состояло в полной изоляции от внешних связей. Как и вагончики в «американских горках», она была в полной безопасности, только прочно держась на рельсах. Малейший толчок извне мог превратить ее рассуждения в безумие или вызвать блокировку сознания. О, если бы она умела хотя бы переводить «стрелки» на этих путях…
Минута, когда Лючия спасалась от Питера бегством, была очерчена смутно. Не осталось и ясной памяти — куда конкретно она сбежала. Кажется, она теперь не на корабле — ни в одном из них не встретишь ничего подобного, такой глубокой тьмы и пустоты, и такого удобства, приспособленного именно к ней. Здесь Лючия больше не сосуществовала ни с кем и ни с чем. Это ее и только ее пространство — настоящее логово, где можно вытянуться и отдохнуть, восстанавливая силы. И здесь даже лучше, чем на «Чанге-5» — в замкнутом пространстве тесного зонда Лючию постоянно преследовали ощущения узницы, запертой в одиночной камере. А здесь, в этой черной глубине, просто нет ничего, кроме нее самой.
Лючия решилась осмотреться. Поначалу она действовала методом проб и ошибок, затем все более уверенно. Едва приступив, она сразу же поняла три вещи.
Во-первых, черное пространство было хотя и легко проницаемым, но определенно имело четкие характеристики. За его границами, гибкими и подвижными, словно мускулы кита, наблюдаемые изнутри гигантского животного, она смогла уловить что-то вроде работы огромного мозга. В окружающей черноте была еще и какая-то глубина, смущавшая Лючию. В остальном — исключая этот непонятный момент — Лючия ощущала себя совершенно вне опасности.
Во-вторых, она отметила, что убежище было фрагментом целого мира, лежащего вокруг. Лючия догадывалась о сложности его строения и о существовании перспектив, которые пока оставались ей недоступны. Точно крот выглядывала она из своей норы, угадывая впереди целый мир, разнообразный и богатый.
В-третьих, проделав первые опыты по изучению обстановки своего нового убежища, Лючия открыла, что наблюдают и за ней самой. Едва начала растворяться чернота, и по мере того как Лючия смогла ощутить присутствие другого — ярко освещенного мира, она тут же почувствовала на себе взгляд, исходивший из внешнего относительно убежища пространства, этот взгляд был явно направлен поверх всего, присутствие чего Лючия уже понимала, он шел извне, из совершенно другого пространства.
— Эй! Здесь есть кто-нибудь?
Голос принадлежал мужчине и прозвучал он со знакомым европейским акцентом.
— Роб? — наугад выпалила она имя.
Обладатель голоса на мгновение запнулся, потом, после небольшой паузы, спросил:
— Кто это? Как вы здесь оказались?
Лючия тоже медлила, колеблясь, все еще остерегаясь любых внешних воздействий. Все рефлексы подсказывали ей исчезнуть, но Лючия была знакома с Робом Сингхом раньше, и вместе с этим прирожденным пилотом прошла хорошую школу еще на Земле, на тренажерах. И знала точно — с ним можно быть откровенной.
— Это Лючия.
— Лючия? Когда ты вернулась?
Оказалось, что простой вопрос способен дать утешение. Раз он не осведомлен о ее возвращении, ясно, что ее бегство от Питера не получило широкой огласки.
— Меня обнаружила Тор, и она привела меня сюда, — нашлась с ответом Лючия. — Мне было очень плохо. Спряталась там, где казалось безопаснее.
Роб слегка хихикнул.
— Еще бы, это надежное местечко. Темная Комната особенно хороша, когда крыша у тебя уже поехала. Вероятно, Питер Эландер сподобился отдыхать в такой же комнате на Адрастее — в те времена, когда сам потерял равновесие. Другие тоже пробовали, но, говорят, там слишком пусто. Я лично не расположен к таким средствам.
Из потока его слов Лючия восприняла совсем немногое.
— Питеру случилось здесь быть?
— Не именно здесь. Не в этой Темной Комнате. Мы на Расмуссене, а то было на Адрастее. А Адрастеи больше нет, вот уже неделя как нет. Питер использовал другую Темную Комнату, и потом, я не разговаривал с ним на эту тему. Вообще, мне говорили, что он стал много стабильнее, чем раньше.
Кусочки мозаики постепенно вставали на свои места.
— Так, говоришь, где я теперь, на Расмуссене?
— Именно так.
— И я полагаю, внутри… — Она с трудом подобрала определение. — Я нахожусь внутри Даров?
— Так ты не знала? — удивился ее собеседник. — А ведь я обнаружил тебя лишь благодаря этому обстоятельству. Я тут кое-что высматривал, от лица еще одной из моих копий, той, что погибла на Сотисе — когда вся колония попала под удар. В свое время тот, другой Роб обнаружил кое-какие аномалии в структуре библиотеки и обозначил их в своих заметках. Записи пережили нападение, попав на удачно вышедший из боя корабль. Если хочешь, это что-то вроде наследства — а лично мне показалось, что следовало бы продолжить то, чем занимался он. Может быть, и я смогу добавить что-то к его открытиям.
Я просматривал те места, которые он в свое время пропустил, и, откровенно говоря, меньше всего я предполагал обнаружить тебя, Лючия. Вообще, дорогая моя, ты напугала меня до чертиков — я уже подумал было, что ты — вирус Прядильщиков, карауливший меня здесь, чтобы сожрать!
— Могу ли я попросить об одолжении, Роб?
— Конечно. Все, что захочешь.
— Не будешь ли так любезен не говорить никому о месте моего нынешнего пребывания. Все довольно странно и слишком ошеломляет меня; теперь я предпочитаю скромное уединение.
— Понимаю. Мы все тут немного «без башни», такой уж сейчас момент.
Лючия проследила за направлением, откуда исходил его голос, и обнаружила, что его источником был многорукий дроид, прилепившийся к двери, через которую проникал поток яркого света. Все еще привыкшая к своему уютному темному закутку, Лючия с трудом разобрала это изображение; оно не было виртуальным, это точно. Вне Темной Комнаты был именно тот реальный мир, от которого она и спасалась. А теперь она впервые смотрела на него изнутри Даров.
— А для чего служит Темная Комната? — спросила она.
— До сих пор никто этого не знает, — ответил Роб. — Это все еще загадка. Остальные башни имеют определенное и понятное назначение: Сухой Док, Галерея и так далее. Но Темная Комната… в ней только коридоры и пустые залы. И еще она полна глубочайшей тьмы. Интересно, что она поглощает весь падающий внутрь свет без остатка — поэтому мы никогда не могли видеть ее границ. Очень странная комната.
Лючия согласилась с этим. Она знала о Дарах немногое, только то, что Тор сочла нужным рассказать ей по дороге с Пи-1 Большой Медведицы. Но и этого было достаточно, чтобы понять сверхъестественность объектов и, соответственно, странность самих чужаков, оставивших их здесь. Для человечества Дары были одновременно и большим благом, и дразнящей воображение загадкой, распутать которую, возможно, не удастся никогда. А кроме того, они могли быть опасными, как это случилось со сверхсветовыми передатчиками. Если единственное сказанное в их микрофон слово способно принести всю ярость Морских Звезд, с корнем вырывающих посеянные Прядильщиками ростки доброго семени, какие еще неизвестные опасности могут скрывать в себе остальные постройки чужаков?
— Кстати, — попросил Роб, — не скажешь ли мне, как ты это делаешь?
— Делаю что?
— Как ты… остаешься собой. — Телеуправляемый робот выглядел как нечто среднее между обезьяной и морской анемоной, но и он неизвестно каким образом смог изобразить недоумение, «пожав» плечами. — Ты же энграмма без тела, ты вроде бы не должна по-настоящему меня видеть? Или у тебя все- таки есть свой процессор или что-то еще? Или ты управляешь этим дистанционно, как и я?
— Точно не знаю, — честно ответила Лючия. — Когда меня нашла Тор, она не придумала ничего лучше, как загрузить меня в память сверхсветового корабля.
— Да ты что? Даже не знал, что так можно…
Она было захотела тоже пожать плечами, но вовремя вспомнила, что в теперешней ситуации такое
