идти,а остается только прыгнуть вверх и по небу грести,причудливые женщины и здесь изысканно двуличны,но только здесь лавандой пахнут их тела почти первично,когда в ночном стогу колени раздвигаешь, словно горы,а звезды в спину тычутся, как будто чьи-то злые взоры,переливаешь тогда ночь, как из ведра холодную водицувливаешь в кипяток, чтоб остудить надменную девицу.21.У могилы Толстого не ангелы плачут, а жабы орут,не один приходил я сюда, совершая душевный кашрут,совратив предварительно деву гнедую в вонючем вагоне,шел сюда по росе, созерцая часы на короткой ладони,в запрещенную ныне лапту с первоцветом ольхою играя,и, как шлейф за невестой стелясь потихоньку, ликуя, летая,сквозь туман, что разлегся, скрывая следы на примятой траве,и сутулую тень человека, горящего утром в огне,я очнулся вчера головой на коленях толстушки Ребекки,в темной комнате в черном провале времен возлежали мы вместе,вспоминая о том, как вчера, не из правды, а просто из мести,первородство украл у Исава Иаков, любимчик Ревеки,и ушел, как трамвай, дребезжа в поворотах причудливых линий,безнадежно сминая на рельсах предутренний искристый иней.22.Она любила апельсины, и ела их почти в бреду,ломая дольками картинно в кафе на «Чеховской» в углу,чуть вздрагивая телом белым, как засыпая на снегу,роняя слезы врозь и купно, шепча в дебелую луну,и взглядом рассекая спешащую по Дмитровке толпу,передавала глухо мне снов своих звериную тоску,глаголы слов чуть шевелились в воздухе половозрелом,шипя, согласные струились медленно из губ неспелых,я ж наслаждался видом тела, предчувствуя свои грехи,и мелом, проводя по коже, забеливал все волоски,я был жесток, как корабелы, приковывая нас к веслу,по линии ветхозаветного надреза лицом к лицу,по кромке шли пленительной могилы к крещению любви,увы, растаяли, как крысы, в той заповеданной глуши.23.Я ничего не говорю, когда в том надобность отпала,но птица мертвая на площади в Германии лежала,мне третья птица за три дня под ноги мертвая попалась,шум смерти перебив, мелодия любви вдруг зазвучала,я в деревенской кирхе на колени встал, взобравшись в горы,представил я себя, как я молитвой рою в небе норы,и светом неземным наполнилась, как лампа из стекла,в телесном зримом облике моя бессмертная душа,и руку ангела, едва дотронулся, поцеловала,и в плоскости его незримого лица возликовала,и вместе с душами немецкими здесь в Айфеле восстала,из камня, роз и хлеба, нарезая вечные лекаладля всех солдат, ушедших в бой под звук органного хорала,схороненных под небом голубым отсюда до Урала.24.Не отрываясь от нагой, неведомо ему нагой, груди,прикидывая круг руки, и щеря будущие зубы,прислушиваясь к «Отче наш…» на литургически прямом пути,на кириллическую вертикаль нанизывая губы,придерживаясь вестника сценически осмысленной руки;прорубаясь, как ангельский зонд, сквозь желудок небесного свода,сын по тюрьмам пройдет и приходам, исцеляя повсюду уродов,как герой, пешеходом пойдет и к другим непонятным народам,открывая славянам тропарь и слова бесконечного рода;на утро с сестрами к востоку полетит он, нежно розовея,и перекидывая звезды из конца в конец, как патефон иглу,взлетит фигурой ввысь, как знамя христианское, победно рдея,закручивая слоги корневые, ровно херувим меча строку,в начале всех времен он встретит Троицу Лица лицом к Лицу.25.Сквозь пустоту и годы, к неведомому мне тогда кресту,в последнем электрическом вагоне, истерзанный, в бреду,я ехал, истекая болью, в лампадную свою Москву,и бледное лицо, издергав ролью, я прислонял к стеклу,шел дождь, и линии надгробий укатывались в черноту,темнея, тяжелели розы, листом взбухая на ветру,пока я нес их к дому, рукой удерживая на весу,и утром женщина земная, на «Кропоткинской», у двери,крестильную мою рубаху комкала на самом деле,а в храме воду грели для алюминиевой купели,разогреваясь, певчие молитвенно о чем-то пели,пресвитер требник старый проверял, похоже что без цели,Господь меня спокойно ждал, бродя, как нищий по панели,и с дерева вороны на Его присутствие глазели.2005– 2007
Двунадесятый венок сонетов
Рождество БогородицыТак люди жаждали давно Христа,Иоаким и Анна ждали дочку,Смиренно плача, верили в Отца,Архангел Гавриил поставил точку.Благая весть в пульсации виска,Марию Бог животворит, как почку,И в комнате бесплодной до утраГорели свечи восковые сочно.Как и тогда, над чашей тишинаДуша скребется тихо в небеса,И молится порочная бессрочно.И плавится воздушная страна,Из Назарета слышим голоса,Мы постигаем Иисуса прочно.2003, 21 (8) сентября, вторникВоздвижение КрестаМы постигаем Иисуса прочно,Когда ликует на горе толпа,Приветствуя воскресшего Христа,Три дня назад расставшегося с плотью.Наполнен рот венозной темной кровью,А у подножия распятия земляТечет теперь от плача, как река,Ниц льнут тела, изломанные болью.И молится Елена у креста,Отцом воздвигнутого в небеса,Касается она стоп Сына робко.В Израиль осень скорбная пришла,Взываем «Господи, помилуй!» кротко,И каемся, и плачем без конца.2003, 27 (14) сентября, понедельникВведение во храм БогородицыИ каемся, и плачем без конца,Мы в Иерусалим с Марией ночьюИдём. К первосвященнику гонцаУже прислали быстрого и срочно.Горит в душе призывная мечта —С архангелом свиданию заочном,Нет на Захарии совсем лица —Девицу вводит он во храм досрочно.Родители молились до утра,Прощения просили у Отца,Что со слезами жертвовали дочку.Продольна телу линия креста,Когда соизволения постаМы ждем, чтоб обрести порядок точный.2003, 4 декабря (21 ноября), субботаРождество ХристовоМы ждем, чтоб обрести порядок точный,Теплеет от сияния Отца,Покоятся земные города,Младенец Бог родится этой ночью.Я выгляжу пока еще порочным,В пути от пастуха и до царяМне ангелом не быть, но есть звезда —Она взгорится в области височной.Стою в протоке времени лубочный,А люди мне навстречу, как вода,Проходят сквозь меня почти нарочно.Благословит меня Его рука,И смерть не кажется канавой сточной,Сегодня утверждаюсь навсегда.2004, 7 января (25 декабря 2003), пятницаКрещение Господне/ БогоявлениеСегодня утверждаюсь навсегда,Единый Бог мне явится поточно,Я жажду Иоаннова креста,Вслед за Христом крещусь морозной ночью.Так стынет иорданская вода,Когда я в прорубь окунаю дочек,Что трепетает девичья душа,И в страхе обнажается оброчно.Сусалятся сквозь рощу купола,Коленопреклоненная рекаСебя несет со стороны восточной.Духовная страница бытияВсегда в разводах слез и воска вся,Свобода обретается лишь очно.2004, 19 (6) января, понедельникСретение
