Благоприятные условия открывают новые возможности для преодоления главных препятствий на пути к процветанию. С моей точки зрения, в основе будущих усилий по возврату России на путь превращения в «нормальную страну» должны лежать следующие принципы:
• Мы должны перестать себя обманывать. Как только население России и преобладающие политические силы начинают сопротивляться реальной реформе, все виды финансовой помощи со стороны Запада или МВФ должны прекращаться. Помощь в этом случае лишь усугубляет ситуацию и наносит двойной ущерб, по скольку связывает образ реформы с провалом.
• Мы не должны забывать о долгосрочной цели, которая заключается в создании реальной свободной экономики, основанной на здоровой денежно-кредитной системе, низких налогах, правительстве, связанном ограничениями, и, прежде всего, законности. Основа всего этого едва заложена. Пока нет прочной основы, не может быть и стройной экономической системы.
• Пока российская система опирается на связи, коррупцию, преступность и картели, нельзя рассчитывать на подлинную свободу и демократию. Запад должен открыто говорить об этом народу России.
• Мы должны перестать думать, что последнее слово принадлежит московской политической и бюрократической элите. Россия по своей природе очень богата: у нее есть крупные запасы угля, нефти, газа, леса и стратегических минеральных ресурсов. Но самое ее большое богатство — миллионы молодых потенциальных предпринимателей. Им нужно помочь разобраться, в чем существо капитализма, а что не имеет к нему отношения. Прежде всего, мы должны проявлять терпение. Сегодня перед российскими гражданами стоит необычайно сложная задача — искоренить зло, накопленное не только за 70 лет советского коммунизма, но и в течение столетий самодержавия. Никто, кроме самих россиян, не может ее решить.
РОССИЯ КАК ВОЕННАЯ ДЕРЖАВА
Если бы спустя десятилетие после заката советского коммунизма мы имели возможность вести дела с Россией как с «нормальной страной», т. е. страной со стабильной демократией и рыночной экономикой, Запад, наверное, мог бы спокойно относиться к российской военной мощи, стратегическим интересам и политическим намерениям. Конечно, даже в таких идеальных условиях поддержание баланса сил в Европе и, возможно, в Азии все равно было бы связано с соперничеством и напряженностью между Россией и Соединенными Штатами и их союзниками. Однако проблемы были бы более управляемыми, а реакция России — более предсказуемой.
Самой большой ошибкой в отношениях с Россией неизменно является наивность. Администрация Клинтона первоначально пыталась подходить к России как к «стратегическому партнеру». Но какой бы влиятельной Россия себя ни считала, у нее никогда не было ни желания, ни возможности пойти на глобальное сотрудничество с Соединенными Штатами в том или ином виде. Более того, российская риторика в духе «холодной войны», звучавшая в 1995–1997 годах в ходе безуспешных попыток воспрепятствовать принятию в блок НАТО Польши, Венгрии и Чешской Республики, продемонстрировала полную бессмысленность подобных проектов. Не следует забывать слова президента Ельцина: «НАТО получит такой ответ, какого оно заслуживает. Мы располагаем достаточными силами сдерживания, в том числе и ядерными»[86].
Пока у них была такая возможность, русские также пытались расстроить планы Запада в республиках бывшей Югославии. Никто не говорил Кремлю о том, что Россию хотят видеть там в качестве партнера Запада. В ответ на воздушную операцию НАТО против сербов в Косово в марте-июне 1999 года Россия свернула все военные контакты с НАТО. Больше всего, однако, накал страстей среди российской политической и военной элиты выдавали снова пошедшие в ход угрозы. Начальник генерального штаба подчеркнул, что он одобряет «использование ядерного оружия для сохранения целостности территории России». Председатель Комитета Госдумы по обороне услужливо предложил дополнить стратегическую доктрину государства положением о возможности «нанесения упреждающих ядерных ударов». А один из отставных генералов стал требовать, чтобы Россия вышла из Договора о ликвидации ракет среднего и ближнего радиусов действия.
Тот факт, что русские неохотно, но все же согласились на операцию в Косово и в конце концов помогли усадить президента Слободана Милошевича за стол переговоров, отражает скорее их слабость, а не добрую волю. Прежде всего, это результат экономической слабости: от МВФ ждали предоставления очередного транша кредита в размере 4,5 млрд. долларов, который предполагалось выделить в течение полутора лет после начала кампании. Но даже в этой ситуации российские генералы решились (с ведома президента Ельцина или не поставив его в известность) показать удаль, направив войска на захват аэропорта в Приштине, нисколько не заботясь о возможности серьезных международных осложнений.
Россия на протяжении столетий компенсировала свою экономическую отсталость военной мощью. Для Советского Союза, особенно в последние десятилетия его существования, такой подход был единственным средством сохранить положение сверхдержавы. Руководители сегодняшней России, по всей видимости, унаследовали кое-что из прежних взглядов.
Именно кое-что, поскольку, несмотря на миллионную армию и военные расходы, превышающие 5 % от ВВП, состояние российских вооруженных сил в целом плачевное[87]. Невыплата денежного довольствия или расплата натурой заставляет солдат и матросов в некоторых регионах заниматься выращиванием капусты или спекуляцией, чтобы избежать голода. Моральный дух и дисциплина находятся на низком уровне.
Это обусловливает интерес некоторых генералов и политиков к повышению эффективности новейших видов вооружений. Оба президента — и Ельцин, и Путин — подчеркивали принципиальное значение ядерного оружия для России. В ноябре 1993 года новая российская военная доктрина провозгласила отказ от прежнего обещания Советского Союза «не применять первым» ядерное оружие и ввела принцип более гибкого его использования. В апреле 1999 года президент Ельцин в ответ на начало натовских бомбардировок Сербии провел специальное заседание Совета безопасности, которое открыл заявлением о том, что «ядерные силы были и остаются ключевым элементом стратегии национальной безопасности и военного могущества России». Одним из первых визитов г-на Путина в качестве президента стал визит в центр по разработке ядерных вооружений, где он сказал собравшимся: «Мы будем поддерживать и укреплять ядерные силы России и ее ядерный комплекс в целом». Символичность подобного жеста очевидна.
Россия концентрирует усилия на разработке ракет и боеголовок нового поколения и одновременно ищет пути продления срока службы существующих систем. Наиболее серьезной следует считать программу создания межконтинентальных баллистических ракет 55–27 «Тополь-М». Проблема России в том, что стоимость поддержания ядерного паритета с Соединенными Штатами является для нее непомерно высокой ввиду быстрого устаревания существующих арсеналов.
Президента Путина хвалят на Западе за то, что он настоял на ратификации Думой Договора СНВ-2. Позже он призвал к дальнейшему сокращению ядерных арсеналов Америки и России. Первопричина подобных предложений лежит в ограниченности средств, а не в желании проявить добрую волю. Тем не менее их нельзя назвать неразумными. Пока Россия владеет ядерным арсеналом, который она не может поддерживать в должном состоянии, миру угрожает опасность попадания оружия не в те руки или случайного пуска. Российских ученых и передовые технологии следует, если это вообще возможно, удержать в России и переориентировать на другие задачи. Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы их перекупил тот, кто предложит лучшую цену.
Другим источником беспокойства для Запада является оставшееся после Советского Союза химическое и биологическое оружие. Общеизвестно, что это оружие особенно трудно обнаружить с помощью обычных методов контроля. Его очень легко спрятать, что наглядно демонстрирует пример Саддама Хусейна в Ираке. Оно может создаваться под видом обычных коммерческих, гражданских разработок. По признанию трех российских официальных представителей, Россия имеет 24 завода по производству отравляющих веществ, шесть из которых планируется ликвидировать, а 18 либо уже перешли,
