Отец: Просто вмятина осталась, и все.
Мать: Вмятина на обоях.
Минухин: Значит, ваш гнев ограничивается тем, что вы, срываете его на окружающих предметах, ничего при этом не ломая.
Поддержка мужа со стороны терапевта и вызываемое этим нарушение равновесия системы, когда муж требует от жены изменения, дезактивирует привычную схему семьи. Выявляется существующее представление семьи о реальности: отец — суровый сторонник дисциплины, а его свойства, обнаружившиеся в предыдущем эпизоде, — способность проявлять гибкость, чувство юмора и четкость мышления — сведены на нет иррациональными аспектами его способа функционирования, когда он проявляет 'свое подлинное лицо'. Оспаривание терапевтом этого представления о муже принимает форму конкретного исследования 'фактов'. В семье существует общепринятый, но не подвергавшийся исследованию миф о разрушительном буйстве отца. Терапевт исследует этот миф. В ходе исторического обзора фактов в присутствии терапевта данная семейная 'истина' рассыпается в прах, и покровительство отцу со стороны терапевта делает возможным возникновение иного мифа.
Отец: Да, но, впрочем, для этого есть причина. Когда я был мальчишкой, мой отец обычно разносил все в доме, и…
Мать: И мебель, и все остальное.
Отец:…И это единственное, чего я никогда не стал бы делать. Я видел, как это бывает.
Минухин: То есть ваша жена боится чего-то такого, чего буквально не существует.
Отец: Да, пожалуй. Потому что, не знаю, вообще эти случаи были много лет назад — это только несколько случаев, когда я такое делал.
Мать: Да, но они все еще сидят у тебя в памяти, и ты знаешь, что…
Минухин: Нет, нет, нет! Не говорите о том, что у него в памяти. Вы хотите сказать, что они сидят у вас в памяти.
Мать: Правильно, и вот почему я все еще его боюсь — я знаю, насколько он может потерять контроль над собой.
Минухин: Мистер Кьюн, все, что она вам внушает, — ложь! Пожалуйста, не поддавайтесь. Она внушает вам свое представление о вашей несдержанности, о вашей жесткости, о вашем буйстве. Но судя по тому, что я слышал, самое страшное, что вы сделали, — вот что (ударяет кулаком по стулу). Ну, может быть, немного сильнее.
Отец: Намного силь…
Минухин: И вы никого не ударили?
Отец: Ну да, только стенку.
Минухин: Хорошо, так о чем же она говорит? Что она вам внушает?
Мать: Ну, это меня пугает, этого достаточно, чтобы я боялась.
Минухин: Что она вам внушает? Она внушает вам образ чудовища, человека, которого нужно бояться. Я не понимаю, почему вы миритесь с тем, что ваша жена может думать, будто вы способны обидеть вашу маленькую дочку, когда на самом деле вы добродушны, как плюшевый мишка.
Мистер и миссис Кьюн были влюблены друг в друга с детства, отец мистера Кьюна был городским пьяницей, и он вырос, запуганный буйством и агрессивностью отца по отношению к своей матери и к нему. Миссис Кьюн, наоборот, выросла в семье, где всем заправляла мать, с которой она до сих пор общается почти ежедневно, и та подчеркивает и поддерживает ее беспомощность. Когда Кьюны поженились, из сплетения своих индивидуальных биографий они создали семейный миф о буйстве отца, который программирует их функции в семье и многие другие их взаимодействия. Стереотипы взаимного избегания у мужа и жены поддерживают этот миф, который, в свою очередь, программирует стереотипы взаимного избегания. Жена, муж и дочь — все согласны с представлением о склонности мужа к буйству. Поддержка мужа со стороны терапевта представляет собой вызов, брошенный данной семейной истине. Снимая с себя ботинок и бросая его об пол, терапевт пародирует это буйство. Мужа он называет плюшевым мишкой, нежным и заботливым. О его нежности терапевт заговаривает в тот момент, когда семья говорит о его буйстве. Это вызов запрограммированной семьей узости представления мужа о своей роли в семье.
Изменение контекста в терапевтической системе вынуждает этого человека к определенным действиям. Чтобы сохранить покровительство поддерживающего его терапевта, он должен изменить свой прежний стереотип взаимного избегания с женой и активно потребовать от нее изменения своих отношений с ним и с дочерью.
Минухин: Так что, по-моему, эту вашу мысль — о том, что ваша жена принимает сторону Патти, чтобы защитить ее от ваших вспышек, — вам стоит рассмотреть повнимательнее. Я думаю, вы правы, — именно так маленькая Патти превращается в чудовище.
Отец: Странно, я ее так и зову — 'чудовище'.
Мать: Так он ее и зовет — 'чудовище'.
Минухин: Но это чудовище — дело ваших рук. Вы сами создаете чудовище.
Мать: Хм-м.
Минухин: Из очаровательного, умного четырехлетнего ребенка вы создаете чудовище, и это нечестно. Я думаю, это нечестно со стороны родителей — создавать чудовище.
Отец: И нечестно по отношению к ребенку.
Минухин (матери): Вам нужно измениться.
Мать: Мне?
Минухин: Вам. Изменить свое отношение к нему, потому что таким способом вы уравновешиваете то, что считаете его авторитарной, жесткой манерой воспитания. Как будто говорите: я должна быть мягкой, потому что он слишком жесткий.
Мать: Ну да, правильно.
Минухин: Поэтому кое-что между вами обоими должно измениться. (Обращается к мужу.) Вы можете изменить ее?
Отец: Не знаю.
Минухин: Это ваша задача. Вы должны изменить ее.
Мать: Мне никогда и в голову не приходило, что она может подумать, будто я становлюсь на ее сторону против тебя. Ты никогда мне этого не говорил.
Отец: Она знает, что может обратиться к тебе в поисках защиты.
Мать: Мне и в голову не приходило, что она может думать, будто я встану на ее сторону.
С изменением стереотипа взаимодействия между супругами происходит и изменение точки зрения родителей на дочь. Одно из следствий успешного нарушения равновесия и изменения точек зрения в подсистеме — то, что это волнами расходится по всей семейной системе. Поскольку муж и жена начинают подвергать сомнению свой стереотип взаимодействия и соглашаются с тем, что жена способна выработать более эффективные альтернативные способы взаимоотношений с мужем, а муж — более гибкие и заботливые стереотипы взаимодействия с женой, позиция Патти в этом подспудном конфликте между супругами становится ненужной. Из поля битвы, на котором супруги разыгрывают свои конфликты, она превращается всего лишь в непослушного четырехлетнего ребенка. В результате она перестает быть третьей стороной, и возникает более эффективная исполнительная подсистема. В ходе этого сеанса такое вмешательство терапевта кладет начало изменениям в стереотипе поведения подсистемы мать-дочь. Терапия продолжается еще на протяжении двух сеансов. Ежегодные обследования в течение трех лет указывают на то, что изменения в семье стабилизировались.
Попеременное покровительство
В некоторых семьях к изменениям в иерархическом устройстве может привести покровительство,
