с очередной неразрешимой дилеммой. Но едва Джек пригляделся к всаднику и убедился, что это человек совершенно незнакомый, его охватило подозрение. Когда всадник свернул с дороги и направился к тому месту, где Ники стоял и махал рукой с детским восторгом, подозрение Джека превратилось в тяжелое предчувствие.
Он вскочил Рейнджеру на спину и пустил коня в галоп, на всякий случай вытащив ружье из чехла. Изумляя его все больше, мужчина спешился, подбежал к Ники и заключил его в могучие, прямо-таки медвежьи объятия.
К вящему удивлению Джека, мальчик ответил мужчине тем же, испустив при этом восторженный вопль. Мужчина поднял мальчика и с широкой улыбкой посмотрел ему в лицо.
— Этого не может быть, — прошептал Джек, переводя Рейнджера на медленный шаг.
— Джек! — окликнул его Ники; Джек никогда бы не поверил, что лицо у ребенка может быть таким сияющим, если бы не видел это лицо перед собой. — Па наконец здесь!
Джек быстро покрыл остававшуюся между ними дистанцию и уставился на обоих с немного недоверчивым восхищением.
— Холлоуэй?
— К вашим услугам. — Мужчина крепко стиснул руку Джека. — Я никогда не смогу отблагодарить вас, мистер Райерсон за ваши заботы о моем сыне во время моего отсутствия.
— Грегори Холлоуэй?
Мужчина поморщился:
— Я знаю, что вы обо мне слышали, мистер Райерсон.
Могу сказать вам одно: это не правда. Моя жена… Мои маленькие девочки… — Слезы навернулись ему на глаза, он крепче прижал к себе Ники и тихо проговорил:
— Если бы я потерял и Ники, то и в самом деле пустил бы себе пулю в лоб.
— Я рад, что ты не умер, па, — сказал Ники.
— Я тоже, сынок. Я тоже.
— А мама вправду умерла?
— Да.
— Я так и думал. Но не верил, что ты умер. Даже когда мне показали твое лицо.
— Мне рассказывали, как ты защищал мое доброе имя, Ники. Я гордился этим, я был очень горд. Но и очень смущен. — Грегори снова сжал мальчика в объятиях и улыбнулся Джеку — печальной улыбкой. — Учитывая то, как вы могли судить обо мне, вы проявили большую сердечную доброту к моему сыну.
— Он прекрасный мальчуган. — Джек покачал головой в новом приступе удивления. — Шериф был настолько уверен!
— Не могу винить его за это, — сказал Грегори. — Никто в Стоктоне не знал, что у меня есть брат, очень на меня похожий. Даже Ники этого не знал. Это долгая история, но вкратце она такова. Мыс братом разошлись много лет назад. Из-за женщины. Он любил ее, а я на ней женился. Он крутился возле нас, беспокоил ее и от ревности вел себя как помешанный. Мы собрались и уехали. Назад не оглядывались и не общались с ним. Словно у меня никогда и не было брата. Если бы я хоть на минуту подумал, что он последует за нами, я никогда не оставил бы свою семью и не уехал.
— Примите мои глубокие соболезнования.
— Сердечно вас благодарю.
— Моя семья будет потрясена вашим появлением, так что приготовьтесь к бурному приему.
— Да, па. Только подожди, пока я тебя познакомлю с Луизой. Она заботилась обо мне так же, как Джек.
— Я очень благодарен ей. Всем вам, — сдавленным от волнения голосом произнес Грег.
Джек смотрел на эту пару и думал, что вот произошло чудо. В чуде нуждается и семья Райерсонов после стольких недель вражды и горя. Они бы праздновали много часов, а потом он взял бы свою жену на руки и унес в спальню, чтобы ласкать до утра.
Неужели все начнется снова? Джек отказывался принимать эту мысль. Если на свете есть чудеса — а случай с Грегори Холлоуэем доказывает, что это так, — то Джек хотел чуда для себя. Полного избавления от пути вниз по спирали, столь тяжкого для его семьи.
И вдруг, в одно мгновение, он понял, что ему следует сделать.
— Мистер Холлоуэй, могу я попросить вас о любезности?
— Разумеется, скажите о какой.
— Идите в дом вместе с Ники, и пусть они там порадуются вам от души. Передайте моей жене, что мне надо кое о чем позаботиться и я скорее всего вернусь довольно поздно. Передайте, что я надеюсь вернуться с добрыми известиями. Возможно, даже о новом чуде. — Он улыбнулся и добавил:
— Передайте, что я люблю ее, пусть она меня дождется. В моем кабинете.
Держа руки на отлете, чтобы никто не подумал, что он вооружен, Джек погонял Рейнджера по длинной, пыльной дороге, которая вела к дому Краунов — приземистому оштукатуренному строению, окруженному фруктовым садом. Несколько человек, явно работников ранчо, взглянув на искаженное злобой лицо Фрэнка, поспешили скрыться в бараке, словно здесь должно было произойти нечто ужасное. Однако Джек, одержимый жаждой чуда, выглядел спокойно, и голос его звучал совершенно искренне, когда он поздоровался со своим врагом:
— Привет, Фрэнк, добрый вечер. Я здесь, чтобы заключить мир между нами раз и навсегда. У меня есть предложение для тебя и твоего отца.
— Ты, должно быть, спятил. — Фрэнк вынул из-за пояса пистолет и нацелил его Джеку в лицо. — Убирайся отсюда.
Джек приподнял бровь.
— Скажи, твой отец дома?
— А ты храбрый, Райерсон. Отдаю тебе должное. Ты что, в самом деле думаешь, будто мы позволим тебе уехать отсюда живым?
— Но ведь в наших общих интересах положить конец вражде, пока еще кто-нибудь не пострадал.
— Надо было думать об этом раньше, до того, как мой брат был убит из-за тебя. Вражда не кончится до тех пор, пока не сдохнет каждый Стэндиш и каждый Райерсон.
Джек пожал плечами:
— Если бы ты выслушал меня, ты бы мог уяснить, что тебе необходимо, чтобы хоть один Райерсон остался в живых.
— Какого дьявола все это значит? — Фрэнк оскалил зубы. — Нам плевать на все твои хитрые бостонские делишки. Если бы ты не встал нам поперек дороги, «Шпора» была бы нашей уже к концу года. Это единственное предложение, которое меня интересует.
— Вот как? И ты хладнокровно собираешься убить меня? Не думаю, чтобы коронер на сей раз вынес вердикт о несчастном случае!
— — Ты нарушил права владения. Проехал по моей земле. У меня есть свидетели.
— Хватит, Фрэнк, — послышался усталый голос с крыльца, и перед ними появился Уолт Краун.
Джек невольно вытаращил глаза, увидев, насколько изменился глава семейства за три короткие недели. Множество новых морщин появилось у него на лице, гордая осанка исчезла, плечи поникли.
— Соболезную твоей утрате, Уолт, — совершенно искренне сказал Джек.
— Сомнительно, поскольку ты был причиной этой утраты! — прорычал Фрэнк.
Джек сосредоточил взгляд на отце.
— В какой-то мере мы все в том повинны, не правда ли? Причиной была кровная вражда. И потому я здесь.
Хочу убедиться, что больше никто не пострадает.
— Есть только один способ прекратить вражду, Райерсон, — заверил Джека Уолт. — Вернуть мне мою землю.
Если ты здесь за этим, прекрасно. Если нет, тебе лучше сесть на твою лошадку и убраться отсюда подобру-поздорову, пока Фрэнк не совершил такое, о чем мы все будем жалеть.
— Ты собираешься его отпустить? — так и взвился Фрэнк. — Почему? Из-за него погиб Рэнди. Если он не будет больше путаться у нас под ногами, «Шпора» не продержится и месяца. Его вдова будет умолять нас
