традиционна – они боялись духов и призраков. Перспектива того, что в результате этого ритуала из могил поднимется целый сонм умерших – чинди, – удерживала навахо от его исполнения.
Рассмотрим теперь вкратце распространенное в южных районах течение, не имевшее никакого отношения к Пляске духа и Пляске откровений, но основой возникновения которого стала последняя фаза Пляски солнца. Его основоположником и проповедником был пророк из племени команчей Исатай.
Исатай, так же как и другие проповедники, говорил о том, что он был на небесах и встретился с Великим Духом лицом к лицу, после чего стал обладать даром воскрешать умерших, а также о том, что его приверженцев не берут пули белых людей. В 1873 г. он убедил индейцев из объединенных сил команчей, шайенов и кайовов предпринять необоснованное и неподготовленное нападение на укрепленный лагерь белых охотников на бизонов в Адоб-Воллз, после чего его авторитет и влияние сошли на нет. Свои полномочия он передал молодому и прагматично настроенному вождю Куана Паркеру. Хотя тот и капитулировал в 1875 г. перед американскими войсками, ему удалось создать конфедерацию команчей, кайовов и апачей, которая оказалась вполне действенной и полезной.
«Я знаю, как иметь дело с белыми», – говорил он. В течение 30 лет Паркер неоднократно посещал американскую столицу Вашингтон в качестве руководителя делегаций индейцев и проявил себя умелым переговорщиком. Времена изменились. Необходимы были новые методы сопротивления белому человеку. События в Вундед-Ни показали, что вооруженному противостоянию пришел конец. Необходимо было искать способы сосуществования с белыми, поэтому любые ритуалы, которые, пусть и непреднамеренно, могли привести к волнениям, становились не только бесполезными, но и вредными. Возглавляемые Паркером команчи, апачи и кайовы в сотрудничестве с другими племенами предложили новое течение – пейотизм, или культ пейотля, которое хотя и являлось более сдержанным и спокойным по форме, но по содержанию было столь же яростной и непримиримой, как и прежде, борьбой за сохранение традиционных индейских ценностей и ограждение их от проникновения чуждой им белой культуры.
Пейотль представляет собой небольшое растение семейства кактусовых, часто встречающееся на территории Мексики и штата Нью-Мексико. Он содержит вещество, вызывающее цветные галлюцинации, действующие до 24 часов; в то же время растение не создает наркотической зависимости. Его активно использовали в Мексике еще в древности; затем, в 40-х гг. XIX в., оно попало на Рио-Гранде и Равнины. В 1890 г. популярность культа пейотля резко возросла благодаря усилиям Джона Уилсона, в жилах которого текла индейская (его родные были из племени делаваров) и французская кровь (не путать с Вовокой, которого также называли Джон Уилсон). Уилсон явился основоположником нового направления, которое он назвал культ луны. Его вдохновил на это ритуальный сбор, посвященный Пляске духа, который состоялся в Оклахоме под руководством Сидящего Быка.
Культ луны должен был направить индейца «по пути пейотля», что в конечном итоге должно было привести к возрождению традиционных индейских ценностей. Культ луны первоначально отвергал любые элементы религии и культуры белых людей; но после безвременной смерти Уилсона его последователи стали все больше подпадать под влияние таких религиозных направлений, как святые последнего дня, свидетели Иеговы, Церковь коренных американцев. Пророк из племени виннебаго Джон Рейв предложил своеобразный вариант соединения христианства и язычества: приверженцам пейотля должно было открыться видение слияния Великого Духа с Иисусом Христом. Согласно этому учению, белый человек отверг Иисуса Христа, и он, таким образом, стал Спасителем индейцев.
Культ пейотля получил широкое распространение по всей территории Америки и Канады; при этом всячески подчеркивался и его целительный и врачующий характер. Со временем он полностью сомкнулся с Церковью коренных американцев. Это направление подверглось гонениям, как и другие, связанные с религиозными верованиями индейцев. Пляска солнца и Пляска духа были официально запрещены в 1880 г. и могли исполняться только тайно; принятый Перечень нарушений религиозного характера строго соблюдался до 20-х гг. XX столетия. Эта политика была пересмотрена лишь в 1934 г., когда уполномоченным по делам индейцев при президенте Ф. Рузвельте стал такой знаменитый и выдающийся человек, как Джон Колье. Он заявил: «С настоящего момента не допускается никакое вмешательство в религиозную жизнь индейцев или церемонии, являющиеся ее проявлением». Сегодня Церковь коренных американцев имеет 250 000 приверженцев; еще столько же индейцев являются приверженцами пейотля. Применение пейотля не запрещено американским федеральным законодательством, хотя оно запрещено законодательством многих штатов. Племенной совет навахо запретил использование пейотля, но многие навахо все равно продолжали регулярно употреблять «священный пейотль».
Следует отметить, что одна из главных целей всех вышеупомянутых ритуалов состояла и состоит в том, чтобы покончить с алкоголизмом среди индейцев. «Огненная вода», завезенная белыми, нанесла в конечном итоге индейцам ничуть не меньший урон, чем ружья белых и болезни. Испанцы, англичане, французы и американцы пытались при помощи алкоголя подорвать физические и духовные силы индейцев, их силу воли и самоуважение. И европейцы и американцы сразу поняли, что с учетом тяги индейцев к видениям и откровениям и достижению экстатического состояния им очень легко привить пагубную страсть к алкоголю, который позволяет испытать в течение короткого времени иллюзию того, к чему они стремятся. Позднее, когда и культура индейцев, и весь их образ жизни стали рушиться, алкоголь стал для них средством ослабить чувство горечи и стыда. Пляска откровений, пляска духа и культ пейотля должны были оторвать индейца от бутылки, позволить достигать столь необходимого для него, особенно в условиях кризиса культуры, экстатического состояния, но разумными способами, которые не подрывают его силы, а, наоборот, укрепляют и мобилизуют.
Мы более подробно остановимся на проблеме алкоголизма среди индейцев в последней главе, посвященной современному состоянию жизни североамериканских индейцев.
Глава 6
Художники
Индеец жил в неразрывной связи с природой, относясь к ней с трепетом и глубоким почтением; он постоянно обращался в своих молитвах к духам и силам, воплощавшим ее, пытаясь умилостивить и задобрить их. Его связь с природой была одновременно и прочной, и хрупкой: с одной стороны, она давала ему средства к жизни, с другой – постоянно напоминала и предупреждала о том, каким уязвимым созданием является человек и насколько менее и хуже он приспособлен к жизни в окружающем его мире, чем другие живые существа, находящиеся рядом с ним. Поэтому неудивительно, что в искусстве индеец пытался выразить свои глубоко личные чувства и ощущения, связанные с окружающим миром, – свои страхи, надежды и верования, которые жили в самой глубине его души.
Искусство индейцев было глубоко связано с их религиозными верованиями. К сожалению, в связи с разрушением традиционного образа жизни и старых религиозных верований и традиций была утрачена и способность как выражать, так и понимать тот глубочайший внутренний смысл, который был заключен в произведениях индейского искусства в период его расцвета. Этот смысл является сегодня недоступным не только белым искусствоведам, но и большинству самих индейцев. Как и искусство белого человека, индейское искусство сегодня является приятным приложением к жизни, причем легким и поверхностным; своего рода изящным жестом и улыбкой, посылаемой жизни. Оно уже больше не подпитывается той могучей и непреодолимой силой и мощью, которая обеспечивалась прямой связью с затаенным в глубинах человеческой души источником всей гаммы человеческих чувств и страстей. Лишь в тех немногих местах, в частности кое-где на юго-западе и северо-западе, а также в арктических районах, где традиционный образ жизни и культурные традиции удалось в значительной мере сохранить, могут иногда промелькнуть образцы подлинного индейского искусства.
Другая причина того, что индейское искусство в целом остается непонятым и недооцененным, состоит в том, его произведения выполнены в непривычном стиле. Западные люди, возможно, уделили бы ему больше внимания и изучали бы его более серьезно, если бы оно относилось либо к реализму, либо к абстракционизму, поскольку оба этих стиля на Западе хорошо известны. Однако традиционное искусство индейцев не является ни реалистическим, ни абстракционистским. Оно схематично и символично, и в этом оно напоминает искусство Древнего Египта. Древнеегипетская настенная живопись считалась забавной, необычной и «любительской», поскольку внешний рисунок выглядел очень простым и наивным. Древнеегипетская скульптура была удостоена большего внимания критиков и специалистов, поскольку ее отнесли к «реалистической», хотя она столь же пропитана символическим и религиозным смыслом, как и живопись. Индейское искусство пострадало от подобных же ошибочных и упрощенных оценок.
