хрястнулся мордой в темноте.
На большее фантазии у Комиссара не хватило.
Лично он часть вчерашней ночи посвятил именно этим проблемам. Всем сразу. Одновременно. Совсем измучился, стоя на четвереньках и спеша то наклониться вперёд, то вовремя осесть в исходную позицию.
Суля версию напарника оспаривать не стал, а просто задрал голову и принялся внимательно разглядывать редкие белые мазки облачков на небе. Не мог же он пожаловаться шефу, что его с утра пораньше отметелил мимоходом какой-то хмырь в задрипанных джинсах!
– Ну-ну, – хмыкнул Макс, понаблюдав за телохранителем. – Ладно, понедельник – день тяжёлый, согласен. Но сегодня – чтобы ни в одном глазу! – Он сжал руку в кулак и поднял её повыше, чтобы обоим телохранителям было хорошо видно. – Я сейчас хэв май брэкфест и гоу ту зе офис. Рабочая неделя начинается. Вы – на хозяйстве. Пролетариев погоняйте, и вообще! И чтобы джип к моему возвращению блестел как новенький! Я ради такого счастья в город своим ходом доберусь.
Красноречивые взгляды Сули и Комиссара говорили о том, что они тоже хотят в город, очень. Да только Макс не собирался пускать строительство на самотёк.
– Держите мани-мани, – задушевно сказал он, извлекая из кармана шортов пригоршню смятых купюр, которые должны были подсластить охранникам пилюлю. – Это зарплата за прошлую неделю… а вот этого вам с Рокки хватит на продукты, с кирпичом и щебёнкой… Считайте.
У Комиссара от напряжения весь лоб подёрнулся рябью. Камни грызть ему ещё не доводилось.
– Зачем продукты с кирпичом и щебёнкой, шеф?
– Ну не жрать же их вперемешку, – жизнерадостно загоготал Макс. – Еда отдельно, стройматериалы отдельно. Глядите не перепутайте. Кутузовы… – Он опять засмеялся, отчего его подпрыгивающий живот целиком вывалился из шортов.
– Кирпич, значит. – Комиссар осторожно огладил череп, явно опасаясь поранить ладонь колючками.
– И щебёнка, – добавил Суля. Выражение лица у него было такое, словно этот самый щебень насыпали в мешок, а мешком тем зарядили ему по затылку.
Настроение у Макса внезапно начало портиться.
– Щебёнка и кирпичи, йес, – раздражённо подтвердил он. – Организуете по паре самосвалов, пока меня не будет.
– Где мы самосвалы возьмём, шеф? – В глазах охранников поселилась озабоченность непосильной задачей, поставленной перед ними.
– Где-где!… – Макс кивнул на рабочих. – Народ поспрашивайте… На шоссе поголосуйте… Короче, меня это не колышет. Вернусь в конце недели
– проверю. Так что бдите.
Отбросив с глаз жидковатую чёлку, Макс поволок шаркающие шлёпанцы в направлении дома. У него всегда немного поднималось настроение, когда его удавалось подпортить окружающим.
– Темнит, гнида, – обиженно буркнул Комиссар» провожая шефа угрюмым взглядом. – И ещё намекает: вы, мол, бздите тут… Сам бздит так, что не продохнуть!
– Хряк, он и есть хряк, – философски заметил Суля, быстрыми, точными движениями пересчитывающий деньги. – Оставил на пару раз выпить-закусить, жмот. А ему ещё кирпич и щебень подавай!
Комиссар беспечно махнул рукой:
– Значит, оплатим по безналу… Потом… Когда-нибудь… Может быть… Гы-ы…
Парни заржали, и молодой оптимизм попытался вернуться даже к Суле, раздосадованному результатами утреннего поединка. Но от смеха щёлкнула челюсть, заставив его поморщиться.
– Ты чего? – участливо спросил товарищ. – И бланш ещё этот… Конкретный, прямо скажу, бланш.
– Ковбой тут у нас под боком объявился, – указал Суля кивком на соседний дом. – Борзый.
– Здоровье у него лишнее? – недобро удивился Комиссар и пообещал уверенно:
– Отдаст. Хочешь, пойдём проведаем твоего ковбоя?
– Не к спеху… Вот Хряк свалит, тогда и включим мужика этого в программу культурных развлечений.
Комиссар поскрёб темя и признался:
– Телки мне больше всяких мужиков нравятся.
– Смотаемся в город, – сказал Суля, продолжая глядеть на ненавистный ему дом, – снимем какую- нибудь соску на вечерок. – Он причмокнул губами.
– С нашими финансами телок только возле вокзала искать, – невесело констатировал Комиссар. – По полтиннику за штуку.
– Чем синеглазок немытых, так лучше пролетариат бесплатно трахать… Дрыном по хребтине. – Суля сплюнул. – Вот же паскуда этот Хряк! Сам оттягиваться в городе будет, а мы торчи теперь на стройке, как проклятые…
Парни никогда не испытывали к шефу того уважения, которое старательно изображали в его присутствии. Да и телохранителями их можно было назвать с большой натяжкой. В первую очередь оба являлись хранителями своих собственных молодых и здоровых тел. Хозяин мог бы ограничиться Рокки, но пёс не умел приносить тапочки, а эти двое умели. И не только тапочки, но и любые другие предметы. Кроме того, смотрелись они достаточно внушительно, чтобы Мамотину в общественных местах не перечили и уступали дорогу. Живые двухметровые декорации обходились ему недёшево, но за любые удовольствия
