Как им было ответить?..
Конкретно, может, и ничем не угрожали…
Но дали понять…
А что именно дали понять? Что за их словами страх, пустота и бездна… Что семья одна и каждого подонка не проверишь на ней, далеко ли он пойдет в своих бычьих намеках…
Можно сказать, что и не разговаривали они вовсе…
Ни свидетелей, ни доказательств – ничего конкретного, а только оцепенение на сердце и ощущение глубокой ямы осталось, ямы, из которой не выбраться.
Вот так аукнулись электрику Петрову языки пламени торгового центра.
Это вам не по офису разводку раскидывать.
Петров решил никаких шагов не предпринимать и квартирой пока не заниматься. Потянуть время, а там, если встанет вопрос ребром (ой, встанет… чувствует сердце, не отступятся люди эти так просто…), сказать, что сделка в самом разгаре, и все уж быстро до конца довести…
Ну, тем временем семью чем-то кормить надо. Страхи страхами, а трахи трахами. То есть семью кормить-то надо.
На работу устраиваться времени не было, вдруг впереди переезд в деревню – и зарплаты не дождешься.
Пришлось пойти двумя верными для электрика путями – дать объявление в три бесплатные газеты и начинать звонить друзьям.
Начал с Глазкова. Это лучший друг – никогда не бросал в беде. Вот и сейчас дал телефоны Смольковой и Семенчука, а те чуть ли не завхозы… Позвонил – Семенчук посоветовал встретиться с Голубевым, тот работает на стадионе, а там часто бывают всякие переделки.
Голубеву купил Петров пива и сухариков и отправился на стадион.
Вышли на пустую арену, сели в холодный пластик трибун – открыли пиво.
«Поскорее бы все уладилось», – загадал Петров, глядя на ухоженный зеленый квадратик поля, на котором проводила свои матчи любимая в городе футбольная команда.
– Хорошо, что пришел, – сказал Голубев. – Егорушкина помнишь?
– Темного очкарика с потными руками? Блевал все время на уроках химии?
– Семен у нас вроде как блаженный стал… Преуспевающий блаженный…
– В смысле, совсем на голову плох?
– Да нет, не совсем, даже хорош, скорее…
– А в чем он преуспел-то? Если он блаженный?
– Как бы тебе сказать… В расслабленности… Ну, ты сам увидишь все. Это же теперь называется УРАПРОМИЯ, а такими делами не шутят. Он мне будет звонить завтра.
Такого офиса Петров еще не видел. Сказочное царство Кощея, чахнувшего над златом и воплотившего в незабываемое могущество этот свой благородный и привлекательный процесс.
Пройдя через два строгих, но вежливых контрольно-пропускных пункта, Петров зашел в стеклянный холл с причудливыми трубами вверху под потолком, тоже, кстати, стеклянным. Вообще, такого количества стекла Петров в жизни не видел и даже пожалел в глубине души, что он электрик, а не стекольщик. Тогда бы точно работа нашлась.
– Стиль хай-тек. Стекло и металл. Японский архитектор Хрен Вспомнишь Как Фамилия. – Егорушкин протянул ему липкую и потную, как и в детстве, ладонь. – У нас принято встречать гостей и провожать до самого выхода.
Поднимаясь на прозрачном лифте на сорок третий этаж, Петров обратил внимание на гуляющих по крышам людей в строгих костюмах. Гуляли они по крышам тех зданий, у которых этажность была меньше. А вообще, замысловатая комбинация башен разной высоты была видна только изнутри, со всех сторон комплекс был надежно окружен высокой стеной, из-за которой виднелась только одна башня – видимо главная.
– Вот это офис… – восторженно процедил Петров, рассматривая сквозь прозрачные стены лифта уплывающий вниз бассейн, расположенный на одной из крыш. – Мост бы еще перекидной вам сюда – на цепи и ров.
– Все будет: и мост, и ров. – Егорушкин с каким-то блаженством закатил глаза и умиляясь смотрел сквозь Петрова.
И вот они уже в кабинете у Семена.
Семен и раньше-то, в школьные годы, пускал слюни при каждом удобном случае, а теперь и вовсе дал волю своим инстинктам.
За все время приветствия он чавкал и ворочал языком слюни во рту так, будто бы слопал пару кило невидимых кислых яблок.
Не раз, как и в далекие пионерские времена, он преобразовывал первую твердую согласную слова в большой пузырь, слетавший с нижней губы.
При этом Петров должен был признать, что Семен, ни с кем не водя крепкой дружбы, для многих был хорошим товарищем и трудолюбивым тихим троечником.
– Да конечно, подыщем тебе работу. Раз уж ты добрался до этого кабинета, конечно подыщем. Мы теперь знаешь кому принадлежим? УРАПРОМИЯ!!! Ты в курсе про объединение всех добывающих предприятий? Месяц назад все, кто что-то добывает под землей, объединились. Теперь это все – УРАПРОМИЯ. Вот так вот, брат. А ты электрик – взаимопонимание всегда найдем!
Беседа шла в правильном направлении. Семен был до того спокоен и расслаблен, что и Петрову стало тепло и уютно в этом ярко-коричневом кабинете с мебелью бежевого цвета.
«А что, может, попросить Семена об услуге… чтобы проконсультировал, как быть с этими, из торгового центра…» – подумалось Петрову. Но что-то подсказывало: торопиться не стоит, слишком уж много и так собирался сделать для него Семен.
– Я уже давно прихожу к этой мысли. Если у меня есть люди, с которыми я вместе учился, крутил глобус на уроках географии в пятом классе, почему я должен набирать кого попало по объявлениям. Почему чужих людей пускать к столу. Мы в России отошли от старых обычаев, у нас испокон веков было как? Чужого к столу не пускай! А сейчас все по-современному хотят. Кадровые службы придумали. У нас в УРАПРОМИИ кадровых служб нет. Все исконно по-русски! Ни одна гнилая душа в наш офис не попадет. У нас здесь не проходной двор. Мой офис – моя крепость. Мой дом – мой офис. Крепость – соответственно, мой офисный дом.
Все эти фразы Семен не говорил, а буквально промурлыкивал, жмурясь и урча. Вид у него и правда был блаженный.
«Может, его это… просто так здесь держат…» – вдруг с ужасом подумалось Петрову.
– Ты ведь всякие там проводки можешь делать? Не только розетки-провода?
– Справимся с любыми, – ответил электрик Петров. – Ну, обычно розетки, конечно, делаем. А что еще надо-то?
– Кнопки!
– Не понял? – робко процедил Петров.
– Розетки нам на хрен не нужны, новые кнопки… монтировать сможешь?
– Справимся, – отрапортовал Петров.
Задача оказалась непростой. Не лампочку какую-нибудь поменять. Хотя Семен сказал, что до лампочек дело тоже дойдет, просто есть потребности более важные.
Язык Егорушкина отличался от обычного. Он с многозначительным видом повторял одни и те же фразы: «Потребности офиса», «Поступательность развития требует» и, когда речь заходила о чем-либо смешном, вдруг становился серьезным и повторял: «Дойдем и до этого, не сразу, но дойдем», или «Сделаем и это, не сразу, но сделаем», или «Купим и это, не сразу, но купим»… И так далее.
От этих постоянно повторяемых фраз от вчерашнего слюнявого очкарика исходила такая блаженная уверенность, казалось, он сам себя успокаивал ими, делясь своим спокойствием с окружающим миром.
– Для начала небольшой тест, задание, так сказать, на копейки. Пятьсот долларов хватит тебе за пару дней работы?
