батальонов (по 800 человек), куда направлять средних и старших командиров и соответствующих политработников всех родов войск, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на более трудные участки фронта, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления против Родины.
…формировать в пределах армии от 5 до 10 (смотря по обстановке) штрафных рот (от 150 до 200 человек в каждой), куда направлять рядовых бойцов и младших командиров, провинившихся в нарушении дисциплины по трусости или неустойчивости, и поставить их на трудные участки армии, чтобы дать им возможность искупить кровью свои преступления перед Родиной».
Для поддержания боевого духа штрафников создавались заградительные отряды, функции которых также прописаны в приказе:
«…сформировать в пределах армии 3–5 хорошо вооруженных заградительных отрядов (по 200 человек в каждом), поставить их в непосредственном тылу неустойчивых дивизий и обязать их в случае паники и беспорядочного отхода частей дивизии расстреливать на месте паникеров и трусов и тем помочь честным бойцам дивизий выполнить свой долг перед Родиной».
В обстановке, сложившейся в тот момент на фронте, такой приказ, наверное, был необходим, но если взглянуть на состав создававшихся частей и методы их использования, то перед нами предстанет печальная картина неограниченных злоупотреблений. Много интересного о последних, к примеру, рассказывает командир 322-й отдельной армейской штрафной роты Михаил Григорьевич Ключко (еженедельник «Зеркало недели», 20 мая 2000 года). Основной задачей штрафных рот, по его словам, было обеспечение пути наступления конкретной части. Методы при этом использовались самые разные: и разведка боем, и взятие конкретных высот, и прокладывание пути по минным полям. «В общем, — говорит Михаил Григорьевич, — штрафниками командование затыкало все дыры, они призваны были исправлять промахи начальства, которое ради обнаружения огневых средств противника посылало на верную смерть тысячи бойцов, ведь жизнь осужденных ничего не стоила. Вот и гнали в самое пекло одну штрафроту за другой».
На каждом участке фронта действовало до нескольких десятков штрафных рот, и проблем с пополнением личного состава командование не испытывало. Вопреки определенной в приказе № 227 процедуре формирования штрафных частей, они преимущественно создавались не из провинившихся солдат и офицеров, а из заключенных тюрем. Так, рота, которой командовал сам М. Г. Ключко, изначально была сформирована из содержавшихся в московских тюрьмах — Бутырской и Стромынки — заключенных, а только потом в качестве пополнения поступали солдаты из частей армии и флота. Найти такое пополнение труда не составляло. М. Г. Ключко, отвечая на вопрос, за какой проступок можно было попасть в штрафную часть, среди нарушения дисциплины и дезертирства вспоминает и такой случай: «Я помню, одного прислали к нам только за то, что командиру не понравилось, что у солдата такая же борода, как у него самого, что привело к конфликту. С изданием приказа № 227 командир мог добиться, чтобы неугодного солдата отправили в штрафную роту. В связи с этим в штрафбатах и в штрафротах проблем с личным составом не было».
Важную роль играла заинтересованность командования в наличии штрафных частей. «С одной стороны, их существование позволяло хоть как-то поддерживать уровень дисциплины, — вспоминает Михаил Григорьевич. — Ас другой, как уже говорилось, ими можно было проверить правильность принятого решения. К примеру, надо взять тот или иной рубеж. Как выяснить, какие силы сконцентрировал там противник? И отдавался командиру штрафроты приказ: силами одного-двух взводов, а иногда и роты, произвести ночью разведку боем. Понесет потери рота, не понесет — этот вопрос никого не волновал. Главное было не допустить потерь линейных подразделений. Ни в одном официальном сообщении Информбюро никогда не говорилось, что та или иная высота, населенный пункт взят силами штрафной роты или штрафбата. Это было запрещено! Назывался полк, дивизия, армия. Мы были, и в то же время нас вроде бы не было».
Таким образом, штрафные части создавались не совсем так, как того требовал приказ, и не всегда среди штрафников оказывались военнослужащие, «совершившие уголовные или воинские преступления в военное время». Подобного рода подразделения, кроме всего прочего, формировались еще и для того, чтобы получить военную силу, которую можно было не жалеть и не отчитываться за понесенные в боях потери, ведь их учет в штрафных батальонах и ротах не велся. Достоверной информации об этих потерях нет до сих пор. Историк Дмитрий Волкогонов однажды назвал цифру в 600 тыс. человек, отправленных в штрафбаты, при этом указывая на ее приблизительность.
Ю
Юзеф Пилсудский
В недавнем прошлом Юзеф Пилсудский относился к тем персонам, к которым советские историки испытывали особую «любовь». Большой советский энциклопедический словарь, вероятно, ввиду небольшого размера статьи ограничивается таким определением, как «диктатор», который «беспощадно расправлялся с революционным движением». А вот у авторов многотомной «Всемирной истории» имелась возможность дать, так сказать, развернутую характеристику Пилсудского и его деяний. Он был награжден весьма экспрессивными характеристиками типа «ярый националист», «шовинист», «реакционный политик», «враг революции и социализма». Весьма логично в этом контексте, что военный переворот, произошедший в 1926 году под руководством подобного «типа», ни к чему хорошему привести не мог. «В результате этого
