Когда глаза Бабича привыкли к яркому освещению, он увидел Заирова, важно восседающего на кожаном диване в коротком бордовом халате, небрежно перетянутом пояском. В левой руке он держал пакет апельсинового сока, а правую тянул навстречу визитеру, давая понять, что намерен осчастливить его дружеским рукопожатием.
Приблизившись, Бабич почтительно потряс ладонь Заирова и опустился в стоящее рядом с диваном кресло. Обстановка помещения напоминала холл отеля с претензией на фешенебельность. Затянутые шелком стены, подвесной потолок с бесшумно вращающимся вентилятором, пушистый ковер с восточным узором. Но у Заирова хватило ума понатыкать по углам кадки с экзотическими растениями, и пол вокруг них устилали опавшие лепестки. Неуместно выглядел также залапанный жирными пальцами стеклянный столик, на котором высилась стопка порнографических журналов и стояли пустые коньячные бутылки.
– У меня к тебе вопрос, Боря, – сказал Заиров, сминая пустой пакет из-под сока и смахивая оранжевые капли с бороды. – Кто за тобой стоит? Что за таинственный «Комитет 300»?
– Почему ты об этом спрашиваешь? – осторожно спросил Бабич, желая выиграть время.
Он не был готов к подобному повороту событий. Недавние восторги по поводу членства в «Комитете» сменились унынием. Те, кто поздравлял Бабича с выходом на новый головокружительный уровень, ничем не могли помочь ему в беде, так казалось. И вдруг Заиров поднимает эту тему, а в его глазах, если присмотреться, тщательно скрываемая тревога.
– Почему ты спрашиваешь? – повторил вопрос Бабич, в душе которого зародилась слабая надежда на перемены к лучшему.
– Вот! – Заиров пнул валявшийся на полу ноутбук, в котором явно заключался источник его раздражения. – Вчера на мой адрес пришло электронное письмо с точно такими же требованиями, которые ты выдвигал мне после нашей незабываемой партии в гольф. – Заиров нервно хохотнул. – Письмо было подписано «Комитетом 300», а в приписке мне настоятельно советовали следовать твоим, Боря, рекомендациям. В противном случае…
– Что? – заерзал Бабич.
– Эти анонимные ублюдки угрожали заморозить мои капиталы, представляешь? – воскликнул Заиров, словно надеясь найти сочувствие у партнера. – Я, как ты понимаешь, не придал этому значения. А сегодня позвонил управляющий лондонского «Титтенхэрст-банка» и известил меня о том, что проводится инспекция моего счета. То же самое повторилось в «Суисс-банке», куда я позвонил десять минут назад. – Заиров забегал по комнате, мелькая бледными волосатыми ногами. – Счета блокированы также на Кипре и, надо полагать, в Штатах, хотя там глубокая ночь и я не имею возможности проверить. Что происходит, Боря? Ты опять за свои штучки? – Остановившись в центре помещения, Заиров подбоченился и грозно нахмурился. – Я подарил тебе жизнь, а ты пакостить мне вздумал? Да понимаешь ли ты, что стоит мне пошевелить пальцами, вот так, – Заиров продемонстрировал, – и от тебя даже кучки дерьма не останется?
Наступил решающий момент. Внутренне подобравшись, Бабич провел языком по шершавым губам и тихо произнес:
– Это может случиться с каждым.
– Ты?.. – задохнулся Заиров. – Мне?.. Угрожаешь?..
– Я просто напоминаю, что все мы смертны.
– Настоящий чеченец не боится умереть.
– А пойти по миру с протянутой рукой настоящий чеченец боится? – осведомился похолодевший от неожиданной решимости Бабич. – «Комитет 300» ворочает такими суммами, что ты в сравнении с ним… мы оба в сравнении с ним – жалкие козявки. Это три сотни самых богатых и могущественных кланов, объединенных одной великой целью. Становиться у них на пути все равно что ложиться под поезд.
– Выходит, ты триста первый? – недоверчиво спросил Заиров.
– Количество доверенных лиц постоянно варьируется, Ахмет. Название условное.
– И что за великая цель у этого вашего «Комитета»?
Бабич незаметно перевел дух, сообразив, что немедленной расправы не последует. Скорее всего Заиров успел навести справки и удостоверился в реальности организации, да и замораживание денежных счетов свидетельствовало о власти, сосредоточенной в руках «Комитета 300». Теперь оставалось убедить Заирова в том, что Бабич является важной составной частью механизма, а не жалким винтиком, который можно заменить точно таким же.
Игра на грани фола продолжалась.
– Тебе приходилось слышать о теории «Золотого миллиарда»? – спросил Бабич, принимая достаточно вальяжную, хотя и не вызывающую позу.
– Планета для избранных? – скривился вернувшийся на место Заиров.
– Вот именно, – важно подтвердил Бабич. – К 2020 году природные ресурсы Запада будут истощены, в этом мнении сходятся все эксперты. Где же потом брать нефть, газ, уголь, лес, руду?
– Где?
– Например, в России, Ахмет. Здесь. – Бабич топнул ногой. – Вот естественная кладовая для Америки и Западной Европы. Сейчас в России царит полный бардак, но со временем мы наведем порядок. – Произнеся гордое «мы», Бабич расправил плечи. – Никаких атомных бомб, никаких танков. Наше главное секретное оружие – экономические рычаги. Плюс к этому алкоголь и наркотики.
– Размечтался, – буркнул Заиров. – Гитлер с Россией не справился, а они туда же… Ничего у вас не выйдет.
– Вспомни СССР, – быстро сказал Бабич, заподозривший, что сейчас его отведут вниз, уколят и оставят валяться на кровати, неподвижного и бесчувственного, как овощ, превращаться в который ему не хотелось. – На его разрушение, проходившее под кодовым названием «Перестройка», были брошены сотни миллиардов долларов. Вложенные деньги окупились сторицей. Теперь то же самое продолжается в России. Цель – сократить население в десять раз… Была такая Маргарет Тэтчер, британский премьер-министр.
– Железная леди, – кивнул Заиров.
– Именно. – Бабич шумно проглотил слюну, смачивая пересохшую гортань. – Выступая однажды в Москве, она обронила странную фразу, прозвучавшую примерно так: «По оценкам мирового сообщества, экономически целесообразно проживание на территории России пятнадцати миллионов человек». Переводчик решил, что ослышался и перевел – 50 миллионов. Но Тэтчер, насобачившаяся говорить по- русски с Мишей Горбачом, его же поправила: «не пятьдесят, а пятнадцать».
– Погоди, – наморщил лоб Заиров, – кажется, я что-то такое помню, только это была не Тэтчер, а американка… Как ее? На сову похожа…
– Мадлен Олбрайт, – подсказал Бабич. – Тоже, между прочим, не пенсионерка из Оклахомы, а госсекретарь США. Она дословно процитировала Тэтчер, и это было сделано умышленно.
– Не понял.
– Знак.
– Какой знак?
– Для посвященных.
Заиров почесал волосатую ляжку, едва прикрытую полой халата:
– Так у вас что-то вроде масонской ложи?
Бабич тонко улыбнулся:
– Ты когда-нибудь слышал о масонах, способных влиять на управляющих швейцарскими или английскими банками?
– Не думаю, что твои покровители захотят иметь с тобой дело, когда увидят копии фильма, снятого на яхте, – произнес Заиров, теребя седую бороду. – Им может не понравиться роль, которую ты сыграл.
– Ха-ха-ха, – делано рассмеялся Бабич. – В дело вложены миллиарды… триллионы… Нет, Ахмет, твой номер не пройдет. «Комитету» нет дела ни до моего морального облика, ни до чьего-либо другого. Деньги и власть, власть и деньги – вот что имеет значение. Остальное – вздор, труха. – Бабич небрежно пошевелил пальцами. – Если «Комитет» решил завалить Россию горами дешевого героина, это будет сделано, как бы ты ни упирался. Попытаешься противиться – размажут по стенке, как таракана.
– А вот я сейчас позову своих ребят, – процедил Заиров, – и тогда поглядим, кто из нас таракан. Не слишком ли ты раздухарился, Боря?
Это был резонный вопрос. Бабич понятия не имел, насколько сильно заинтересован «Комитет» в том,
