— На диатомовый, говоришь? — насторожился Кирилл. — Интересно. У тебя есть микроскоп?
— Должен быть. Тут одна ваша девушка споро-пыльцевым анализом занималась. Пошли поглядим? — Лобсан кивнул на соседний “балок”. — Только в диатомах навряд ли много железа. Ты особенно не надейся.
— Мне для другого, — нетерпеливо воспламеняясь, заторопился Кирилл. — Давай по-быстрому!
Футляр с микроскопом был замкнут на ключ, но с помощью перочинного ножика легко удалось открыть хлипкий замочек. Глядя на неловкие движения Кирилла, которому редко приходилось пользоваться прибором, Лобсан молча отстранил его и взялся за дело сам. Подключив микроскоп к сети, он соскрёб с керна тонкий меловой завиток и, загнав между стёклами, поместил на предметный столик.
— Теперь гляди, — сказал он, поймав увеличение. — Если понимаешь, конечно. Лично я, как сдал эту муть, так и забыл. И вряд ли здесь отыщется атлас.
— Что так? — незаинтересованно спросил Кирилл, приникая к окулярам.
— В полевых условиях всякие там диатомы ни к чему.
Кирилл никак не откликнулся на пренебрежительное замечание Дугэрсурэна и вообще вряд ли расслышал его слова. В ярком молочном поле предстала флотилия галактических кораблей, остывших до мёртвого холода в своём бесконечном полёте. Изысканные топологические конструкции, знакомые до мельчайшей клёпки пупырышков. Каприз случайности.
Жадный накат жизненного прибоя перекинул через пространство и время тонкую шелковинку, связавшую затонувший островок и пустыню, дно океана и недра земли. И здесь, и там когда-то сверкали под солнцем озера. Закончив свой цикл, они умерли на веки вечные, запечатлев своё странное сходство. Зачем? Почему? Не ответят мёртвые камни.
Кирилл не удивился, хотя и не знал, что толкнуло его на отчаянный поиск. Это не он искал — смешно бы было искать! — тень Атлантиды. Его руками и памятью владели иные руки, иная память. Другие, зелёные очи заглядывали в окуляр через его плечо. Если и была между ними та неразрывная связь, о которой он помнил эти долгие месяцы, то это она себя проявила. Как безошибочный инстинкт, ведущий птиц в заокеанском полёте. Как неумирающая надежда.
Непонятное пугающее молчание Светланы, обрывок разговора о ней и каком-то Гончаруке, случайно подслушанный Кириллом на кафедре, вызвали в нём противоречивую реакцию. Он замкнулся в себе, перестав бросать в белый свет телеграммы, почти уверясь, что больше не ждёт и ничего не желает. Но какая-то тайная глубина всё же не поддалась омертвлению. Она и прорвалась теперь благодарной нежностью всепрощения.
— Нашёл чего? — спросил Лобсан, нарушив долгое молчание.
— Так, ничего.
— Что-то всё-таки видишь, раз прикипел?
— Фотоаппарат есть? — Кирилл нехотя оторвался от микроскопа, тронув пальцами устало сомкнувшиеся глаза.
— Не видно, — Лобсан пошарил по полкам. — Наверное, увезла.
— Достать сможешь?
— Попробую у ребят поспрошать. Почти у каждого камера.
— Мне “Зенит” нужен, зеркалка.
— Это-то ясно.
— Поищешь?
— Если надо, могу.
— Очень надо, Лобсан.
Оставшись один, Кирилл присел на голые нары. Поискав глазами, поднял кем-то забытую книжку. Но не читалось. Растревоженные мысли мешали. Наползали одна на другую, громоздясь, как льдины, и тонули в непроницаемой быстрине половодья.
Вернулся торжествующий Дугэрсурэн, вертя на закрутившемся ремешке кожаным чёрным футляром.
— Принёс, — он положил аппарат рядом с микроскопом. — “Зенит 3‑М”.
— То, что надо. Спасибо, отец!
— Плёнка двести единиц, но спускового тросика нет.
— Как-нибудь перебьёмся.
Кирилл сделал несколько снимков.
— Всё же зачем тебе? — Лобсана мучило любопытство. — Идея какая пришла?
— Это не для меня. Для одного человека. Проявить есть где?
— Сандыг и проявит. Его игрушка.
— Вертолёт не скоро ожидается?
— В начале недели должен быть. Последняя бочка солярки осталась. Начисто выжгли. Хочешь в Москву отправить?
— Как можно скорее. — Кирилл перемотал плёнку и вынул кассету.
— Дней десять будет идти, не меньше.
— Что делать? От нас не зависит. А холодно тут! — Кирилл спрятал в рукава озябшие руки. — Пойдём погреемся?
— Можно. Профессор Майдар опять приехал. Всё равно к нам завернёт. Он сейчас на буровой.
— Волнуется старик.
— Все мы волнуемся. Как же иначе?
Майдар, с которым Кирилл познакомился ещё в Улан-Баторе, подъехал уже в сумерках. Его утеплённый газик с приспособлениями для движения по пескам на колёсах остановился у самого крыльца, вспугнув хилого шакала, привлечённого духом варёной баранины.
— Ужинаете, молодые люди? — Он пригладил седую щеточку усов. — Достойное занятие!
— Садитесь с нами, товарищ Майдар, — пригласил Кирилл, вставая.
— Я уже перекусил немножечко на буровой, но лишний раз не помешает. Умный монгол всегда наедается впрок. Нет-нет! — заметил он движение Лобсана в сторону початой бутылки. — Почки не позволяют.
— Оказывается, и в Монголии есть болезни? — попытался пошутить Кирилл. — На таком мясе и молоке?
— Везде люди болеют, везде, — грустно закивал старый геолог. — Я вчера с товарищем Северьяновым разговаривал. Так он сказал, что Игнатий Сергеевич серьёзно болен. Вот уж беда так беда.
— Опять? — вздрогнул Кирилл. — Как же это? — он беспомощно заморгал. — Когда я улетал из Москвы, он уже поправлялся. К нему в больницу с работой ездили!
— Значит, ухудшение наступило. Бывает, — сказал Майдар.
— Состояние очень тяжёлое? — спросил Кирилл в надежде на утешительный ответ.
— Северьянов говорит, очень. Он вам привет передавал, ваш Дмитрий Васильевич.
— Спасибо, — кивнул Кирилл.
— Корват поправится, — уверенно заявил Лобсан. — Я знаю. Он ведь такой… Настоящий батор!
— Два инфаркта — не шутка, — прицокнул Кирилл. — Притом он всё так близко принимает к сердцу…
— Да, такой человек, не переделаешь, — с восточным фатализмом вздохнул Майдар. — Думаю, наш газ для него лучше всякого лекарства окажется. Сразу на поправку пойдёт… Вы нового ничего не надумали?
— Мы тут посоветовались ещё раз с Кириллом Ионовичем, — с важным видом высказался Лобсан, — и пришли к выводу, что действовать надлежит согласно первоначальному плану. Это подтверждается анализом степени восстановления сероцветов. Я принял решение продолжить бурение на седьмой и четвёртой, а также возобновить проходку на одиннадцатой. Вплоть до палеозоя.
— Ты принял решение? — чуточку дрогнув уголком губ, переспросил Майдар. — И приказ о возобновлении проходки уже отдал?
— Я хотел сказать, — без тени смущения поправился Дугэрсурэн, — что принял решение внести такое предложение.
