этот тоннель, только там шумела невидимая река, а человеческие голоса звучали испуганно.
Ильяс потряс головой, прогоняя наваждение. Все стало на места. Обычный подземный переход, обычные люди.
– Если этот Сергей не появится через пятнадцать минут, нужно будет снова наводить справки, – произнес Ваха, злобно зыркая на идущих прохожих и торговцев, выстроившихся вдоль стен. – Опять придется тратить деньги и время.
– Вон у той девушки поспрашиваем, – предложил Ильяс. – Она такая худенькая, такая маленькая. У нее дырочка, как мышиный глазик.
– Как крысиная нора. Или даже лисья.
– Что ты, брат! Совсем молоденькая девочка.
– А раскрасилась, как последняя блядь. Стоит у всех на виду, стену подпирает. – Ваха непроизвольно дернул кадыком. – Снимается, наверное.
– Ждет кого-то, – возразил Ильяс, деликатно сплевывая в желоб для стока дождевой воды. – Я думаю, что она еще школьница.
– Таких школьниц садят сюда, – Ваха показал, куда именно, – и вертят, как пропеллер.
– Я знаю, что все русские девушки – бляди, но эта немножко скромная. Она заметила, что мы на нее глядим, но не улыбнулась, а отвернулась.
– Цену себе набивает.
– Нет, брат. Она все же кого-то ждет… О, смотри! Вот этот счастливчик.
– Где? – ревниво спросил Ваха, глаза которого забегали по лицам прохожих.
– По лестнице спускается, – показал Ильяс пальцем. – А в руках у него черная сумка.
– Убери свой палец, ишак! – прошипел Ваха, опознавший в ноше парня очертания зачехленной гитары.
– Кто ишак, э? Что ты говоришь такое?
– Я сказал: «Ишь, как торопится!» Это и есть наш Сергей, брат. Гитарист.
– Э? – остолбенел Ильяс.
– Закрой рот, – попросил его Ваха. – И не пялься на него во все глаза. Он не должен ничего заподозрить.
Но Сергей, похоже, не видел вокруг ничего и никого, кроме своей ненаглядной девчонки, кинувшейся ему навстречу с радостным визгом. Машинально отвечая на приветствия подземного люда, он раскрыл на ходу объятия и принял на грудь подпрыгнувшую подружку.
– Наконец-то, – верещала она. – А я вчера ждала-ждала, а тебя все нет и нет!
– Дела, – хохотнул он. – Не смог вырваться, прости.
Потом оба заговорили тише, и голоса их сделались неразборчивыми.
Ваха со значением взглянул на Ильяса:
– Ну? Как будем действовать?
– Очень просто. Пока мы будем проходить мимо, я на ходу в него пуль пять успею всадить: пуф-пуф- пуф… Только пусть он сначала девочку отпустит, мне ее жалко.
– Вот же баран! – покачал головой Ваха, косясь на напарника.
– Ты про кого это сказал? – Ильяс сплюнул. – Кто баран?
– Сергей, кто же еще! Он думает, можно взять чужую вещь, и ему ничего за это не будет.
– А! Совсем глупый дурак, ты прав. Я выстрелю ему в лицо два… нет, три раза. Пусть его хоронят в закрытом гробу, и даже родная мать не захочет его поцеловать.
– Нет, это будет немножечко не совсем мудро, – возразил Ваха, не отрывая загоревшегося взгляда от жертвы. – Скажи, разве покойник сможет нам вернуть барсетку, за которой нас послали?
– Нет. – Ильяс озадаченно почесал в затылке. – Выходит, сейчас застрелить его никак нельзя?
– Это ты очень правильно заметил, брат. Нельзя. Поэтому мы просто пойдем за Сергеем, дождемся, когда рядом с ним никого не будет, и выпытаем у него все, что мы хотим узнать.
Подавая товарищу пример, Ваха сдвинулся с места и пошел за неспешно удаляющейся фигурой гитариста.
– А потом уже я выстрелю ему в лицо, – предложил пристроившийся рядом Ильяс. Три, нет, четыре раза.
4
Люди шли по тоннелю нескончаемыми вереницами. Глаза у всех были открыты, некоторые о чем-то болтали на ходу, другие жевали мороженое, но все равно они казались спящими. Лишь у некоторых среди этого многолюдья глаза сияли неподдельным живым блеском. Например, у высокого парня с гитарой и обнявшей его девушки в узких, как лосины, джинсах.
– Ты обещал что-нибудь нашептать мне на ушко, – напомнила Рита.
После того как она повисла у Сергея на шее, прошло совсем немного времени, но он успел осторожно оторвать девушку от себя и возвратить ее обратно на землю.
Хорошее, в отличие от плохого, никогда не длится долго. Полеты во сне и наяву заканчиваются, едва успев начаться.
– Ты обещал! – сердито сказала Рита.
Сергей пару секунд крепился, а потом не выдержал и тихо сказал:
– Я с самого рассвета жду новой ночи.
– Правда? – расцвела Рита под своим многослойным макияжем.
– Правда. – Губы Сергея тронула улыбка, впервые за долгие годы нормальная, не уползающая вправо или влево. – Но, прежде чем настанет эта ночь, – произнес он, – мы вместе должны пережить этот день. Ты ничего не забыла? Ничего не напутаешь?
– Что, я конченая совсем? – обиделась Рита. – Ты меня за последнюю идиотку принимаешь?
– Первые станут последними, а последние первыми, – рассеянно пробормотал Сергей. – Кстати, чехи тут как тут, зубы на меня точат.
– Пусть точат, – безмятежно сказала Рита. – Я тебя не подведу. Все будет хорошо, вот увидишь.
– Тогда до встречи.
– До встречи, – погрустнела Рита. – Эх, скорее бы ночь! – Она опять расплылась в улыбке. – Учти, сегодня я тебе отмораживаться не позволю, даже не надейся.
Но ее последние слова отлетели от спины Сергея, как горох, потому что он уже уходил прочь, а оба чеченца шли следом, отдаленно напоминая взявших след волков.
– Погоди, – сказал один из них, поравнявшись с Ритой, и придержал второго за локоть. – Может быть, нет необходимости бегать по жаре туда-сюда. Вот эта красавица нам сейчас все расскажет… Правда, сладкая ты моя?
– Что вас интересует? – притворно насторожилась девушка.
– Нас интересует, какого размера у тебя дырочка между ногами, – приветливо осклабился тот, который был повыше и попроще на вид.
Но первый – угрюмый, насупленный, с кинжальным взглядом исподлобья – остановил соплеменника повелительным взмахом руки и задал совсем другой вопрос:
– Ты его знаешь?
– Этого хама? – Рита смерила скалящегося чеченца холодным взглядом и отрицательно помотала головой. – В первый раз вижу.
– Меня Ильясом зовут! – поспешил представиться тот.
– А я Рита, ну и что из того? Это абсолютно ничего не меняет.
– Еще как меняет, – возразил Ильяс. – Совсем абсолютно меняет. Когда парень знакомится с девушкой, они сначала вместе кушают в ресторане, а потом…
– Помолчи, брат, очень тебя прошу. – Осадив товарища, угрюмый впился взглядом в собеседницу. – Меня интересует парень с гитарой, с которым ты только что разговаривала. Это ведь Сергей, правильно?
– А что? – прищурилась Рита.
– Я Ваха, – угрюмый ударил себя кулаком в грудь, – а Сергей – мой самый лучший друг.
– Почему же тогда ты его не сразу узнал?
