встретивший первую любовь, склонен ее идеализировать.
– Даже бизнесмен, готовый выложить почти сорок тысяч долларов наличными?
Громов покачал головой:
– Я вовсе не утверждаю, что господин Корольков забросил все свои дела и до сих пор блаженствует в квартире подруги детства. Но он мог оставить Наталье свои координаты. Телефон, визитку, адрес электронной почты. Вот тебе и зацепка.
– Соломинка, за которую хватается утопающий.
Рука Громова, потянувшаяся за горбушкой, замерла на полпути:
– А ты предпочитаешь идти ко дну?
– Ты кушай, кушай, – спохватилась Ленка и посмотрела на картофелину, насаженную на свою вилку, с таким выражением лица, словно сильно сомневалась в ее съедобности.
– Ты тоже кушай, – проворчал Громов, приступая к трапезе. – Вполне возможно, что сразу после моего визита к Чуркиной мы отправимся в Москву. Казахстан слишком велик, чтобы обшаривать его наугад в поисках Андрюши. Корольков должен знать точный маршрут. Это здорово облегчит нашу задачу.
– Они могли не доехать до Казахстана, – тоскливо сказала Ленка.
– Куда-нибудь да доехали. Останется лишь в точности повторить их маршрут и навести справки. Колонна из трех «КрАЗов» и «Жигулей» – не иголка в стоге сена. Восемь человек не могли исчезнуть бесследно.
– Прошло почти две недели, а никто из них не вернулся. Я расспросила всех шоферов Яртышникова, они лишь пожимают плечами и отводят глаза. Ни один из участников того проклятого рейса не появился в Курганске. Ни один из них не позвонил домой. Это значит…
– Это значит, что у них не было такой возможности, только и всего.
– А еще что это значит?
– Что на то есть какая-то причина, которую мы должны выяснить.
– Опять «только и всего»?
– Совершенно верно.
Некоторое время оба молчали, притворяясь увлеченными поглощением пищи. Наконец Ленка не выдержала и сказала:
– Если Андрюша жив, я первым делом отправлюсь в церковь и поставлю самую большую свечу за его спасение.
Громов забросил в рот кусок мяса, пожевал, а потом предположил:
– Думаю, твой муж предпочел бы, чтобы ты научилась как следует сливать воду из кастрюли с картошкой. Остальное приложится.
– Надежда умирает последней, да? – тихо спросила Ленка.
– Надежда вообще не умирает. Умирает тот, кто перестал надеяться.
За окнами моросил дождик, наверху слушали музыку, внизу ругались, за стеной ныл на одной протяжной ноте несчастный мальчик, которого лишили то ли сладкого, то ли права смотреть мультсериал про человека-паука. Вместо жалости Громов испытывал одно только нарастающее раздражение. Голосистый ребенок представлялся ему похожим на телепузика – такое же бессмысленное выражение лица, пустые глаза, круглые щеки. Если не пялится в экран, то перебирает коллекцию бляшек с уродцами-покемонами или просто хрустит чипсами, потому что все остальное ему неинтересно.
– Как дела? – спросила Ленка, решившая проведать отца, пока стиральная машина проворачивала загруженное в нее белье.
– Да вот, детективы твои листаю, – сказал Громов, показывая кивком на стопку ярких книжонок, возвышающуюся возле кресла, в котором он расположился.
– Адрес Чуркиной удалось выяснить?
– Тоже мне, тайна за семью печатями, – фыркнул Громов, лениво перебирая книги.
– И когда состоится встреча? – поинтересовалась Ленка, прислонясь плечом к дверному косяку.
– Ближе к вечеру.
– Может быть, стоит наведаться к Чуркиной на работу?
– Она взяла отпуск без содержания, – доложил Громов, пробегая взглядом по страницам очередного детектива. – Сегодня утром. Обнадеживающий факт.
– Ты думаешь, что это как-то связано с Корольковым?
– Я думаю, что одинокая женщина, работающая в захудалом НИИ, не станет отдыхать за свой счет в марте, когда и на дачу-то не выедешь. Вот за счет состоятельного друга детства – другое дело.
– Знаешь, я поеду с тобой, – решительно заявила Ленка и тряхнула волосами, после чего ее глаза почти скрылись под длинной челкой.
– В этом нет никакой необходимости, – сказал Громов ровным тоном человека, не собирающегося отступать от намеченного плана. – Я справлюсь сам. Занимайся стиркой и ни о чем не беспокойся.
– Ты не понял, папа. Мадам Чуркину можешь навестить сам, я не возражаю. Но на поиски Андрюши мы едем вместе.
– Глупые женские фантазии. Бред. – Громов покачал головой.
– Это не фантазии, – возразила Ленка, распрямляясь в проеме двери так, как если бы она захотела стать повыше.
– Я о книге. – Отцовский палец постучал по абзацу просмотренного текста. – Вот, слушай: «Я всегда нравилась мужчинам. С детства. Может быть, меня и не назовешь красавицей, но шарма во мне хоть отбавляй. Достаточно одного моего призывного взгляда, чтобы любой самовлюбленный самец бросил все свои дела и начал увиваться вокруг меня, как шмель вокруг душистого цветка. Особенно назойливых приходится отшивать с помощью приемов будо-кан, которыми я владею в совершенстве»…
– Прекрати, – попросила Ленка, морщась. – Мне не до шуток. Это серьезно.
– М-м? – удивился Громов. – К твоему сведению, Будо-Кан – это не борьба, а токийский зал воинских искусств и место захоронения национальных героев Японии. А ты говоришь: «Серьезно». Бред сивой кобылы, потревоженной увивающимися вокруг нее шмелями, вот что это такое.
– Не морочь мне голову! – Было заметно, что Ленке ужасно хочется топнуть ногой, но сделать это она не решается. – Ты должен взять меня с собой. Согласен? Отвечай прямо: да или нет?
– Забавно, – пробормотал Громов, углубившийся в чтение другой книжки. – У этой героини тоже нет ни детей, ни мужа, зато поклонников уже только в первой главе сразу двое, один краше другого. Интересно, что они в ней нашли? – Перевернув покетбук, он недоверчиво уставился на портрет писательницы, помещенный на обложке.
– Да или нет?
– Почему бы ей не написать книгу о вкусной и здоровой пище? – продолжал рассуждать вслух Громов.
– Долго ты мне будешь зубы заговаривать?
– Наверняка эта толстуха смыслит в кулинарии больше, чем в криминалистике…
Метнувшись к отцу, Ленка выхватила из его рук книжку и зашвырнула ее в сторону с такой яростью, словно именно в ней крылись источники ее бед.
– Посмотри мне в глаза, – потребовала она. – Ты же знаешь, что я от своего не отступлю. Или мы поедем вместе, или я отправлюсь на поиски Андрюши сама. Других вариантов нет.
Взгляд Громова, устремленный на дочь, сделался скучным-прескучным.
– У тебя стирка, – напомнил он. – Вот и занимайся ею.
– Ты слышал, что я тебе сказала?
– Я слышу, что машинка давно выключилась, а тебе хоть бы хны. Ты неплохой человек, но скверная хозяйка.
– Ладно, – произнесла Ленка с угрозой в голосе, – не хочешь по-хорошему, будет по-плохому.
– Это как? – заинтересовался Громов.
– Очень просто. Сейчас оденусь и поеду в аэропорт. Оттуда вылечу в Казахстан. Одна. А тогда желаю удачи. В Казахстане есть где развернуться. На площади два с половиной миллиона квадратных километров.
Громов взял со стопки новую книгу и раскрыл ее на последней странице. Ленка стояла рядом и не знала, куда деть руки. Куда деть и чем занять себя, тоже не знала.
