нажатии которой лезвие вылетает из рукоятки на семь-десять метров, поражая противника насмерть. Ни один разведчик не отправится на задание без этого надежного и бесшумного оружия, крепящегося в ножнах на голени правой ноги, на поясе или на левом плече. Кстати, судя по зарубцевавшимся и совсем свежим отметинам на сосновых стволах, окружающих Хвата, подлесок служил своеобразным полигоном для отработки приемов с ножом.
– С какого же вы расстояния метаете свои жала, ребятки? – прошептал Хват, обернувшись.
Утоптанный пятачок земли находился ровно в девяти шагах от мишени. Все правильно. Ножи никогда не метают с четного количества шагов, иначе лезвие не вонзится в цель. Азбука спецназа. В соответствии с ней проводятся и остальные тренировки. Обучение личного состава обращению с холодным оружием начинается в одношеренговом строю: шаг вперед, назад, вправо, влево, удар с подскоком, удар из положения согнувшись. Затем вводят более сложные позиции: удары ножом на ходу и на бегу, после чего переходят к отработке выпадов на неподвижных или качающихся чучелах.
«Это – что касается обыкновенного армейского спецназа», – уточнил Хват мысленно. В ГРУ тренировки с неживыми манекенами всегда считались малоэффективными, там предпочитали выставлять против бойцов одушевленные «куклы». Заменить одну из таких и предстояло сегодня Хвату. Именно поэтому он так тщательно осматривал территорию, пытаясь определить, насколько опытными будут его нынешние противники. Судя по отсутствию обмотанных ветошью палок, ящиков с глиной и истыканных лезвиями автомобильных покрышек, безупречная техника удара здесь не отрабатывалась.
Что ж, может, оно и к лучшему. Хват вовсе не стремился закончить сегодняшнее утро с полоской заточенной стали между ребер. Он и завтрашний день намеревался провести без подобного украшения, и послезавтрашний, и всю оставшуюся жизнь, сколько бы там ее ни отмерили таинственные властители людских судеб. Ему доводилось слышать, что каждому человеку суждено сделать определенное количество вдохов и выдохов, а потом кислород ему перекрывают, мол, с тебя хватит. «Только попробуйте», – сказал Хват, не имея в виду никого конкретно… и всех сразу. Его научили дорожить собственной персоной.
Проделав достаточное количество отжиманий, приседаний, кувырков и кульбитов, Хват отыскал трухлявый пень со скопившейся внутри водой, ополоснул лицо и с удовольствием напился. Желудок попытался заявить свои права на полноценный завтрак, но Хват проигнорировал его недовольное бурчание. Слишком много домашних пирожков съедено за последние годы. Пришла пора великого поста. Ранение в набитое жратвой брюхо – почти верная смерть, так что лучше поголодать. «Дело привычное», – решил Хват.
Шорох за спиной заставил его крутнуться на месте волчком, и в конце этого мгновенного разворота выхваченный из чехла «союзник» уставился острием в сторону предполагаемого противника.
Противник, усевшись на ветке, смотрел на Хвата своими черными глазами-бусинками и невозмутимо жевал что-то, нисколько не беспокоясь за сохранность своей серенькой шкуры. Белке было плевать на человека, застывшего внизу с ножом на изготовку. Ее нисколько не заботило, что он в совершенстве владеет любым существующим на земле оружием, современным и древним. Ее не волновало также, что он умеет обращаться со всеми видами техники, знает пять иностранных языков, владеет изощреннейшей техникой рукопашного боя, разбирается в электронике, способен сотворить мощное взрывное устройство из самого скромного набора подручных средств, и сотворил таковых на своем веку немало, и применил по назначению, а потом даже не покаялся, потому что там, куда забрасывала его судьба, православных церквей отродясь не было.
Профессиональный воин, способный уничтожить любое живое существо голыми руками за доли секунды, глядел на нахального зверька и улыбался.
Если бы в этот момент всевышний хорошенько схватил Хвата за шкирку, хорошенько встряхнул и поинтересовался: «Ну, любезный, так в чем же все-таки смысл твоего поганого существования?» – то ответ последовал бы незамедлительно.
Чтобы никто никого не боялся, нигде и никогда. Чтобы любая мелюзга могла безбоязненно пялиться на кого угодно, зная, что не поплатится за это жизнью. И чтобы слово «убийство» исчезло из всех словарей, раз уж ты не в состоянии отменить понятие «смерть», господи.
Ты удовлетворен ответом? Тогда продолжай наблюдать за нами сверху и ни во что не вмешивайся, потому что мы, люди, сами во всем разберемся.
Рано или поздно, господи. Иначе зачем было заселять нами эту опасную и неприветливую планету, а? Не орешки же щелкать, верно?
Полковник Реутов прикатил в сером «рафике», двигатель которого ревел не хуже танкового, так что приближение его не расслышал бы разве что глухой. Следом за ним из автобуса высыпало целое отделение в составе шестерых бойцов под командованием низкорослого сержанта с перебитым носом и ушами, напоминающими жеваные-пережеванные, мятые-перемятые вареники. Уставившись на скромно стоящего в сторонке Хвата, он ткнул в него желтым от никотина пальцем и поинтересовался:
– Это, что ли, наш завтрак? Его как, сразу схавать или растянуть удовольствие?
– Убери свой вонючий палец, – посоветовал ему полковник, явно находящийся не в лучшем расположении духа. – Не то прикажу откусить его и засунуть туда, где ему самое место.
– В задницу, что ли? – хохотнул сержант, делая вид, что шутка его развеселила.
– Если у тебя имеется передница, то место тебе не в разведроте, а в портовом борделе, – осадил его полковник.
Сколько Хват ни вглядывался в лица притихших бойцов, ни на одном из них он не заметил даже тени глумливой усмешки. Разведчики – наипервейшие нарушители армейской дисциплины, но своих командиров отделений, взводов и рот они чтут свято, любой лейтенант, любой сержант для них бог и царь. За малейшее ослушание следует жесточайшая расправа, в ходе которой зубы провинившихся летят во все стороны, с соплями вперемешку. Зато в остальные моменты отношения между командирами и рядовым составом дружеские, почти панибратские. Они ведь вместе гостят у черта на куличках, а там без взаимовыручки никак. «Разведчику лучше без оружия остаться, чем без плеча друга», – подумал Хват, попутно оценивая экипировку прибывших.
Вооружение «махры» ничем не отличалось от того, с каким ходят в бой обычные пехотинцы. Складные «калаши» с укороченным стволом, подствольники «ГП-25», «ПБ», гранаты в подсумках. Зато у каждого на поясе висит стреляющий нож, без которого ни один уважающий себя разведчик даже по малой нужде не выйдет.
Приемов ближнего боя существует превеликое множество, их в одной книге не перечислишь, все эти коварные удары кулаками, локтями, коленями и стопами, броски, подсечки, болевые выкручивания рук,
