Сегодня рядовых бойцов убрать распорядился, а завтра кого? Жору? Родственные чувства – это, конечно, хорошо, но деньги все равно лучше. Чем больше, тем лучше, и брат это понимает. Небось мечтает по ночам, как хорошо остаться у власти одному. Может, даже место на кладбище для старшего брата присмотрел, проект памятника придумал, надпись на могильной плите.
Жора широко улыбнулся:
– Ладно, хватит пыжиться. Присядь. Не мельтеши перед глазами.
Леня подошел к креслу, обрушился на него задом и буркнул, приподняв мохнатые брови:
– Ну?
Жора сделал вид, что не обратил внимания на очередное понукание. Пусть братишка считает, что одержал еще одну победу. Как говорится, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало. Вот именно, лишь бы не плакало…
Жора притворился, что подавляет зевок, и опять улыбнулся:
– Уау!.. Я про мужика не дорассказал. Про того, который Чаплыге и Брамсу копыта переехал.
– А! – оживился Леня. – Выкладывай!
«Ну вот, опять раскомандовался. Когда дитя потешается, оно не задумывается о том, что придет время горько плакать. Да только Москва слезам не верит, даже самым горючим. Жмеринка тоже», – Жора взял со стола пустую чашку и принялся вертеть ее перед глазами, словно умел гадать на кофейной гуще. На самом деле он и без всякой мистики знал нечто такое, о чем Ленчик пока что даже не подозревал.
– Я пробил фамилию и координаты этого мужика, – сказал он. – Это бывший гэбэшник. Такая вот хиромантия, братишка.
– Не тяни кота за хвост, – потребовал Леня. – Обрисуй ситуацию. Желательно без хиромантии.
– Ситуация нехорошая. Прежде чем с Чаплыгой и Брамсом разобраться, этот гэбэшник им один вопрос задал, помнишь?
– Какой вопрос? – подался вперед младший брат.
– Простой. Он спросил у них: «Королькова пасете?»
– Что из того?
– Значит, он не случайно нарисовался, – терпеливо пояснил Жора. – Рината помянул, чтобы нам мозги запудрить, а сам тоже у Королька на хвосте, только действовал в одиночку, на свой страх и риск.
– В одиночку? Так теперь не бывает, – возразил Леня, опасливо поджимая ноги под себя.
– Бывает. Не часто, но бывает. Не всю борзоту под корень пока извели. Кое-какие ковбои еще гуляют по свету.
– Этот – не разгуляется. Как его фамилия?
– Громов. Олег Николаевич. – Жора оставил чашку в покое и уставился в потолок. – Он, оказывается, до того, как во дворе корольковской сучки оказаться, к Яртышникову наведался, устроил ему допрос с пристрастием.
– Кто такой Яртышников? Что за хрен с бугра?
– Барыга, у которого Королек грузовики выкупил. Просекаешь, чем это пахнет? Мы фактически чужой товар замылили, кучу невинного народа положили. – Пожевав губами, Жора неохотно признался: – Короче, беспредел мы устроили конкретный, а стрелки на Королька перевели. Если об этом братва прознает, нам несдобровать. По головке нас с тобой не погладят.
– Лично я, – заявил Леха, – сам своей головкой предпочитаю заниматься. – Сложив пальцы трубочкой, он сделал красноречивый жест.
Жора поморщился:
– У тебя одно на уме. Ты лучше свой хрен к носу прикинь: что получается?
– Ну? – В голосе Лени прозвучала истеричная нотка.
– Палку гну! Яртышников, чмо, раскололся, как тыква. Громов, гад, его наизнанку вывернул, все выведал.
– На кой оно ему надо?
– Один из водил, которых мы в Казахстане пощелкали, был его зятем. Этот Громов кинулся на его поиски, вот и вышел сначала на Яртышникова, потом на Королька, а под конец и на наших пацанов. Кто знает, что они от страха запели? Может, заложили нас с потрохами?
– Правильно я сделал, что велел их мочкануть, – процедил Леня. Его лицо некрасиво передернулось.
– Нет, – возразил Жора. – Сейчас бы самое время обоих по новой допросить, а ты сам концы обрубил. Поспешил впереди паровоза.
Леня уже осознал свой просчет, но признавать это или тем более каяться не собирался. А потому просто спросил:
– И что дальше?
– Дальше не знаю. – Жора зевнул, на этот раз по-настоящему, широко, с удовольствием. – Скорее всего, гэбэшник Королька с его бабой завез подальше и кончил.
– А сам? – Леня переплел ноги, сунутые под кресло.
– А сам, как я понимаю, в братский Казахстан подался. Возможно, уже надыбал там что-то. Если не сложил свою буйную головушку раньше времени. Как там в твоей считалочке?.. «На вокзале, в темном зале…»
– Блин, блин, вот же блин! – Не усидевший на месте Леня принялся мерить кабинет шагами, размахивая руками, как мельничными крыльями. Еще недавно ему было холодно, а теперь вдруг сделалось жарко, и, приблизившись к окну, он рванул раму на себя, подставляя разгоряченное лицо свежему воздуху.
– Блины потом печь будем, – сказал Жора, демонстрируя полное спокойствие, которого на самом деле не испытывал. Персона Громова занимала его куда меньше, чем поведение родного брата-близнеца. Тот не просто психовал, а еще и отчаянно трусил в придачу, хотя пытался хорохориться. Боялся возможных разборок? Да нет, Ленчик никогда не заглядывал вперед дальше собственного носа. Если бы ему сообщили, что в недалеком будущем его прихлопнут, как муху, он бы продолжал жить, как жил, нисколько не заботясь о нависшей угрозе. Привык жить сегодняшним днем, ну, в лучшем случае, завтрашним. «Авось да небось» – вот его девиз, его жизненное кредо. Заварит кашу и ждет, пока старший брат ее расхлебывать станет.
– Отойди от окна, – мягко сказал Жора. – Простудишься.
– А чего это ты заботливый такой? – завопил Леня, сделавшись похожим на молодого Геббельса, доводящего себя на трибуне до истерики. – Тебя мое здоровье очень волнует? Оно тебя колышет, здоровье мое?
– Не кипятись, все будет путём.
Жора ободряюще улыбнулся, а его сердце сделалось холодным-холодным, прямо-таки ледяным. Его худшие подозрения подтверждались. С самого детства, затеяв какую-нибудь каверзу против старшего брата, Ленчик всегда вел себя одинаково: срывался на крик, топал ногами, брызгался слюной. Знал, что если его затея не выгорит, то он будет нещадно бит, возможно, даже ногами. Но без подлостей все равно не мог – такая уж натура. И вот теперь история повторялась, но ставки были уже не те, что раньше, они значительно возросли с тех пор, как Ленчик травил любимых кошечек матери, а вину сваливал на старшего брата. Пытался свалить.
– Думаю тебе одно дело поручить, – произнес Жора, вставая.
– На поиски Громова хочешь меня отправить? Один не поеду, – быстро сказал Леня. – Мы ж в Казахстан втроем ездили: ты, я и Приходько. Вот давай и прокатимся туда снова, в том же составе. Тем более что наркоту надо будет забрать и в Москву перебросить.
Приняв личное участие в операции, Рубинчики не стали дожидаться, пока казахские братки, с которыми они были завязаны, совершат бартерную сделку. Как только оружие будет обменено на героин, им дадут знать. Самостоятельно подельникам такую партию в Москве не сбыть, так что подвоха с их стороны можно не опасаться. И все же в последние дни Жора глядел на телефон гораздо чаще, чем обычно: когда же ты разродишься долгожданным звонком, проклятый?
– Поездку мы позже обсудим, – нахмурился он. – Рано еще. А сейчас проблема другая.
– Какая проблема? – насторожился Леня. Он вроде бы смотрел на старшего брата, но косил при этом так отчаянно, словно боялся встретиться с ним взглядом.
