учить. Я не знаю, чем его можно заинтересовать, но попытаться стоит — мы же ничего не теряем от этого.
— Вообще не пойму, зачем именно в него упираться, — заметил я. — Наверняка есть и получше учителя.
— Вряд ли, — вновь заговорил Грешник. — Я в этом кое-что понимаю. Судя по тому, что он сделал из своего ученика, лучше вряд ли найдешь даже на Луне.
— Если он так хорош, как на Плутон попал? — резонно возразил я.
— «Уметь» и «уметь научить» — разные вещи. Ты можешь быть лучшим в мире, но абсолютно неспособным передать свои знания и умения. А можешь великолепно обучить более талантливого, чем ты, ученика тем вещам, которые тебе самому не даются.
— Ладно, посмотрим, что это за шут такой.
Мы прошли места, где кладка была кирпичной, потом она опять сменилась диким камнем. А вскоре вышли в большую пещеру, видимо, естественного происхождения. Ничего себе, а оказывается, под Городом лежит весьма крепкая скальная порода. Мне хватило беглого взгляда, чтобы заметить: в пещеру выходят лишь два тоннеля, в обоих самовмуровывающаяся ловушка — стальные двери. И последний штрих: над пещерой — огромный резервуар воды. Да, банды хранят наставников от любого вторжения. Весьма простая система: ворвавшийся сюда отряд отрезается дверьми и затапливается до того, как высшие успеют применить хоть какую-нибудь магию. Потом одни из ворот открываются, все, кто соберется за ними, смываются водным потоком, и удар из Теней наверняка довершает разгром.
Краем глаза я заметил какое-то шевеление Теней и не спеша повернулся туда. Он появился очень медленно — я прямо чувствовал, как волны наслаждения охватывают его от этого перехода между Мирами. Не знающий преград — даже
Я даже рассмеялся. А почему должно быть по-другому? На Плутоне парные сабли и арабские одежды давно доминировали. Почему бы и Меркурию не обзавестись кумиром? Вот только в чем я уверен — так в том, что Луи, в отличие от его поклонника, на Плутон не отдадут как цену за очередного бьющего один раз. Да и вообще живым не возьмут.
— Что насмешило благородного сеньора? — произнес он высокопарным тоном.
— Ничего, — ответил я сквозь смех. — Просто думал, тут один Шут, а вас целый балаган.
— Потрудитесь извиниться… — Он распахнул плащ и медленно потянул из ножен палаш.
И тут все завертелось в невероятном темпе. Уже уходя в Тени с самой большой скоростью, на которую был способен, я увидел, как взметнулся шест Грешника. Движение, за которым не каждый глаз уследит: хлопок по запястью, заставивший меркурианца вогнать оружие назад в ножны, и тут же второй — в основание шеи. Он словно бы сказал: «Положи оружие, иначе подавишься собственным кадыком». Ряженый паяц отшатнулся, и в этот момент я вышел из Теней у него за спиной и приставил нож к горлу.
— Не зли меня, не надо, — тихо шепнул я ему на ухо, небрежным движением сбросив шляпу на пол. И тут же вновь ушел в Тени и появился перед ним со скоростью, недоступной любому
Он был ошеломлен. Напускное величие как ветром сдуло. А вместе с ним и хоть какой-нибудь интерес к этому человеку. Собственно говоря, меркурианцы всегда ведут себя подчеркнуто высокомерно. Еще бы: имея возможность в любой миг уйти в Тени, куда за ним не сунется ни один здравомыслящий плутонец, а кто сунется — тут же получит ладонь стали под левую лопатку, причем неизвестно откуда. Сталкиваясь с тем, что я себя чувствую в Тенях не менее свободно, чем они, часть тут же теряла свое высокомерие, другие пытались хоть как-то сохранить лицо. Но эти игры мне давно надоели. Убивать здесь я не мог — как-никак банды берегли своих ручных наставников, и последним многое сходило с рук, пока они не перегибали палку. Ну а мы — так вообще гости. Любая стычка будет истолкована не в нашу пользу, и хорошо если только выкинут из катакомб. А могут выволочь за ноги в виде холодных трупов.
Эта часть подземелий оказалась самой обжитой. Конечно, для любого, кто умеет входить в Мир Теней, полная темнота — не помеха. И все же мрак катакомб кое-где разгоняли редкие факелы или масляные светильники. Здесь они сменялись магическими огоньками, похожими на маленькие солнца. Если раньше какие-то указатели направления встречались лишь в виде каракулей, выцарапанных на камнях стен, то здесь это были четкие знаки, принятые на всем Плутоне, а не в отдельной банде. И нарисованы краской, светящейся в темноте. Очень часто попадались чаши в виде каких-то скульптур. Тонкие ручейки питьевой воды текли в них прямо из стен. Само расположение коридоров стало, на мой взгляд, излишне упорядоченным.
Стали попадаться дубовые двери, окованные стальными полосами. Конечно, на Плутоне — сомнительная преграда, но думаю, были там и преграды для любителей проникнуть в чужое жилище через Тени. Народу здесь оказалось побольше. То и дело кто-то попадался навстречу, причем самой разнообразной наружности. Впрочем, идти нам было недалеко. Жилище Шута располагалось с краю. Как я понял, он и среди своих изгой. Зато среди плутонцев очень ценился, потому как если брался учить, то учил на совесть, передавая свои умения на грани дозволенного, а иногда и за нею.
Пантера постучала в широкую и низкую дверь, на которой был мастерски нарисован шутовской колпак с бубенчиками.
— Занято! — крикнули из-за двери.
Голос мощный, машинально отметил я. Но не слишком низкий: до баса не дотягивает.
— Мастер Шут, можно мы войдем? — со всей почтительностью спросила сестра. Видно было, что такой прием выбил ее из колеи.
— А смысл? — ответил сокрушающий врагов.
С ходу найти смысл Тер не смогла. Я молча отстранил ее и толкнул дверь. Не поддалась. Потянул на себя — не заперто. Мог бы и сразу догадаться. В обороне так гораздо удобнее.
У меня не было никакого желания слушать все эти игры словами, тем более что Тер в них не сильна. Я вошел внутрь. Да, сразу видно, жил здесь не плутонец. Плутон очень хорошо учит безразличию к обстановке. Здесь же чувствовалось, что все вещи подбирались не просто так. Стол с резными ножками, четыре кресла, обитых бархатом, — все выдержано в одном стиле. У стены — стойка с самым разнообразным оружием. Да, здесь всем нам вооружиться можно. Сразу видно, клинки, топоры — все хорошей стали, и ковал мастер.
Сам хозяин сидел за столом, потягивая вино из хрустального бокала на тонкой ножке. Я встретился со взглядом его карих глаз. В глазах плескался смех. Полные губы растянуты в саркастической усмешке. Он был смуглым, этот Шут, горбоносым, лицо овальное, а курчавая бородка длиной не меньше ладони делала его еще более вытянутым. Он носил усы, глаза его были чуть-чуть навыкате. А на голове — шапка кучерявых волос, не длинных, равномерно подрезанных. Одеждой он в полной мере подтверждал свое имя. Камзол поделен пополам: слева — черный, справа — белый. Штаны же — наоборот. Туфли — с длинными загнутыми носками. На кончиках носков — бубенчики. Ноги его, довольно длинные, лежали на столе. Сам он качался в кресле, то и дело отклоняясь назад до такой степени, что рисковал потерять равновесие. Пальцы — длинные и тонкие.
Два его меча покоились в ножнах за спиной. Парные клинки, яблоко одного украшено черной кисточкой, второго — белой. Причем черный — справа. Он еще раз качнулся, по его одежде пробежала рябь. Я еле сумел сохранить невозмутимое выражение лица: ведь теперь камзол и штаны стали в шахматную клетку.
Еще один клинок, длинный, с тонким лезвием и крестообразной рукоятью, лежал на столе в ножнах, я его не сразу заметил.
— Ага! — довольно воскликнул хозяин комнаты. — Значит, кто-то из вас все же нашел смысл!
Он расхохотался. Смеялся громко, искренне и очень заразительно. Я не сразу понял, что и мои губы сами по себе растягиваются в улыбке.
— Да-а-а… Ну заходите все. Возможно, мы найдем смысл и для меня.
Мать и Тер с Грешником зашли внутрь и стали за моей спиной. Никто не сомневался, что командую в
