себя Приходько, тотчас оборвав себя на полуслове. – Черт, прекрати немедленно! Такими вещами не шутят. Тоже мне, нашел повод для звездохаханек».
– …наши бортпроводники предложат вам напитки и обед…
«Жоре сейчас явно не до обеда, – подумал Приходько, покосившись на неподвижно сидящего рядом Рубинчика. – Переживает смерть Ленчика. Брат все-таки. Близнец. – Приходько горестно вздохнул. – Так проходит мирская слава. Был человек, и нет человека. Обезглавлен, лишен кончиков пальцев и приметных родинок, по которым его можно было бы опознать». – В мозгу зазвучал детский мотивчик, притворно- опечаленный голосок пропел: «Не думал, не гадал он, никак не ожидал он такого вот конца… такого вот конца…»
– …после чего будут включены экраны бортовых телевизоров…
Приходько усмехнулся. «Что вы нам можете показать? Боевичок? Комедию? Мелодраму? Да у нас каждый день как остросюжетный фильм. Блокбастер, основанный на реальных событиях. Сплошной экшн с драйвом вперемешку».
Взять хотя бы нынешнюю операцию. В Ташкенте они с шефом пересядут в вертолет, пересекут на нем границу и приземлятся в поселке, после чего сопровождающие их погранцы покрошат банду Жасмана в капусту. За это им заплачено, маршрут полета согласован наверху, никаких сбоев не будет и быть не может. Единственное, что придется проделать Приходько и Рубинчику собственноручно, так это погрузить тюк с героином в вертолет, который доставит их обратно.
А дальше все пройдет под лозунгом «Летайте самолетами Аэрофлота. Контрабанду тоже отправляйте самолетами Аэрофлота – это не то чтобы дешево, но зато надежно. Вся соль заключается в карго – системе пересылки грузов из-за границы. Привозишь в специализированную ташкентскую контору кухонный комбайн, начиненный порошком, платишь дежурному таможеннику за то, чтобы не совал нос куда не следует, и дело в шляпе. Груз упакуют в специальную пленку, отбивающую нюх ищейкам, и отправят по воздуху в Москву. Там он и будет дожидаться получателя на складе в Домодедове. Никаких таможенных формальностей. Предъявил квитанцию – и забирай свой комбайн. Да, карго – великая вещь. Особенно вкупе с надежными связями, которые имеются как у Жоры Рубинчика, так и у него, у Приходько. Вместе они горы своротят… и шеи всем тем, кто встанет у них на пути.
Приходько опять покосился на спутника. Очень важно не пропустить тот критический момент, когда ближайший партнер начнет превращаться в нежелательного конкурента. Покойный Леня Рубинчик свой шанс прохлопал ушами. Обратись он к Приходько хотя бы на день раньше, чем брат, и, глядишь, сейчас летел бы в самолете рядом, а не в сырой земле лежал без головы. Превратности судьбы, ничего не попишешь…
Ничего не попишешь?
Пригладив волосы, Приходько раскрыл лежащий у него на коленях ноутбук, включил питание, навел курсор на нужный документ, сохраненный на «рабочем столе». За время полета вполне можно закончить статью для литературного журнала «XY…», в котором Приходько вот уже второй год подряд публикуется под псевдонимом «Гадкий господин Горчицын». Больших денег подобное творчество не приносит, славы – тоже, но у человека должны быть еще и духовные запросы. «Особенно в зрелом возрасте», – сказал себе Приходько, прежде чем пробежаться пальцами по клавишам.
Начатая еще в Москве статья называлась «Душа нараспашку». Сочиняя ее, Приходько втайне надеялся, что полет его мысли будет отмечен такими литературными величинами, как Сорокин или Лимонов, а потому работал с неподдельным вдохновением.
– Что это ты строчишь? – угрюмо полюбопытствовал некстати проснувшийся Жора Рубинчик.
– Да так, письмишко одно, – ответил Приходько, поворачивая портативный компьютер таким образом, чтобы соседу не был виден экран. – Долго рассказывать.
– Вот и хорошо. Лететь тоже долго. Время убьем. Не все ж людей убивать, а? – Поддев локтем ребра соседа, Жора хрипло засмеялся.
– Ну… – Приходько замялся. – Вам будет неинтересно.
– «Тебе», дорогой, «тебе». Я взял тебя в долю, отныне ты, можно сказать, мой полноправный партнер. А ты выкобениваешься. – В Жорином голосе прозвучали нотки раздражения. – Если у тебя есть от меня секреты, так и скажи.
– Какие секреты? – воскликнул Приходько невероятно искренним тоном. – Просто мыслишки кое-какие в голову пришли, вот и пытаюсь их сформулировать.
– Письмишко, мыслишки… Ты, случаем, не бывшим коллегам доклад сочиняешь? Мол, так и так, объект вылетел в Ташкент с целью переправки партии наркотиков в Москву…
– Обижаете…
– О-би-жа-ешь. Повтори.
Приходько пожал плечами:
– Ну, обижаешь.
– Не смей мне «нукать»! Один уже «донукался».
– Извините… Извини. Я хотел сказать: «обижаешь».
– Это ты меня обижаешь, – буркнул Жора, отворачиваясь к иллюминатору. Его шея заметно покраснела.
– Да разве я этот разговор начал? – изумился Приходько. – Ты сам просил…
– Вы про-си-ли, – отчеканил Жора.
– Мы же вроде перешли на «ты»?
– Я передумал.
– Мы уже не партнеры?
– Партнеры. Твой взнос – мой покойный брат. Но ты мне лучше не напоминай об этом, Приходько.
Жора стиснул челюсти и уставился прямо перед собой. Такой – застывший, безмолвный, с остекленевшим взглядом – он очень напоминал Леню Рубинчика, упавшего на дно ямы в подмосковном дачном поселке.
Приходько выключил ноутбук, осторожно закрыл его и с неожиданной ясностью осознал, что проблемы современной литературы – это такая мелочь в сравнении с теми, которые возникли у него лично.
Самолет как ни в чем не бывало продолжал мчаться вперед: что ему до переживаний отдельных пассажиров?
Приходько маялся, никак не мог выбрать удобную позу.
Жора находился в городе своего детства, в Жмеринке.
Улица, на которой выросли они с Ленчиком, носила имя космонавта Германа Титова, а игра, в которую играли все окрестные пацаны, называлась «шпандырь». Никто не мог объяснить, что означает это загадочное слово, да это было и не важно. Главное, чтобы мяч кто-нибудь на улицу вынес – такое сокровище имелось далеко не у каждого.
Жора выиграл.
– Шпандырь! Тебе водить, – говорит он брату, размазывающему по лицу кровавые сопли со слезами вперемешку. – Я тебя выбил, кор-роль сраный.
– Так нечестно! Ты меня обманул!
– В кого хочу, в того и бросаю, понял? – Подняв с земли мяч, Жора поддает его с такой силой, что босая нога потом еще долго горит, как ошпаренная. – Беги доставай.
– Не буду, – Ленчик сжимает кулаки.
– Что ты сказал?
– Не буду!
– А ну, повтори…
– Виски, коньяк, водка, джин, вино…
– Что? – Жора ожесточенно трясет головой, трет кулаками глаза.
– Есть также шампанское, – улыбается ему стюардесса. – Что будете пить?
Ее ноги почти скрыты бутылками, расставленными на сервировочном столике, но нетрудно заметить, что они прямые и длинные. Очень прямые и длинные.
– Задремал, – пояснил ей Жора, откашлявшись.
– Извините, – промямлила девушка. – Мне показалось, что у вас открыты глаза. Извините,
