– Не знаю, – призналась Уля. – Я бы хотела суп сварить, что для этого нужно?
– Возьмите готовый, – предложила девушка, выложила на прилавок какие-то цветастые брикеты. – Чего вам мучиться?
Брикеты Уля взяла, и денег еще хватило на колбасу, сыр и хлеб. Даже на несколько банок пива. А пакет ей вообще дали бесплатно. Мурлыкая от удовольствия, Уля вприпрыжку понеслась к дому. И тут ее хорошее настроение испарилось без остатка. На лавочке у подъезда сидели Мэт и Нотка и о чем-то шептались, сблизив головы.
– Ну, чего приперлись? – подойдя поближе, набросилась на них Уля.
Они, кажется, не ожидали ее увидеть. Наверное, звонили в дверь, им, конечно, никто не открыл, а на скамейку присели, чтобы обсудить дальнейшие планы. Нотка изумленно разглядывала раздутый пакет в руках Ули, потом спросила:
– Ты что, на самом деле здесь поселилась? Это как называется: назло кондуктору возьму билет и пойду пешком? Мы были наверху, там даже от двери вонища идет. Тебе разве жить негде?
– Вас забыла спросить! – рявкнула Уля. – Теперь тут мой дом!
– Тебе нельзя здесь жить, – как младенцу, внушала ей Нотка. – Ты сама знаешь, при твоей склонности… Для тебя такое место – край пропасти.
– А может, там мое место и есть, в пропасти? Может, это вы меня сюда подтолкнули?!
Уля хоть и кричала, но чувствовала, что от прежней злобы не осталось и следа. Ей хотелось, чтобы эта парочка поскорее оставила ее в покое, желательно навсегда.
– Ты ведь не ждешь, что мы сейчас перед тобой извинимся? – помолчав, сказала Нотка. – Хотя если тебе от этого станет легче, то мы просим у тебя прощения.
– Плевала я на ваши извинения! Вы меня использовали!
– А тебе плохо от этого было? Носились с тобой как с писаной торбой, кормили, обстирывали. Ублажали, – с усилием произнесла Нотка, а Мэт покраснел.
– Вы для себя это делали. Знали, что иначе я вас вышвырну за дверь!
– Мы не специально все это затеяли, – не согласилась Нотка. – Мы с Матвеем познакомились, когда я уже работала у тебя, в твоем доме. Мы полюбили друг друга. Ничего дурного против тебя мы не замышляли. Просто нам на тот момент и податься было некуда. Это потом появилась квартира, которую ты видела. И хоть нас это и не красит, но мы действительно нуждались в тебе, в твоих связях. У нас богатых родителей нет.
– Извращенцы поганые! – бушевала Уля. – Ты по ночам слушала, как мы с Мэтом… А в мое отсутствие отрывались по полной. И еще смели меня воспитывать! Да я лучше, я чище вас обоих!
Мэт помалкивал, отдувалась за двоих Нотка. Она произнесла через силу:
– Ну, если тебя это утешит, ничем таким мы в твое отсутствие не занимались. Наш брак пока формальность. Кредит на квартиру легче было получить молодой семье. Кроме того, Матвею срочно нужна была прописка, он ведь даже не россиянин.
Уля потрясенно захлопала ресницами:
– Так вы что? Женаты, а вместе даже не спите? Вы вообще нормальные?
– Наша семейная жизнь начнется, когда брак будет освящен церковью, – пришел на помощь жене Мэт. – Тебя это, конечно, не волнует, но мы с Наташей – глубоко религиозные люди. И не нужно думать о нас плохо. После покупки квартиры нас рядом с тобой удерживала обыкновенная жалость. Мы боялись, что ты себя окончательно загубишь. Особенно когда началась эта ерунда, связанная с твоим происхождением. Скажи спасибо Наташе: это она сумела мне объяснить, что и у тебя есть чувства. А сначала ты мне казалась просто этаким медийным персонажем, без сердца, без души. Теперь я понимаю: тебе тоже нелегко приходится. Ты тоже по-своему борешься за существование. Прости нас, если сможешь.
– Даже пробовать не стану, – отмахнулась Уля.
– Хорошо, тогда просто возьми ключи от нашей квартиры. Через неделю мы уедем, ты можешь прийти туда и жить, сколько будет нужно. Только, пожалуйста, не оставайся в этом притоне.
– Куда намылились? – насторожилась девушка.
– Рэм Григорьевич нашел для меня вокальную школу в Америке, – сказала Нотка. – Если мне удастся туда поступить, он оплатит мою учебу.
– С какой стати? Ты что, еще одна его дочка? – сквозь зубы спросила Уля.
– Ульяна, у тебя начинается паранойя. Это обычная человеческая помощь. Рэм Григорьевич очень обрадовался, когда меня увидел. Жаль, что ты раньше не нашла времени рассказать ему обо мне. Давно бы освободилась от нашего присутствия… Матвей едет со мной, попробует себя в Голливуде, там сейчас есть один совместный проект. Это тоже предложил Рэм Григорьевич. Я также прошу у тебя прощения. И не нужно нас ненавидеть. Возможно, ты теперь сама поймешь, что это такое – начинать с самого низкого старта. Но обещаю – когда мы с Матвеем немного приподнимемся, ты вполне можешь рассчитывать на нашу помощь.
Уля хотела сказать, куда им отправляться с этой помощью, но соленый спазм в горле помешал говорить. Мэт и Нотка синхронно поднялись со скамейки. Нотка что-то вложила Уле в ладонь. Та поднесла руку к глазам, увидела ключи и мощным броском отправила их в кусты. Парочка даже бровью не повела. Крепко взявшись за руки, молодожены ушли в свою новую жизнь.
Дома Ульяна первым делом оторвала от батона огромный кусок и с жадностью его съела, попеременно откусывая сыр и колбасу. Есть уже не хотелось, пищей она пыталась задавить нудящую пустоту, что поселилась где-то между сердцем и желудком. До одури хотелось выпить, но, вспомнив, как легко она ведется на алкоголь, Уля решила обойтись чаем. Голова ей сегодня нужна будет трезвая.
«Они оказались даже хуже меня, – твердила себе девушка. – И прекрасно! А то эта Нотка вечно корчила из себя святую. А Мэт… ну что с него взять, кроме внешности? Он и прикасался-то ко мне всякий раз, будто у младенца памперс менял. Фу, гадость!»
Противнее всего было, что этим двоим из ее беды вышла одна сплошная польза. Может, правда пишут в книжках, что нищим всегда достается главный приз? Но в книжках речь идет о хороших нищих, а не о таких негодяях…
В противовес она вспомнила прошлую ночь и замурлыкала от удовольствия. Но тут же снова сконцентрировалась на своей задумке. Со стороны кухни слышалось какое-то шевеление.
Уля не поленилась, сходила посмотреть: старшая Вяткина все-таки покинула свое ложе и теперь ползала по кухне, елозила руками за батареей. Видно, искала еду или заначку, кто ее разберет.
Кстати, обнаружилась еще одна обитательница квартиры. Из-за двери выглянула старушка с крошечным личиком, пошмыгала носом, словно принюхивалась, глянула на Улю – и пугливо шмыгнула обратно в норку. Девушка запомнила ее дверь.
Уля включила телефон, наскоро просмотрела пропущенные звонки. Конечно, звонили только Мэт и Нотка, даже журналюги отвяли. Больше никому она не нужна. Да и плевать на это!
Она долго листала записную книжку. Настоящую, бумажную, потому что телефоны свои она вечно теряла или выбрасывала. Наконец всплыл подходящий номер. Он принадлежал Стасу Грелкину, охотнику за сенсациями. Стас называл себя независимым журналистом, это означало, что работал на любое издание, готовое заплатить за его материалы. Кроме того, Стас был сладострастным сплетником, мог и не донести очередную бомбу до журнала, а просто слить ее в Интернет. То, что узнавал Грелкин, через час знали все.
Стас ответил только после повторного набора.
– Привет, – бодро произнесла Уля. – Узнаешь меня?
– Ульяночка? – сонным голосом изумился Стас. – Какими судьбами? Тебя же все потеряли… Как ты, бедняжечка?
– Лучше всех. Ты должен немедленно приехать! Пиши адрес.
– Чего это? – без особого энтузиазма спросил Грелкин. – Глухомань какая-то… Улечка, детка, только не говори, что ты там поселилась.
– Хочешь прославиться? – перешла к делу Уля.
– Прославиться можно, – согласился журналист. – Хотя я и так не прозябаю. В чем суть?
– Тогда живо лети сюда. Получишь такую бомбу, что даже не мечтал. По этому адресу жила та самозванка, которую мой отец объявил своей дочерью. Бери с собой всю свою технику.
