опомниться, как Колчанов оказался рядом с ней. Теперь шнурок больше не стягивал его длинные волосы, но они даже в воде все равно оставались пышными и, казалось, даже не потемнели от влаги.
— Давай на тот берег наперегонки, — предложил Феликс.
— Ты выиграешь, — сдалась без боя Марина.
— А я могу и поддаться.
— Нет, мне и здесь страшно. Только что зацепилась за водоросли, думала, утопленник.
— Ну и мысли у тебя… — Феликс перевернулся на спину, сделал несколько взмахов, отплыл в сторону. — Утопленников здесь быть не может.
— Почему?
— Это мое личное озеро, и только я решаю, кому в нем купаться.
Феликс нырнул и вскоре, отфыркиваясь, вылез на поверхность.
— Да тут совсем неглубоко, только вода внизу страшно холодная, — сказал он.
— Я это уже заметила.
— Зато наверняка чистая.
— Не все холодное чистое.
— Конечно, покойник, например.
— Поэтому их и обмывают.
Теперь они плыли в каких-то двух метрах друг от друга. Вдруг Марина случайно коснулась руки Феликса и заметила, что расстояние между ними почему-то сокращается. Она тут же отплыла в сторону и сказала:
— Поворачиваем назад.
И вновь Феликсу, который в отношениях с женщинами всегда смело шел к намеченной цели, стало как- то не по себе. «О чем ни начнешь говорить, кончится одним и тем же», — вспомнились ему собственные слова.
Он всматривался в воду, пытаясь под ее зеркальной поверхностью разглядеть тело девушки. Но поверхность рябила, переливалась в слабом свете звезд, хотя под ней и угадывались то изгиб спины, то округлость бедра, но лишь угадывались, а потому и манили.
Марина поймала на себе этот взгляд и поспешила сказать:
— Плыви вперед, а я поплыву сзади.
— Зачем?
— Ты тогда свернешь себе шею.
Но даже после этого замечания Феликс то и дело оборачивался.
— Не бойся, меня не утащит водяной, — иронически заметила девушка.
Он сделал еще с десяток взмахов и попробовал стать на дно. Вода доходила ему до середины груди.
— Эй, — крикнул Феликс, — тут уже дно есть. Не плыви, отдохни!
Марина подплыла, осторожно попробовала коснуться донного песка кончиками пальцев. Из воды показались ее плечи. Она запрокинула голову, чтобы отжать руками мокрые волосы, чуть пошатнулась, и Феликс придержал ее за локоть. От неожиданности девушка словно оцепенела. Замер и Колчанов. Некоторое время они оба так и стоячи, боясь даже шелохнуться.
Медленно, очень медленно, Феликс обнял Марину за плечи и заглянул ей в глаза. В них читались испуг и жалость к самой себе.
— Не надо, — прошептала девушка, — слышишь, не надо! Говорить глупости — это одно…
— А что — другое?
— Мне противно…
А он уже прижимал ее к своей груди, его руки скользили по нервно вздрагивающей девичьей спине. В какое-то мгновение ему показалось, что земное притяжение больше над ними не властно и они парят в воде, словно в небесах.
— Не надо, не надо… — слышал он шепот возле самого своего уха.
— Не бойся…
— Нет! Нет… Ну не надо…
Слоистая вода обдавала то теплом, то ледяным холодом. Вода… Говорят, в воде зародилась жизнь на Земле.
— Прижмись ко мне, успокойся, — Феликс гладил Марину по мокрым волосам.
Ночь над озером дурманяще пахла мокрой травой.
— Я не хочу, слышишь? — говорила Марина, хотя даже не пыталась вырываться из объятий.
— Ты не думай… Главное — не думай. Смотри, красота-то кругом какая!
Он легко подхватил ее под руки, вытащил из воды по пояс и коснулся губами тугой холодной груди. Девушка тут же прикрыла ее ладонью.
— Ты просто жалеешь меня, или… — произнесла она и свободной рукой уперлась ему в грудь.
— Или?
— …или тебе все равно с кем.
При этих словах ее вытянутая рука сперва чуть согнулась в локте, а затем обвилась вокруг его шеи.
— Только не целуй, хорошо? — попросила Марина, пригнув голову к груди.
А затем Колчанов почувствовал, как ноги девушки обхватывают его под водой. Он скользнул руками по ее бедрам, уже больше не боясь того, что Марина отстранится от него.
— Не надо меня жалеть, — шептала она, — не надо. Я сумею.
— Это не жалость, ты мне нравишься.
— Феликс, то, что сейчас происходит… я не хотела этого.
— Да, я знаю.
— Я даже не хочу этого сейчас.
— А вот теперь ты врешь.
— Неправда…
На мгновение они снова замерли, глядя друг на Друга.
— Странно, но мне хорошо, — проговорила девушка и тут же добавила: — Забудь обо всем, что я тебе говорила, слышишь?
— А ты ничего и не рассказывала. Это вода виновата, это она подтолкнула меня к тебе. По закону Архимеда. Тело, погруженное в жидкость… Хочешь, пусть будет так?
Феликс прижимал Марину к себе и смотрел на усыпанное звездами небо.
— Ты, наверное, давно не смотрела на звезды? — спросил он.
— Я и сейчас смотрю на них.
— Ты же опустила голову.
— Они отражаются в воде.
Но лишь только Феликс попытался преодолеть последнюю преграду, Марина остановила его.
— Нет, не надо. Не сейчас, потом. Нам и так очень хорошо. — И тут же, спохватившись, добавила: — Мне сейчас хорошо. Но если хочешь… — она вздрогнула, и Феликс вдруг почувствовал каждый ее нерв.
— Если не хочешь, не будем, — сказал он.
— Я сама не знаю, чего хочу. Знаю одно — потом пожалею. Решай ты.
— Пожалеешь о чем?
— Соглашусь — пожалею. Откажусь — тоже.
— Просто ты сейчас не в себе и, по-моему, не понимаешь этого. Разве ты не хочешь, чтобы все было нормально?
— А ты предлагаешь мне испытанное на кроликах, запатентованное лекарство? — усмехнулась Марина.
— Если хочешь — да.
— Профессор кислых щей! Ты еще и рецепт выпиши — принимать по два раза в день после еды.
После этих слов Феликсу показалось, что даже звезды поблекли. И вода перестала быть волшебной. Самая обыкновенная вода — холодная внизу, теплая вверху.
Ему даже подумалось: «Теплая, как моча!» Марина словно угадала его мысли и еще ниже пригнула
