– Мы не доходим до состояния клинической смерти.
– И на том спасибо, значит, впереди у меня «овощная» перспектива.
– Не перебивай. Помнишь, я тебе рассказывал про изменение сознания при гипервентиляции? Это почти то же самое, только при гиповентиляции. Синхронизировать работу мозга и компьютерную программу по управлению биопроцессами – невероятно сложная задача.
Я вяло отозвался:
– Снимаю перед Сержем шляпу.
Парень расцвел. Гений-то падок на комплименты, не иначе в детстве недохвалили. Макс завелся:
– Тебе, наверное, известно о влиянии коры головного мозга на степень насыщения кислородом?
– Что-то слышал.
– В очень упрощенной форме – это то, чем мы занимаемся.
– Ребята, а может, вначале на крысах?
– Крыса не может рассказать о своих ощущениях. Именно это нас интересует больше всего. И вообще, мне казалось, что этот вопрос закрыт.
Я пробубнил:
– Это понятно.
Вспомнив итальянскую кухню, потянулся к бутербродам. Серж, до этой минуты не пошевеливший ни одним мускулом, молниеносно наклонился вперед и перехватил мою руку. Строго говоря, движение от меня ускользнуло, внезапно появилось ощущение холодных костлявых пальцев на запястье.
– Испортите одежду…
– В смысле?..
Странный парень откинулся на спинку кресла – видимо, решил, что сказанного вполне достаточно. На помощь пришел главный по полетам:
– На данном этапе трипы проводятся натощак, иначе может стошнить.
– Каким образом? Там не то что всякая дрянь, лишний глоток воздуха не проскочит.
– Никто тебя душить не собирается. Это пройденный этап.
– Это что-то новое. Я-то надеялся, что перед смертью хотя бы оргазм получу.
Макс усмехнулся:
– Свой оргазм ты уже получил.
Свою реплику подал новый знакомец:
– До начала осталось девять минут.
Я усмехнулся:
– Мы что, куда-то торопимся?
Серж выдал вполне законченный перл:
– Все надо делать вовремя, в таких делах расхлябанность недопустима.
В его тоне слышались терпеливо-усталые интонации – точь-в-точь, как у моей школьной учительницы математики, объяснявшей мне, полному дауну в точных науках, что такое квадратный трехчлен.
Парень педант, а по внешнему виду не скажешь.
Семь из девяти минут мы провели в молчании. Макс курил, развалившись в кресле, компьютерный гений изучал какие-то бумаги, я думал о Маше. В последние минуты всегда вспоминаешь что-то хорошее.
Ровно в шестнадцать ноль-ноль я переступил порог лаборатории. Ну что же, здравствуй, кресло. Клеопатра, ночь любви остались позади, впереди пропасть, и кто знает, что в ней окажется: тело или душа.
В устройстве многое изменилось. Стул для потусторонних трипов остался почти таким же, но количество проводов уменьшилось, а захваты на липучках исчезли. И самое главное: куда-то исчезла душительная лента. Ее заменила резиновая маска, похожая на маску для хирургического наркоза. Но все равно в этой кажущейся простоте мерещился призрак чего-то очень мерзкого. Во рту появился медный привкус, в коленках дрожь, лицо, наверное, побледнело, но убедиться в этом я не имел возможности – зеркала в лаборатории отсутствовали.
Я заставил себя сесть на трон – ноги уперлись в подставки. Стараясь не показывать панического страха, я произнес.
– Похоже, привязывать и душить при помощи удавки вы меня не собираетесь. Просто умертвите в этом противогазе? И потом, где спецодежда?..
– В этом нет необходимости. – Макс что-то там готовил на лабораторном столе. – Маска, скорее, регулятор процесса. Теперь мы достигаем эффекта кислородного голодания при помощи специального подбора препаратов и их дозировки. В дальнейшем мы собираемся отказаться и от этого. Ты почти ничего не почувствуешь…
Меня слегка передернуло:
– Надеюсь, «овощем» не проснусь?
