подданных, ты благосклонно обдумал». Словом, папа после катастрофы на Чудском льду стремился наладить более тесные связи между Русью и Орденом.
В Западной Европе не сомневались даже в возможности победы Ордена над Русью. Вильгельм Рубруквис, посол французского короля Людовика IX в Орду, писал, что братья-тевтоны, «разумеется, легко покорили бы Руссию, если бы принялись за это». Александр уже доказал, что действительность была иной ввиду несомненной военной силы Руси. Встреч он с католическими дипломатами не избегал, но хорошо видел, что ему ни Орда, ни Орден не помощники. Отстоять Прибалтику уже нельзя, значит, надо прочно закрепиться на Нарове. Орден с немецкими городами в разладе. Значит, Руси надо с ними торговать.
После долгих, как всегда, переговоров русские подписали с немцами мир на своих условиях — «на всей воли новгородьской и псковьской». Купечеству немецкому Александр дозволил соорудить во Пскове храм. Пусть магистр думает, что хочет, но торговля сильнее войны. Александр уже сделал выбор: магистр отбыл не солоно хлебавши.
На Севере, где все еще не было мира со Швецией, дела складывались хуже.
После разгрома на Неве шведское правительство решило сосредоточить силы на завоевании земли финнов, тем более что епископ Томас покинул ее «из страха перед русскими и карелами», и отправился доживать свои дни в доминиканском монастыре на остров Готланд. Давний противник Александра ярл — правитель Швеции Биргер занялся подготовкой похода.
Для завоевания Финляндии он собрал большое рыцарское войско, которое высадилось на южном берегу Ню-ландии — одной из областей Финляндии. Она была завоевана в 1250 году и насильственно крещена. Биргер заложил в центре финской земли, на берегу озера Ваная, крепость Тавастгус и поселил здесь шведских феодалов-колонистов, раздав им финские земли. Коренное население было обложено тяжелыми поборами, в том числе и церковной десятиной. По этому поводу автор одной из северных хроник заметил: «Ту страну, которая была вся крещена, русский князь (то есть Александр), как я думаю, потерял».
Окрыленные захватом Финляндии, зная, что Новгороду грозит татарское иго, шведы рискнули еще не одним русским походом. На этот раз они заручились поддержкой Дании, королевского вассала, правившего в Ревеле; к походу привлекли и вспомогательную финскую рать.
Швеция и Дания задумали занять Водьскую, Ижорскую и Карельскую земли и закрыть Руси выход в Финский залив. Сосредоточив свой флот в устье Наровы, они начали строить крепость на ее восточном, русском, берегу. Папская курия поддержала союзников: был объявлен набор крестоносцев и вновь назначен епископ этих земель.
Александр обо всем происходящем узнал от новгородских послов, которые прибыли во Владимир за войском, а сами «разослаша по своей волости, такоже копяще полкы». Шведские и датские рыцари не ожидали таких действий и, узнав о них, поспешно отступили — «побегоша за море».
Александр еще не терял надежды сохранить южную Финляндию. Зимой 1256 года в Новгород с полками из Владимира пришел князь, а с ним и митрополит Кирилл. Церковь тревожило проникновение католических войск в вассальные земли Руси. Новгородское боярство, однако, либо уже примирившись с утратой земли финнов, либо не рассчитывая, что ее подчинение даст выгоды именно Новгороду, а не князю лично, как это было на Кольском полуострове, неохотно участвовало в деле. Александр хранил цель похода в тайне. Только у Копорья он объявил, что идет в Финляндию, и отпустил митрополита. Тогда и многие новгородцы решили воротиться домой, другие, однако, остались. К походу привлекли и карел.
...Перейдя по льду Финский залив, русские опустошили шведские владения. Поход в суровых зимних условиях был чрезвычайно трудным. Шли, конечно, на лыжах.
Князь понимал, что походы на Финляндию всегда были сопряжены для Новгорода с лишениями и потерями. И на этот раз «бысть зол путь, акы же не видали ни дни, ни ночи; и многым шестником (тем, кто шел) бысть пагуба». Русские дошли чуть ли не до Полярного круга, где их окружала глухая ночь.
Хотя шведское завоевание обескровило землю финнов, вступление русских полков вызвало здесь восстание. В послании по этому поводу папа Александр IV писал, что русские и карелы напали на шведское население Финляндии и убили «многих из его (короля) верноподданных пролили много крови, множества усадеб и земель предали огню» и, что особенно примечательно, «многих, возрожденных благодатию священного источника, прискорбным образом привлекли на свою сторону...». Это Александр умел.
Насильственно крещенные и угнетаемые финны в большом числе присоединились к русским. Но финны были ослаблены, и русскому войску негде было закрепиться. Александр понял, что Финляндия утрачена, и все же он мог считать поход оправданным: Швеция должна понять, что татаро-монгольское нашествие не угасило заинтересованности Руси в делах Северной Европы. Он смотрел в будущее.
Сыновья и внуки продолжили его политику. Русско-датские отношения были упорядочены при Андрее, сыне Александра, а Ореховецкий договор 1323 года, заключенный его внуком Юрием Даниловичем, надолго закрепил мирные отношения Руси со Швецией.
Военные и дипломатические усилия князя на Севере и Западе могли создать безопасные рубежи лишь при одном условии — мире с Ордой. А как раз он-то и оказался опять под угрозой.
Покидая Новгород, Александр оставил наместником сына Василия. С собой он взял двух послов новгородских — бояр Михаила Пинещинича и Елевферия Сбысла вича. К кому послы — не было сказано, но бояре догадывались, что их направили в Сарай. Татарское иго неумолимо надвигалось на Новгород.
Татарское «число»
На плечи Александра пало еще одно тяжелое предназначение, неизбежность которого он давно предвидел. Монгольская империя все более изощренно угнетала народы. Военное разорение, постой войск и истребление непокорных сменялись переписью населения и введением баскаческой организации. Угроза переписи надвигалась на Русь — уже были переписаны Китай, Иран. Тогда же, как сказано в китайской летописи, император Мункэ поручил чиновнику императорского двора Бецик-Берке сделать «исчисление народу в России».
В 1257 году Мункэ отправил на Русь своего родственника Китата, наделив его правом переписи населения, набора войск, устройства почтовой связи, сбора дани и доставки ее ко двору.
В связи с подготовкой переписи возросла дипломатическая активность русских князей в Золотой Орде. Между тем власть в ней перешла сперва к сыну Батыя хану Сартаку в 1256 году, а затем, по его ейорой смерти, распоряжением великого хана в Сарае около года правил несовершеннолетний Улагчи.
Его Двор сразу же посетили русские князья. Сперва ростовский Борис Васильевич отвез сюда дары от Александра, занятого финским походом. На следующий год в Сарай поехал сам Александр вместе с воротившимся из Швеции Андреем.
