- Стоп, - жестко прозвучало из-за спины.
К ним подошел крепко сбитый мужчина, одетый в рубашку с коротким рукавом и светлые брюки. Цепко оглядел Максима.
- Вы кто будете такой?
- Разрешите представится, Максим Александрович Лотов, местный житель.
- Где проживаете?
- Первый подъезд, второй этаж, губной помады карандаш, - весело отрапортовал он.
- Не смешно, - оборвал подошедший.
- Извините, а вы кто? А то без формы не поймешь, с кем разговариваю, с лейтенантом или майором. - Максим решил его немного раскачать, что бы понять с кем имеет дело.
- Старший оперуполномоченный, капитан Крюков. - Мужик недобро усмехнулся.
- А что случилось, товарищ капитан? - Максим, примирительно поднял руки.
- Вы ни чего не знаете? - капитан, вскинул бровь.
- Нет, откуда? Только подошел.
- А где Вы были? - вежливо поинтересовался милиционер.
- Да вот взгрустнулось, - Максим приподнял пакет, - решил приподнять себе настроение.
- Приподняли? - иронично заломил бровь капитан.
Их разговор прервала зашипевшая на поясе, милиционера рация.
- Где, черт возьми, кинолог с собакой? Да меня не волнует, что там у него за дела, тут щас все следы затопчут. Сначала 'скорая' натоптала, жители туда-сюда ходят. Что бы через 10 минут были. Отбой.
- Так что случилось, - поинтересовался Максим.
- После узнаете, - капитан видимо потерял интерес, к дышащему, на него перегаром Максиму.
- Я могу быть свободен?
- Пройдите к себя, вас опросят, - он направился к милицейской машине.
У подъезда уже никого не было. Максим поднялся к своей квартире, быстро выглянул в пролет. На верхнем этаже ни кого не было. Он бесшумно поднялся на площадку между этажами и сыпанул махорку, выпотрошенную из папирос на ступени. Вытащил пачку и быстро пока ни кто не видит, раскрошил за собой несколько папирос. Чуть не запалился, усмехнулся он про себя. Про собачек то забыл. Собачкам глаза не отведешь, память не почистишь. Особенно выдрессированным служебным собакам. Напоследок он сыпанул табака вниз по ступеням. Все, вроде порядок.
Придя к себе, Максим первым делом принял душ. И лишь растянувшись на матрасе, понял, как устал. А что, правда, может накатить, для правдоподобия? Вставать не хотелось, до холодильника было далеко, а и черт с ним. Он чувствовал себя выжатым, словно лимон. Это недавно горевший в крови адреналин, схлынув, принес усталость.
Нестерпимо захотелось курить. Максим сунул руку в карман шорт, вытащил папиросы. Выковырял одну из пачки. Смял мундштук и с наслаждением закурил. Тяжелый дым втянулся в легкие, голову сразу затянуло вязким, пьянящим туманом. Да, давненько он не курил. После нескольких затяжек голова стала тяжелой, мысли разлетелись. Хотелось только одного, лежать вытянувшись во весь рост и ни о чем не думать.
Добив папиросу, он щелчком отправил ее в открытое окно. Легкая горечь, в отвыкшем от курения рту, некстати напомнила ему о соседке - Мариночке. О пьянящем аромате ее тела, об упругой груди с темными сосками. Так бывало после мятника. Нестерпимо хотелось женщину. Обычно он поступал очень легко - звонил в элитное агентство. Заказывал девочку и отправлялся в апартаменты. Но никогда не водил их к себе.
В дверь раздался требовательный стук.
А вот и доблестная милиция.
Глава 2.
Максим не глядя в глазок, открыл дверь. На пороге стоял давешний капитан. Крюков кажется. Следовало выдать, что ни будь шутливое, соответствующее образу, созданному во дворе, но сил не было. Поэтому Максим молча смотрел, привалившись к косяку, на стоявшего в дверях милиционера. Тот выглядел мрачным и донельзя уставшим.
- Пригласите внутрь или на пороге говорить будем? - поинтересовался капитан.
Максим молча посторонился, приглашая того войти. Крюков задев его плечом вошел.
- Где будем говорить?
- В комнату проходите, - Максим махнул рукой.
- Аскетично у вас, Максим Александрович, - вошедший осмотрелся, - мне нравиться.
- Мне тоже, - Максим, указал на кресло, сам сел в стоящее напротив, - как мне вас называть? Господин капитан, товарищ капитан или гражданин начальник?
- Ну, зачем же так официально, мы не на допросе, да и вы на урку со стажем не тянете. - Капитан продолжал оглядывать жилище Максима. - У меня имя и отчество есть, Иван Петрович.
- Если это не допрос, то, что же? - поинтересовался Максим, откидываясь на спинку. - Да, Вы присаживайтесь, а то что-то усталым выглядите.
- Да и Вы, Максим Александрович, не слишком бодро смотритесь, - милиционер, все же сел в кресло, - а ведь удобно, черт возьми, - он улыбнулся, и с наслаждением вытянул ноги.
- А будет у нас, Максим Александрович, всего лишь беседа. Видите, безо всяких бумаг к вам пришел. - Он показал пустые руки.
- По душам беседа?
- А это уж как вам угодно будет, Максим Ал...
- Просто, Максим, Иван Петрович.
- Хорошо, Максим так Максим, - он закинул ногу на ногу, и достал сигареты, - у Вас ведь можно курить? - он втянул ноздрями воздух, пахнущий недавно выкуренной папиросой.
- Пожалуйста, - Максим выбил беломорину из пачки, и прикурил от зажигалки капитана.
Иван Петрович сделал несколько затяжек, покрутил сигарету в пальцах, - а пепельница у Вас есть?
Максим тяжело поднялся и принес стеклянный стакан - Вот вместо пепельницы, редко курю.
Его гость, сидел, неторопливо затягиваясь, осматривал квартиру. Максим тоже не торопился начинать беседу. Когда сигареты были докурены и затушены в стакане, он прервал молчание.
- Так что же случилось?
- А случилась, - капитан в упор смотрел на Максима, - с одной стороны вещь хоть и противная, но в наше время обыденная, а с другой вещь еще боле противная, но уже далеко не такая обыденная.
- Загадками говорите, Иван Петрович.
Максиму был непонятен этот капитан. Или капитаны у нас стали такими эрудированными, или это был совсем не капитан, и уж тем более не милиционер. И дело не в том, что он никак не мог прощупать сидевшего напротив него, после маятника это привычное явление. Ну не выглядел, визитер, служителем закона.
- Не возражаете, я огляжусь? - капитан встал.
- Да, пожалуйста. Вы так и не сказали, что произошло.
- Что вы можете сказать о своих соседях.
- О каких именно, их много.
- О людях, что живут над вами.
- С виду приличные люди, он - работает, педагогом, где она - не знаю. Девочка, Лидочка, школьница, - после происшедшего, Максиму, было трудно называть этих людей по именам.
